Пятая женщина
Шрифт:
— Я помню, — сказал Хансон.
Валландер изо всех сил старался говорить спокойно.
— Так вот, этот Тирен приходил к нам, чтобы заявить об исчезновении Хольгера Эриксона. Я съездил туда, где он живет, и откуда, стало быть, исчез. Написал отчет. Потом звонил сюда вчера утром, сказать, что заболел, и что этим делом нужно заняться вам. Я даже предупредил, что дело серьезное.
— Наверно бумага так и осталась где-нибудь лежать, — сказал Мартинсон. — Это моя вина.
Валландер чувствовал, что не может на него сердиться.
— Такие ошибки недопустимы, —
— Собрать розыскную группу? — спросил Мартинсон.
— Пока не надо, — ответил Валландер. — Сначала я посмотрю сам. Я вам позвоню.
Валландер пошел в кабинет и поискал в каталоге телефон фирмы «ОК». Трубку сняли почти сразу. Валландер представился и попросил позвать Свена Тирена.
— Он сейчас на выезде, — ответила девушка. — Но у него есть телефон в машине.
Валландер записал номер на полях одного из информационных писем. Позвонил. Во время разговора в трубке что-то шипело.
— Похоже, вы правы, — сказал Валландер. — Хольгер Эриксон действительно пропал.
— А я в этом, черт побери, нисколько не сомневался, — ответил Тирен. — Странно, что вы это поняли только сейчас.
Валландер пропустил его выпад мимо ушей.
— Что вы можете сообщить? — спросил он в свою очередь.
— О чем?
— Вам лучше знать. Может, у него были родственники, к которым он ездил в гости? Куда он вообще ездил? С кем близко общался? Короче, любая информация, которая может пролить свет на его отсутствие.
— Его отсутствие объяснить нельзя, — отрезал Тирен. — Я уже это говорил. Потому-то я и пришел в полицию.
Валландер задумался. Не было причин не верить Тирену. Похоже, он действительно беспокоился за Хольгера Эриксона.
— Где вы сейчас? — спросил Валландер.
— Возвращаюсь из Мальмё. Я ездил в порт за мазутом.
— Я собираюсь в поместье Хольгера Эриксона. Вам несложно завернуть туда по дороге?
— Заеду, — сказал Тирен. — Примерно через час. Только отвезу мазут в дом престарелых. Старики любят тепло. Вы же понимаете.
Валландер повесил трубку. Вышел из здания полиции. Начинал моросить мелкий дождь.
Валландер ехал в поместье, и на душе у него было скверно. Не заболей он, и никакого недоразумения бы не произошло.
Свен Тирен беспокоился не зря. Валландер почувствовал это еще во вторник. Сегодня четверг. А до сих пор ничего не сделано.
Вот, наконец, и поместье Хольгера Эриксона. Дождь усилился, пришлось достать из багажника и надеть резиновые сапоги. В почтовом ящике лежали газета и несколько писем. Валландер вошел во двор, позвонил в дверь. Потом сам открыл замок запасным ключом. Войдя, осмотрелся по сторонам, пытаясь определить, заходил ли кто-нибудь в дом после него. Нет, со времени его приезда ничего не изменилось. Пустой чехол от бинокля все так же висел в прихожей на стене. Одинокий лист бумаги лежал на письменном столе. Валландер снова вышел во двор. Мгновение он стоял и задумчиво разглядывал пустую конуру. В отдалении над полем с криком кружилась стая ворон. «Дохлого зайца нашли», — промелькнуло у него в голове. Он сходил к машине за карманным фонариком. И стал методично обыскивать дом. Всюду царил идеальный порядок. В одной из построек, оборудованной под гараж и мастерскую, Валландер задержался, долго с восхищением разглядывая старый, до блеска отполированный «Харлей-Дэвидсон». В это время раздался шум подъезжающего грузовика. Валландер вышел во двор и увидел Свена Тирена. Тот вылезал из кабины, вопросительно глядя на него. Валландер покачал головой:
— Его тут нет, — сказал он.
Они вошли в дом. Валландер провел Свена Тирена на кухню. Достал из кармана куртки несколько сложенных вчетверо листков бумаги. Ручки у него не было, и он принес Тирену ту, что лежала на письменном столе, рядом со стихотворением о пестром дятле.
— Мне больше нечего сказать, — нахмурился Свен Тирен. — Вы бы лучше занялись его поисками.
— Всегда есть что сказать, если хорошенько подумать, — ответил Валландер, которого раздражало поведение Тирена.
— И о чем же я, по-вашему, еще не подумал хорошенько?
— Он договаривался о мазуте лично с вами?
— Он звонил в офис. Там сидит девушка-диспетчер. Она выписывает мне накладные. Там всегда знают, где я. Мы переговариваемся по телефону несколько раз на дню.
— Он разговаривал как обычно?
— Это уж лучше у нее спросить.
— У нее я тоже спрошу. Как ее зовут?
— Рут. Рут Эриксон.
Валландер записал имя в блокнот.
— Я заезжал сюда в начале августа, — сказал Тирен. — С тех пор я его не видел. В тот раз все было как обычно. Он предложил мне кофе, прочел парочку новых стихотворений. Он вообще знал много интересных историй, правда, пошлых.
— Что вы имеете в виду? Как это «пошлых»?
— От его историй даже я краснел.
Валландер, не мигая, смотрел на Тирена. Ему вспомнился отец, который тоже мог при случае рассказать какой-нибудь пошлый анекдот.
— У вас никогда не появлялось чувство, что Хольгер Эриксон впадает в старческий маразм?
— Он соображал лучше нас с вами.
Валландер смотрел на Тирена, пытаясь понять, расценивать ему эти слова как оскорбление или нет. Решил не обращать на них внимания и продолжил:
— Есть ли у Хольгера Эриксона родственники?
— Он никогда не был женат. У него нет детей. Нет подруги. Во всяком случае, насколько я знаю.
— А другие родственники?
— Он никогда про них не рассказывал. Свое имущество он завещал какой-то организации в Лунде.
— Какой организации?
Тирен пожал плечами.
— Какому-то краеведческому обществу. Точно не знаю.
Валландеру вспомнились пресловутые «Друзья топора». Потом он решил, что наследником Эриксона, скорее всего, является Лундское общество культуры, и сделал пометку в своих бумагах.