Пятьдесят крупнейших мыслителей об образовании. От Конфуция до Дьюи.
Шрифт:
A Short Account of the School in Kingswood. Bristol: F. Farley, 1749. Repr.: Ives A. G. Kingswood School. P. 11–18; 1768 ed. // Works. Vol. XIII. 1872. P. 283–289.
A Plain Account of Kingswood School // Works. Vol. XIII. 1781. P. 289–301.
Дополнительное чтение
Body A. H. John Wesley and Education. L.: Epworth Press, 1936.
Ives A. G. Kingswood School in Wesley’s Day and Ours. L.: Epworth Press, 1970.
Matthews H. F. Methodism and the Education of the People 1791–1851. L.: Epworth Press, 1949.
Naglee D. I. From Font to Faith. John Wesley on Infant Baptism and the Nurture of Children. N. Y.: P. Lang, 1987 (American University Studies). Ser. VII. Vol. 24.
Prince J. W. John Wesley on Religious Education. N. Y.; Cincinnati: Methodist Book Concern, 1926.
Sangster P. Pity My Simplicity. The Evangelical Revival and the Religious Education of Children. L.: Epworth Press, 1963.
Жан-Жак
Т. О’ХЕЙГЕН
Все выходит хорошим из рук Творца, все вырождается в руках человека [103] .
Жан-Жак Руссо, гений-самоучка эпохи Просвещения, родился в 1712 году в кальвинистской Женеве, в буржуазной семье. Его отец был незадачливым часовщиком. Мать умерла через несколько дней после его рождения. Гордый гражданин родной Женевы, Жан-Жак Руссо, тем не менее, покинул ее в молодости, а позже жестоко и публично полемизировал с правителями города. Всю свою сознательную жизнь он прожил чужаком во Франции, где стал украшением и в то же время занозой в боку блестящей французской культуры.
103
Rousseau J. J. 'Emile. Book I / A. Bloom (transl.). N. Y.: Basic Books, 1979. P. 37. Все дальнейшие ссылки на страницы даются по этому изданию.
Личная подготовленность Руссо в качестве теоретика педагогики была очень незначительной. Он получил лишь минимальное формальное образование и бросил пятерых детей, рожденных в гражданском браке с Терезой Левассер и отданных в приют. В 1740–1741 годах был частным преподавателем в семье одного второстепенного лионского дворянина, но признал, что непригоден для такой работы [104] .
Однако Руссо написал одну из величайших работ по психологии развития ребенка – «Эмиль, или О воспитании», опубликованную в 1762 году, в тот же год, что и «Общественный договор».
104
Несмотря на это Руссо использовал свой опыт для написания двух коротких эссе об образовании – «M'emoire» и «Projet», – которые он представил своему нанимателю. В них содержатся несколько оригинальных тезисов, которые он позже развил в «Эмиле».
«Эмиль» закрепил славу Руссо, но привел к его изгнанию, после того как книга была осуждена парижским факультетом теологии, а затем и парижским Высшим судом, выдавшим ордер на арест автора. Примеру Парижа последовали и женевские власти, издав приказ сжечь и «Эмиля», и «Общественный договор» как «авантюрный, скандальный, безбожный, разрушающий христианскую религию и все законное правление». Наконец архиепископ Парижа объявил об «осуждении книги под названием „Эмиль, или О воспитании“ Жан-Жака Руссо, гражданина Женевы». Самое серьезное обвинение состояло в том, что автор отрицает первородный грех. В своем подробном ответе Руссо вновь подчеркнул это отрицание: «Основополагающий принцип любой морали. состоит в том, что человек по природе своей доброе существо, любящее справедливость и порядок; что в человеческом сердце не существует врожденного извращения и что первые движения природы всегда верны».
После изгнания в Швейцарию, а затем и в Англию Руссо вернулся в Париж в 1770 году. Продолжая активно творить, он составил разумный конституционный проект для Польши, но посвящал львиную долю своей энергии работам по самооправданию, которые были напечатаны лишь посмертно. Поведение Руссо в его последние годы часто описывают как паранойяльное. Его убеждение в том, что он окружен врагами, сговаривающимися очернить его имя, было не лишено оснований. Его работы вызывали возмущение у столпов церкви и государства, он нажил множество врагов, в том числе и среди бывших друзей в кругах интеллектуальной элиты, с кем ссорился систематически. Он умер в 1778 году в Эрменонвилле, своем последнем убежище.
«Эмиль» представляет собой воображаемый педагогический эксперимент. Цель Руссо состояла в том, чтобы показать, как можно воспитать индивида, который сможет действовать как независимая личность даже в условиях незаконного политического порядка своего времени. Поскольку такие общественные институты,
В «Эмиле» Руссо занимает последовательно естественноисторическую позицию, моделирующую естественные условия. Он утверждал, что ребенок добр от природы, а порочным его делает только его окружение. Он считал, что знание приходит через органы чувств и что дети должны активно взаимодействовать с хорошо организованным окружением и таким образом приобретать знания. Поскольку движение является ключом к процессу обучения, его следует поощрять с самого рождения. Руссо выступал против пеленания детей и обучения их ходьбе на помочах. Растущего мальчика следует знакомить с естественными науками путем практических уроков, «обучением через делание», предпочтительно на открытом воздухе, вдали от сухого педантизма школьных учебников и лабораторий. В воображаемом «микромире» у ученика можно воспитывать здоровые, саморегулирующиеся, неэксплуататорские естественные порывы, а развращающее влияние общества можно предотвратить. Парадоксальным образом, требуется огромная неестественность, чтобы гарантировать выживание естественности в развращенном современном обществе: «При сложившихся обстоятельствах человек, с рождения предоставленный самому себе, в гуще других людей окажется самым уродливым из всех. Все общественные институты, в которые мы погружены, задушат в нем природу и ничем ее не заменят» (P. 37).
Если воспитательный эксперимент с Эмилем завершится успешно, это будет означать, что результатом будет «дикарь, созданный для того, чтобы жить в городах» (P. 205), знающий, опытный взрослый, счастливый и свободный. Чтобы достичь этого желаемого состояния, необходимо внушить человеку толику стоического реализма относительно его самого и его окружения: «Истинно свободный человек хочет только то, что может, и делает, что ему угодно. Вот мое основное положение. Стоит только применить его к детскому возрасту, и все правила воспитания будут сами собой вытекать из него» (P. 84). Свобода не должна перерождаться в каприз. Быть независимой личностью означает быть хозяином самому себе, прежде всего – хозяином своего воображения. Быть капризным и испорченным – значит быть рабом сиюминутного порыва, ложных мечтаний и ненасытных амбиций. Долгое и прочное счастье не может быть гарантировано никому, но поистине свободный человек по крайней мере располагает внутренними ресурсами для его достижения.
Учеников следует знакомить с различными темами в определенном порядке, в соответствии с развитием их способностей. Это не было открытием Руссо. Но он пошел гораздо дальше своих предшественников в оценке опыта ребенка и в рассуждениях по поводу качественной разницы между детским и взрослым опытом: «Любите детство, будьте внимательны к его играм и забавам, к его милому инстинкту!» (P. 79); «Детство видит, думает и чувствует своим, одному ему свойственным образом. Нет ничего бессмысленнее, чем стремиться сменить наш образ мыслей на детский» (P. 90). Позднейшая психология развития многим обязана поистине новаторской работе Жан-Жака Руссо в «Эмиле». В черновом варианте книги Руссо различал четыре «возраста человека»: возраст природы (0-12 лет); возраст разума (12–15 лет); возраст мудрости (20–25 лет). За ними идет (непредсказуемо) возраст счастья – «до конца дней». В окончательном варианте книги эти рубрики исчезли, но они служат указателем к ее структуре. В окончательном варианте Руссо добавил трехэтапную схему этического развития: а) в младенчестве и детстве учеником должна управлять необходимость; б) между детством и половой зрелостью им должна управлять целесообразность; в) с наступлением сексуальной зрелости – мораль (P. 167).
Успехи на ранних этапах этического воспитания обусловлены принципом «отрицательного воспитания». По крайней мере до двенадцати лет «первое образование должно быть чисто отрицательным. Оно состоит не в том, чтобы учить добродетели и истине, а в том, чтобы предохранить сердце от порока, а ум – от заблуждения» (P. 93). Руссо особенно настаивал на том, что следует отодвинуть на как можно более поздний срок приобретение несвойственного детству морально-понятийного аппарата, поскольку «до разумного возраста не может явиться никакой идеи ни о нравственности, ни о социальных отношениях; поэтому следует, по возможности, избегать слов, указывающих на эти понятия» (P. 89). В период отрицательного образования ребенок должен быть окружен средой «искусственной необходимости», сталкиваться с препятствиями, которые представляются неизбежным следствием его собственного поведения, а не возникшими по воле других. В результате он должен стать «терпеливым, ровным, безропотным, смирным – даже тогда, когда он не получит желаемого, ибо это лежит в природе человека – терпеливо переносить неизбежность вещей, но не сумасбродную волю другого» (P. 91).