Пятьдесят крупнейших мыслителей об образовании. От Конфуция до Дьюи.

Сборник

Детали «критической философии» Канта чрезвычайно сложны, но понятие о независимости является для них важным объединяющим аспектом. Большое влияние на Канта оказали рассуждения Жан-Жака Руссо. Эпистемологию и нравственную философию Канта можно рассматривать как глубокий анализ утверждения Руссо о том, что «подчиняться закону, который ты сам для себя установил, есть свобода» [111] . В «Критике чистого разума» Кант начинает с проблемы того, как мы можем иметь априорное знание о мире, например, такое, какое дают математика и геометрия. Он постулирует, что это становится возможным, только если основные параметры мира (такие как пространство, время и причинная связь) зависят от природы, внутренне присущей разуму. Человеческое познание таким образом представляется не просто пассивным восприятием данных, оно включает структурирующую деятельность разума, в котором определенные врожденные «категории» налагаются на «многообразие», дарованное органами чувств. Другими словами, наш разум независим в том, что его фундаментальные теоретические принципы являются не попытками «подстроиться» к внешней реальности, а скорее законами, которые разум предписывает сам себе, а следовательно, и воспринимаемому миру. Однако реальность не исчерпывается детерминистским пространственно-временным миром нашего опыта. В основе «феноменального» мира, который мы воспринимаем органами чувств, лежит царство умопостигаемого, о котором у нас нет никаких определенных

знаний. Человеческие существа обитают и в феноменальной сфере как причинно зависимые части естественного порядка вещей, и в умопостигаемой как потенциально независимые нравственные личности. Как нравственные личности мы можем быть независимыми, считает Кант, потому что нравственные поступки – это не вопрос повиновения чему-то внешнему по отношению к нам, например, Божьему велению или нормам нашей культуры. Напротив, нравственный закон – это закон, который разум сам предписывает себе. Деяние становится нравственно достойным, только если оно совершено ради себя самого, а не в том случае, когда оно совершено, например, по привычке, или из почтения к религиозным или политическим авторитетам, или как средство для достижения неких дальнейших целей вроде стремления к счастью. То есть, по словам Канта, основной особенностью нравственного закона является то, что он безусловно обязателен. Поэтому он должен принуждать нас просто в силу нашей разумности, а не из-за каких-то наших особых желаний или предпочтений. Поэтому в следовании нравственному закону нашими поступками движет только то, что нам внутренне присуще, а именно наш разум, другими словами, мы независимы. Далее Кант утверждает: чтобы нравственный закон стал чем-то безусловным, он должен быть последовательно унифицирован или, иначе, признаваем как обязательный всеми мыслящими существами, он должен заставлять нас уважать внутреннюю сущность всех мыслящих существ.

111

Rousseau J.-J. The Social Contract / G. Cole (transl.). L.: Everyman, 1993. Book 1. Ch. 8.

Кант, таким образом, решительно отделяет область природы от области нравственности, но он понимает образование как процесс, соединяющий эти две области, а именно ведет ребенка из состояния принуждения со стороны естественных желаний к такому состоянию, когда ребенок сможет совершать правильные поступки просто в силу понимания того, что это правильный поступок. Итак, согласно Канту, конечной целью образования должно быть формирование нравственного характера. В этом опять чувствуется влияние Руссо, однако Кант совсем по-другому интерпретирует происхождение и основы нравственности, чем Руссо, и совершенно иначе толкует то, что вовлечено в становление нравственного характера. Для Канта нравственный характер означает способность руководствоваться в своих действиях чисто рациональным пониманием нравственного закона, а не действовать исходя из некоего естественного желания. Поскольку он рассматривает рациональность как необходимое условие нравственности, Кант утверждает, что ребенок ни добр, ни зол по своей природе, скорее он по природе нерационален и, следовательно, лишен нравственности. Ребенок начинает жизнь, будучи лишенным способности к рациональной независимости, его необходимо подвести к этой способности через процесс образования. Это означает, что образование не может состоять лишь в формировании определенных привычек (например, через обучение путем механического запоминания), ибо действие по привычке – это не нравственное поведение. Всякое образование должно быть нацелено на постепенный подвод детей к самостоятельному мышлению, к тому, чтобы они стали независимыми индивидами, способными к подлинно нравственным поступкам. Кант не утверждал, будто знает наилучший способ для достижения этой цели, хотя и писал, что в «Эмиле» Руссо содержится много полезных рекомендаций. Правда, Кант говорил, что большинство современных ему педагогических приемов являются бесполезными, если не вредными, потому что они поощряют послушание и подчинение власти, а не независимость. Он рекомендовал создание экспериментальных школ с целью нахождения наилучших методов для развития нравственного характера у детей и был восторженным почитателем реформатора образования Иоганна Бернарда Базедова, управлявшего экспериментальной школой «Филантропинум» в немецком городе Дессау, основанной на принципах Руссо.

Хотя Кант не пытается сформулировать что-то особенное в плане конкретных предложений для реформы образования, он все-таки очерчивает общий контур процесса образования, включающего три компоненты: заботу, дисциплину и просвещение или воспитание. В самом раннем возрасте дети требуют только заботы. Другими словами, их естественные потребности, такие как пища, тепло и ласка, должны удовлетворяться. По мере взросления им уже требуется дисциплина. Если предоставить детей самим себе, они останутся животными, будут следовать первому охватившему их импульсу и уже никогда не станут обучаемыми. Их нужно заставлять обуздывать свои желания, это необходимое предварительное условие для развития их разумности, но такое принуждение должно быть минимальным. Кант пишет: «Человек нуждается в дисциплине, потому что по природе своей он груб и дик… Дисциплина предполагает принуждение; но поскольку принуждение противоположно свободе, а свобода составляет высшую ценность человека, принуждение к дисциплине должно таким образом применяться к молодым, чтобы сохранить их свободу» [112] . Это означает, что детям нужно разрешить максимальное количество свободы, совместимое с их собственной безопасностью и свободой других людей. Таким образом, Кант, в отличие от Руссо, считает, что общественное образование в школе предпочтительнее, чем частное образование дома, потому что в школе детям предоставлено больше возможностей взаимодействовать с другими людьми и научиться уважать их независимость. Третьей компонентой образования является просвещение или воспитание. Дети должны развивать свои способности мыслить и понимать, обучаться навыкам и знаниям, которые им понадобятся, когда они станут взрослыми. Во время обучения детей не следует учить просто механически делать какие-то вещи, их нужно подводить к пониманию смысла того, что они делают. С этой целью Кант осторожно рекомендует использование сократического метода вопросов и ответов, а также предлагает сочетать преподавание теории с практикой. А самое главное, эта компонента образования должна включать нравственное воспитание или внушение привычки совершать внешне правильные действия. Разумеется, действия на основе такой привычки не являются по-настоящему нравственным поведением, но это существенный первый шаг к нему. В последней части нравственных наставлений детей необходимо подвести к пониманию безусловной ценности нравственности и таким образом восстановить их привычки поступать правильно на должном фундаменте. Это конечная цель образования, а вся предыдущая дисциплина и обучение должны быть направлены на подведение детей к этой последней ступени, на которую они должны взойти самостоятельно, чтобы стать подлинно взрослыми независимыми людьми.

112

Kant I. Lectures on Ethics. P. 249.

Продвигаясь к цели развития нравственного характера у индивида, образование, таким образом, также преследует цель воспитания идеального политического сообщества, ибо тот, кто в своих действиях исходит из понимания

нравственного закона, одновременно желает такого состояния дел, при котором уважается и осуществляется независимость всех разумных существ. Такое положение дел осуществимо в политическом сообществе, законы в котором соответствуют нравственным требованиям. И это, считает Кант, должно включать организацию политического строя, основанного на либеральных и республиканских принципах. Он пишет: «Пусть образование будет базироваться на правильных основах, пусть характер формируется на нравственных принципах, и со временем последствия этого достигнут даже правительства» [113] . В сущности, Кант рассматривает развитие человеческого существа из естественного состояния младенчества к независимости зрелого возраста как параллельное развитию человечества как единого целого. С характерным для эпохи Просвещения оптимизмом Кант рассматривает историю как историю человечества, борющегося за собственное совершенствование своими собственными усилиями, переходя из состояния варварства к цивилизованному состоянию и наконец – в некоей отдаленной точке в будущем – достигающего состояния подлинно нравственной общины и идеальной политической организации. Итак, перед образованием стоит титаническая задача не только формирования нравственного характера индивида, но также – в силу этого – продвижения в направлении формирования идеального человечества.

113

Ibid. P. 253.

См. также очерки о Гербарте, Песталоцци и Руссо в данной книге.

Основные сочинения Канта

Каноническим изданием работ Канта на немецком языке является: Kants gesammelte Schriften / Deutsche Akademie der Wissenschaften (Hrsg.). 29 Bd. Berlin: de Gruyter, 1902–1983.

Мы рекомендуем следующие английские переводы его основных работ:

Critique of Pure Reason / P. Guyer, A. W. Wood (transl.). Cambridge: Cambridge University Press, 1998.

Practical Philosophy / M. J. Gregor (transl.). Cambridge: Cambridge University Press, 1996.

Critique of the Power of Judgment / P. Guyer (transl.). Cambridge: Cambridge University Press, 2000.

Lectures on Ethics / J. B. Schneewind, P. Heath (transl.). Cambridge: Cambridge University Press, 1998.

Political Writings. 2nd ed. / H. B. Nisbet (transl.), H. Reiss (ed.). Cambridge: Cambridge University Press, 1991.

Дополнительное чтение

Beck L. W Kant on Education // Idem. Essays on Kant and Hume. New Haven; L.: Yale University Press, 1978. P. 188–204.

Crittenden P. Learning to Be Moral: Philosophical Thoughts about Moral Development. Atlantic Highlands; L.: Humanities Press International, 1990. Ch. 7.

Frankena W K. Three Historical Philosophies of Education: Aristotle, Kant, Dewey. Glenview: Scott, Foreman and Co., 1965. Ch. 3.

Herman B. Training to Autonomy: Kant and the Question of Moral Education // Rorty A. (ed.). Philosophers on Education: New Historical Perspectives. L.; N. Y.: Routledge, 1998. P. 255–272.

Иоганн Генрих Песталоцци (1746–1826)

Д. ТРОЙЛЕР

Учит и формирует сама жизнь (Das Leben bildet) [114] .

Педагогическая мысль Песталоцци порождена республиканской идеологией, активно обсуждавшейся во второй половине XVIII века в Швейцарии. Под влиянием историка и литературного критика Иоганна Якоба Бодмера эта республиканская дискуссия приобрела в Цюрихе, родном городе Песталоцци, черты радикализма и вылилась в реформистское движение, в котором он принял участие в 60-х годах XVIII века. Идеалом, который отстаивали молодые республиканцы, была патерналистская, добродетельная и аристократическая республика, где образование стало бы неотъемлемой частью политического соглашения. Политическое участие Песталоцци в этом движении и тот факт, что его семья не принадлежала к богатому сословию (его отец умер, когда ему было пять лет), поставили непреодолимую преграду на пути его карьеры как священника или политика. В соответствии с не приемлющей торгашества республиканской идеологией, следуя сияющему примеру «Эмиля» Руссо (1762), он решил стать фермером: мечтал о добродетельной жизни вдали от вопиющих пороков и разврата такого торгового города, как Цюрих.

114

Schwanengesang // Pestalozzis S"amtliche Werke (PSW). Bd. XXVIII. Leipzig; Z"urich, 1927–1996. S. 83.

В 1767 году Песталоцци уехал в Берн, чтобы начать обучение современным методам ведения сельского хозяйства. Берн был сельскохозяйственной республикой, его жители считали себя истинными наследниками Римской республики. Бернские реформаторы были в политическом отношении не такими радикалами, как цюрихские, и фокусировали внимание главным образом на оптимизации сельского хозяйства. Именно в этом окружении так называемых «экономических патриотов» Песталоцци впервые узнал о том, что процветающая экономика может быть выгодна в том числе и сельским жителям. Он купил землю, чтобы стать самостоятельным сельскохозяйственным производителем, но пал жертвой катастрофического для всей Европы неурожая 1771–1772 годов. Вот почему он установил ткацкие станки в подвале своего дома и нанял бедняков из соседних деревень, чтобы ткать хлопок за низкую плату. Столкнувшись со всеобщим обнищанием вокруг, он в 1774 году решил основать приют для детей бедняков. Замысел был таков: дети будут сами оплачивать стоимость своего проживания, работая на ткацких станках, а Песталоцци пообещал дать им минимум знаний, необходимых бедным людям. Однако дети так и не сумели заработать себе на содержание, и это привело к краху приюта в 1780 году.

Нужда заставила Песталоцци обратиться за помощью к самому крупному швейцарскому журналисту и издателю XVIII века, философу и филантропу Исааку Изелину, иначе ему никак не удавалось решить проблему бедности. Изелин поддержал Песталоцци в его творчестве, помог ему опубликовать его первый роман «Лингард и Гертруда» (1781), в котором описывается реформирование погрязшего в пороках селения добродетельным князем. Под влиянием немецких теорий естественного права и французских физиократов Изелин, выдающийся критик Руссо, оказал глубокое влияние на теоретическое мышление Песталоцци, ставшее более космополитическим, христианским и ориентированным на естественное право. Более десяти лет отношения между нашим естественным и нашим общественным состоянием были доминирующей темой его раздумий. Он оставил представление о людях как об органической общине, увлекшись осознанием фундаментального различия между политической сферой государства и религиозной сферой личности. После смерти Изелина в 1782 году Песталоцци начал писать о социальных и политических проблемах, таких как преступность и детоубийство. Его скептицизм по отношению к человеческой природе рос, он расстался с оптимистическими, смягченными религией республиканскими принципами, внушенными его покойными наставниками. Человек рассматривался как дикое животное, эгоистичное, не знающее социальной организации и в основе своей антисоциальное, поэтому образование идентифицировалось с социализацией путем обучения ремеслу и с функцией подготовки людей к труду. Социальная функция религии была ограничена восстановлением гармонии между различными общественными классами.