Пятнадцать суток за сундук мертвеца
Шрифт:
— Сашка лютовать будет, — заметила я шепотом, зябко передернув плечами. — Нам этого не пережить...
— Да, — согласилась Клавдия, — шума будет много. Ну... не убьет же он нас, в конце концов! А так покричит-покричит маленько, да утихнет. А ты его еще и обаяешь как следует. Не устоит он перед твоими прелестями, Афоня!
В другое время я бы возмутилась на такие слона. Однако после событий сегодняшней ночи промолчала, покраснела до слез, разозлилась и, топнув ногой, захлопнула за нами дверь.
Дорога до метро заняла несколько минут. Все )то время мы молчали. Не берусь судить, о чем молчала Клавка, а я изобретала способ, как убедить ее выполнить мой гениальный план. В вагоне я решилась.
— Слушай, Клав, а знаешь, недалеко отсюда живет Валерия. Совпадение какое, правда?
— Что еще за Валерия? — насупилась Клавка, уже догадываясь, к чему я клоню.
— A-а! Это девушка моего покойного Николая. Вернее, не девушка, а, по словам Гены, романтическая любовь всей его жизни. Может, навестим эту самую любовь? Тут недалеко!
Клавка в задумчивости ковыряла носком пол вагона. Я напряженно за ней наблюдала. Вообще -то, моя сестрица — человек довольно решительный. Можно даже сказать, отчаянный. Но иногда благоразумие начинает бороться с решительностью, и если вовремя не вмешаться, то может и победить. Правда, это случается нечасто. С тех пор, как Клавка появилась в моей жизни, мое собственное благоразумие завяло окончательно, и теперь я находилась в постоянной боевой готовности.
— Ладно, — тряхнула головой Клюквина. — Куда ехать?
— На Каширку. А там всего две остановки на автобусе.
— Боюсь, эта наша поездка обернется очередной глупостью... — все же проворчала Клавдия.
— Не волнуйся, Клава, — торжественно произнесла я, — нет такой глупости, которую нам было бы не по силам совершить!
— Это точно!
Нужный дом располагался сразу за родильным домом. Клюквина по этому поводу не преминула съязвить: мол, хорошее соседство. В случае нужды можно быстренько добежать самостоятельно. Вероятно, близостью подобного медицинского учреждения объяснялось и великое множество ребятни. Одни гуляли под присмотром бдительных бабушек, другие — вполне самостоятельно, а третьих в разнообразных колясках выгуливали гордые мамаши. В общем и целом, двор напоминал разноцветный муравейник.
— О чем мы будем с ней говорить? — спросила Клавка, останавливаясь перед дверью. — Ты уже придумала?
Я пожала плечами:
— О Коле, о чем же еще?
Клюквина хмыкнула и нажала на кнопку звонка. За дверью стояла кладбищенская тишина. Следующие несколько попыток тоже не увенчались успехом. Зато распахнулась соседняя дверь, и на площадку выскочила толстая девица в шортах и безразмерной футболке. На голове у толстухи была повязана бандана, из-под которой торчали две тощие косички неопределенно-мышиного цвета.
— Чего вы тут растрезвонились? — зло прошипела девица. — На работе она, разве не ясно?
— На какой такой работе? — растерялась я.
— Известно, на какой. На подстанции. А вы кто, собственно, такие? — толстуха прищурилась и подозрительно оглядела нас с ног до головы.
Я открыла рот, чтобы что-нибудь соврать, но Клюквина меня опередила. Она нахмурилась и, грозно сжав кулаки, мрачно заявила:
— А мы, собственно, пришли морду Валерке начистить.
В глазах девицы появился неподдельный интерес:
— Ну да?! Отпад! Чаю хотите?
Клавка вопросительно посмотрела на меня, я кивнула, и мы переступили порог квартиры толстушки. Интерьер впечатлял настолько, что столбняк мгновенно сковывал все члены. Нет, с мебелью, обстановкой и прочими атрибутами уюта и комфорта все обстояло нормально. Но вот хоть какой-нибудь порядок отсутствовал. Мне даже показалось, что я попала на свалку ненужных вещей. Судите сами: на вешалке в прихожей вместе с демисезонным пальто и пуховой курткой висел необъятный купальник. За ним весело подмигивал ромашками сарафан. На полу, в районе тумбочки для обуви, высилась небольшая горочка из сапог, кроссовок, туфель и босоножек. И что больше всего поражало — везде, куда только ни падал взгляд, валялись обертки от конфет, шоколада, марсов-сникерсов и других признаков сладкой жизни.
— На кухню пробирайтесь, — скомандовала хозяйка, сказавшаяся Натальей.
Мы с готовностью подчинились. Правда, для этого нам пришлось принимать такие позы, по сравнению с которыми умирающий лебедь — просто марш энтузиастов! Наконец мы оказались на просторной кухне. Она, в отличие от остального помещения, была более или менее чистой и даже относительно уютной. Я с облегчением опустилась на маленький диванчик. Наташа заварила всем нам чай, насыпала прямо на стол кучу конфет, достала печенье и уселась напротив с чувством выполненного долга.
— Нет, все-таки интересно, кто вы такие? За что хотите Валерке разборки устроить? Она, конечно, стерва. Ее давно пора отбуцкать... — Наталья запихнула в рот «Мишку на севере» и вкусно захрустела. — Так что?
Клавдия, всегда любившая сладости, блаженно щурилась, с невероятной скоростью поглощая шоколадные конфеты.
— А ты, случайно, не на конфетной фабрике работаешь? — мурлыкнула она.
— Случайно я работаю на «Скорой помощи», — поморщилась толстушка. — Сладкое люблю с детства. При моей сволочной работе это единственная радость в жизни. Ну, так чем вам Лерка насолила?
— Она жениха вон у нее увела, — мотнула головой Клюквина в мою сторону.
Наталия рассмеялась:
— Это в Леркином духе! Собака на сене. Ах, я такая хорошая, такая добрая! Я умею любить, как никто другой на свете! Романтика, возвышенные чувства... Вы все слишком приземленные, чтоб меня понять. А чего тут понимать? Эгоизм обыкновенный. Как жениха-то звать?
— Николай...
— Это спортсмен, что ли? Красавчик такой? Отпад мальчик, это я вам говорю! Да только он сам зa Валеркой бегал, впрочем, как и многие другие. А она «другому отдана и будет век ему верна»! Ха-ха-ха!