Пятьдесят на пятьдесят
Шрифт:
Вошел священник в белом стихаре поверх черной сутаны, встал за кафедрой.
— Вы сын? — спросил он.
— Да, — ответил я.
— Ждете кого-то еще?
— Нет.
— Хотите что-нибудь сказать об усопшем? — спросил он.
— Нет.
— Хорошо. Тогда начнем.
Двери в задней части часовни со скрипом отворились. Я обернулся. Вошел сержант Мюррей, сел на скамью в двух рядах от меня. Я кивнул ему, он ответил тем же. Затем я обернулся к священнику, он уже принялся за дело:
— Ты есть воскресение и
И священник продолжал бубнить слова поминальной молитвы, выложив перед собой Книгу Псалмов.
Но я не слишком прислушивался к его словам.
Вместо этого сидел и смотрел на простой деревянный гроб и пытался запомнить лежавшего в нем человека. Живым я видел его совсем недолго, не больше часа, однако неожиданное его появление влияло на всю мою жизнь на протяжении последних двух с половиной недель, как не влияло на протяжении целых тридцати семи лет.
Трудно описать, какие чувства обуревали меня в тот момент. Пожалуй, гнев превалировал над всеми остальными. Гнев потому, что теперь отец ушел навсегда, так и не сделавшись настоящим отцом.
Нет, конечно, отцом он был. Это доказала экспертиза ДНК. Но казалось, он не имел ко мне никакого отношения. И тем не менее он и его поступки повлияли на мою жизнь, на то, кем я был и кем стал.
Я жалел о том, что не смог поговорить с ним дольше в ту роковую ночь, что у нас не было шанса встретиться и поговорить еще раз, пусть даже беседа эта вылилась бы в укоры и недовольство его поступками или же привела бы к получению ответов на безответные до сих пор вопросы. Почему он убил маму? Почему убежал? Почему не взял меня с собой? Как мог бросить меня так надолго? И главное: почему и с какой целью он вдруг вернулся?
Я думал о его дочерях, моих сестрах, живших в далекой Австралии. Наверное, до сих пор не знают, что отца их уже нет в живых. Может, мне стоит помолиться от их имени?
Священник меж тем уже заканчивал.
— В надежде и вере в воскресение к жизни вечной через Господа нашего Иисуса Христа мы передаем Всемогущему Богу брата нашего Питера; тело его, земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху. Благослови его Бог, спаси и сохрани, дай ему вечный покой. Аминь.
Произнося последние слова, священник нажал на какую-то кнопку в кафедре, и я наблюдал за тем, как гроб медленно исчезает за длинным красным занавесом, окутавшим его со всех сторон.
Вся процедура заняла ровно девять минут. Кремация займет немного больше. И тогда все — земное тело моего отца уже перестанет существовать.
Ах, если бы его влияние на мою жизнь можно было бы устранить с той же легкостью и быстротой.
— Прекрасная служба, — сказал я священнику уже на выходе. — Благодарю вас.
— Всегда рад, — ответил он и пожал мне руку.
На похоронах, подумал я, всегда так говорят: прекрасная служба, даже если она таковой не являлась. Не то время и не то место, чтобы критиковать, как бы скверно все ни обстояло на самом деле. В данном случае служба была функциональна. И этого достаточно.
— Спасибо, что пришли, — сказал я сержанту Мюррею, когда мы вышли из часовни.
— Старший инспектор Льювелин сожалеет, что не смог быть, — сказал он.
— Я его и не ждал, — заметил я. И действительно, я не ожидал, что кто-то придет, и уж менее всего — старший инспектор. И словом никому не обмолвился, где и когда состоятся похороны.
— Нас уведомили из офиса коронеров, — сказал Мюррей. Я кивнул. — Полиция по возможности всегда старается присутствовать на похоронах жертв, павших от руки убийц.
— На тот случай, что убийца вдруг объявится? — спросил я.
— Так бывает, — с улыбкой ответил он.
— Только не сегодня, — заметил я. — Иначе мы бы его сразу заметили.
— Да, — ответил он с нервным смешком. — На этих похоронах в толпе было не спрятаться.
— Ну а что нового на детективном фронте? — осведомился я. — Хоть подозреваемые появились?
— Подозреваемый у нас один, вы, — ответил он и снова улыбнулся. — Как-то невзлюбил вас наш шеф с самого начала.
— Пусть это вас не волнует, — парировал я. — Наши чувства взаимны.
— Да, я заметил.
— Ну а составленный на компьютере портрет помог?
— Вообще-то, знаете, да, — ответил он. — Мы показали его другим свидетелям, и они сошлись во мнении, что именно этого человека видели на стоянке. Так что портрет, составленный вами, взят за образчик как наиболее точный. Его и разместили в газетах.
Я был уверен: Киппер с его близко посаженными глазками будет далеко не в восторге.
— Но что-то я не видел его в газетах, — заметил я. — И по телевизору тоже не показывали.
— Был напечатан в «Брэкнел энд Аскот Таймс», а также в «Виндзор энд Итон Экспресс», — сказал Мюррей. — Но до сих пор никто не сообщил, что опознал этого человека.
— Наверное, было бы лучше напечатать его в мельбурнских газетах, — сказал я. — Ну или хотя бы в «Рейсинг Пост».
— А знаете, это мысль, — заметил сержант. — Доведу ее до сведения старшего инспектора.
С этими словами Мюррей извинился и ушел. И я остался с глазу на глаз с агентом похоронного бюро, который все это время болтался поблизости.
— Как вам показалось, мистер Тэлбот, все прошло достойно? — спросил он.
— Да, спасибо, — ответил я. — Просто замечательно.
— Хорошо. А что будем делать с прахом?
— Какие есть варианты? — осведомился я.
— Можно забрать прах, если желаете, — ответил он. — К завтрашнему дню мы все подготовим. Соберем и подержим у нас в конторе, если желаете. Все равно придется сюда приходить. Следующие похороны у меня в субботу.