Пятые приходят на помощь
Шрифт:
— Видишь, Аленка, как уцепился за меня божий пастух. А ведь сам ни в бога, ни в черта не верит.
Самсонов никак не мог понять: почему старшина сквозь пальцы смотрит на его, Витькино, известие о том, что в ту ночь мошенники плавали на лодке забойщика Чернова? Самсонов не знал, замешан ли в хищении леса хозяин лодки. Это надо было расследовать. И если участковый не желает заниматься проверкой, то Витька возьмется за это нелегкое дело сам.
Для начала он решил присмотреться к дому Чернова. Самсонов нашел около одного из огородов по соседству с усадьбой забойщика небольшой островок еще по-весеннему невысокой крапивы и, обжигаясь, нырнул в гущу этой злой травы. Зажмурив глаза, спрятав руки в карманы, он стал ногами сокрушать крапиву, освобождая местечко для наблюдательного пункта. И хотя крапива больно жалила сквозь брюки и, тем более, сквозь рубашку, Витька только сжимал зубы.
В первые же часы дежурства Самсонов почувствовал, что не зря терпит адские муки от этой крапивы, не зря его руки и ноги покраснели и, как у гуся, покрылись пупырышками. С усадьбой Черновых была связана какая-то тайна.
С наблюдательного пункта он хорошо видел, как по улице чуть ли не в обнимку шли Васька Фонариков, Ромка и Профессор Кислых Щей. За ними шагала Галка Павлова с незнакомой девчушкой. Самсонова удивила странная дружба Профессора с «бешниками». Но еще больше он удивился, когда эта веселая компания вошла в приземистую избенку Черновых, которая пока еще стояла рядом с большим строящимся домом.
Через час Самсонов увидел, что гостей вышел провожать хозяин. Чернов, как взрослым, пожал ребятам руки. Наблюдатель услышал стук колес и вгляделся в переулок. Витька сделал ладони биноклем и поднес к глазам. Нет, зрение не могло обмануть его: на телеге сидели Паша Наоборот и Витамин. Вот Павлик заметил Фонарикова с компанией и круто повернул лошадь, стегнул ее. Звягинцев явно удирал. Куда он ехал, зачем? Почему убегает, почему таится? Все эти вопросы мучили Самсонова, и он не мог на них дать даже приблизительных ответов.
На следующий день Витька увидел сложенные у забора плахи. Он не особенно удивился, этого и следовало ожидать. Похищенные доски начинают понемногу подвозить к дому. И как это они со старшиной проморгали? Провели на острове две ночи, а воришки, наверное, днем не побоялись взять припрятанный лес.
Озираясь по сторонам, Витька подошел к доскам. И от удивления присвистнул. Это же те самые плахи, на которых они с Ромкой переплыли реку. Вот следы от черемуховых жгутов, которыми крепили плотик. Значит, доски не с острова? Но почему они оказались у хозяина лодки, на которой плавали воры? Самсонов чувствовал, что все больше и больше возникает у него вопросов, ответов на которые он не может дать. Витька поплелся на свой наблюдательный пункт, хотя особого желания сидеть в крапиве у него больше не было. Сегодня он залез в нее скорее для того, чтобы потом не мучила совесть: отступился, мол, после первых же трудностей, дорогой товарищ.
Самсонов опять увидел девчушку. Она забежала к Черновым. Скоро от них торопливо вышел мужчина в украинской рубашке. Похоже, что эта девчушка вроде связной, подумал сыщик Самсонов.
Проходя мимо наблюдательного пункта, человек вслух сказал:
— Тяжелую расплату понесешь за все, брат!
Витька нацелил свои уши-локаторы на него, но прохожий замолчал. А Самсонов мучительно напрягал память. Он где-то слышал вот такую же интонацию, вот такое же слово — «брат». Конечно же, это он слышал ночью на острове, решил Витька, хотя и не был вполне уверен. Мало ли людей говорят слово «брат»? Но Самсонову надоело лежать в крапиве, и, чтобы с легкой совестью покинуть свой порядком надоевший наблюдательный пост, он старался убедить самого себя, что между девчушкой, человеком в украинской рубашке и забойщиком Черновым что-то произошло. Не случайно прохожий с угрозой говорил о какой-то тяжелой расплате.
Может быть, это связано с украденным лесом, и ему, Витьке Самсонову, суждено размотать клубок преступлений?
Самсонов вылез из крапивы и, потирая обожженные руки, поплелся вслед за украинской рубашкой, стараясь держаться от нее на почтительном расстоянии, как это описывается в книгах о сыщиках.
Мужчина вошел в дом, огороженный высоким заплотом. Самсонову не приходилось бывать на этом краю поселка. Надо расспросить, кто здесь живет, подумал он. На всякий случай нашел на дороге кусок штукатурки и поставил на заборе крестик. Он поискал в заплоте щель, но доски были плотно подогнаны друг к другу. Самсонова же разбирало любопытство, ему хотелось заглянуть во двор: что там делается? Витька подошел к забору и, прячась в тени ветвей березы, подпрыгнул, ухватившись за верх ограды. Он ловко подтянулся и через минуту уже сидел в развилке дерева.
Во дворе никого не было. Пахло смоляной щепой, там и сям валялись бочонки из-под цемента. Здесь тоже возвышался сруб — шло строительство.
Через всю ограду тянулась проволока с продетым кольцом. От кольца свисала легкая цепочка и пропадала в конуре. Спит собака, подумал Самсонов, спит и не чует чужого. Витька любил собак. Он мечтал когда-нибудь обзавестись овчаркой и выучить ее ходить по следу преступника.
Самсонов посидел-посидел и, чувствуя себя в безопасности, тихонько свистнул: ему захотелось посмотреть на собаку. Из конуры вылезла дворняжка, закрутила головой и стала принюхиваться. Витька хотел было спрятаться за стволом березы, но неловко толкнул ветку, и береза затрепетала листьями. Дворняжка задрала голову и тихонько заскулила. Самсонов испугался. Вдруг сейчас собака залает и во двор выйдут люди? Он поежился и хотел было перебираться на заплот, но в это время к калитке подошла та самая связная девчушка с теткой в черном платке. Они открыли калитку, и дворняжка, загремев цепью и завиляв хвостом, кинулась к ним.
Это уже становилось любопытным. Опять та самая девчушка...
Они вошли в дом. Дворняжка опять подбежала к березе, просяще тявкая, и Самсонов наконец догадался, что собака почуяла запах колбасы, которую он взял с собой, чтобы не скучать на наблюдательном пункте в крапиве.
Он отломил кусок колбасы и кинул собаке. Та прыгнула к подачке, стараясь на лету поймать ее, но промахнулась и щелкнула зубами. Самсонову показались забавными цирковые трюки дворняжки, он отломил очередную порцию, чтобы бросить собаке, но в это время услышал ребячий разговор. Витька выглянул из-за листвы и замер: по дороге шли Галка Павлова и Ромка Черданцев. Они направлялись сюда. Голова Самсонова пошла кругом. Загадка на загадке.
Павлова первой вошла в ограду.
— Не трусь! — сказала она Ромке.— Нам нечего трусить!
Она кулаком стукнула в дверь. На крыльцо вышел мужчина
в украинской расшитой рубашке и, увидев ребят, расплылся в улыбке:
— Проходите, дети... Очень рад...
Галка и Ромка шагнули через порог.
Ромка увидел Аленку на улице случайно. Она еле поспевала за теткой Феклиньей. Вожатый звездочки почувствовал неладное.
— Аленка,— крикнул он.— Ты куда?
Девочка смущенно улыбнулась. Тетка взяла ее за руку и пригрозила Ромке:
— Отвяжись от нее, ради бога. Шагу не дают ступить девчушке.
Аленка послушно затопала за теткой. Ромка смотрел им вслед, пока они не скрылись во дворе усадьбы баптистского пресвитера Руденко.
У вожатого на глазах увели октябренка в молитвенный дом?! Ромка от бессилия сжал кулаки. Но что он мог поделать? Пойти к этому Руденко? Мальчик не знал, о чем разговаривать с ним, да и, признаться, побаивался его.
Ромка побежал к Галке Павловой.
— У баптистского вожака моя Аленка,— запыхавшись, сообщил он председателю совета отряда. Галка отложила учебники и насмешливо посмотрела на Ромку.