Пятые приходят на помощь
Шрифт:
Собака заскулила, выпрашивая подачку. Витька немного откусил колбасы и стал жевать, а остальное бросил дворняжке.
— Ешь, циркачка. Ты не знаешь, зачем к твоему хозяину Павлова с Ромкой пожаловали?
Собака, понятно, этого не знала. Самсонов задумался. Витьку все еще не покидало какое-то тревожное чувство, ему все еще казалось, что голос хозяина этого особняка он слышал на острове. Может быть, проверить, нет ли плах с острова в этой пристройке?
Самсонов без опаски спустился с березы и погладил собаку. Та легла на спину и замахала лапами.
— Дура,— сказал Витька.— А если бы я был вором? Ты представляешь?..
Он перебежал двор. Вдруг Витька услышал, как скрипнула дверь в сенях. Через секунду-вторую кто-то выйдет на крыльцо. Самсонову сделалось жарко. Он хотел было метнуться к пристройке, но мгновенно сообразил, что добежать не успеет. Витька взглянул под ноги и увидел собачью конуру. Сыщик встал на колени и шмыгнул в узкую лазейку, уткнувшись лицом в пропитанное собачьими запахами тряпье.
Прошли по двору Галка Павлова и Ромка. Они о чем-то разговаривали. Витьке сейчас было не до того, чтобы прислушиваться. Он свернулся калачиком, однако, все равно чувствовал, что ноги торчат наружу.
Дворняжка принялась рычать, стараясь пролезть в конуру,-ее, видимо, притягивал запах Витькиного кармана, в котором еще недавно лежала колбаса. Самсонов изловчился, уперся ногой в собаку и толкнул ее. Та отлетела прочь, прогромыхав цепочкой.
Потом сыщик почувствовал, что его кто-то вытягивает из конуры. Но это уже была не дворняжка. Витька машинально ухватился за кучу тряпья, на котором лежал, и вместе с тряпьем поехал наружу.
— Ого! Ухо-то будто специально такое большое выросло, чтобы за него держаться! —услышал Самсонов ласковый голос. Витька перевернулся на спину и увидел перед собой человека в расшитой украинской рубашке. Тот ухватил сыщика за ухо и потянул вверх.
— Вставай, голубь, вставай,— почти нежно повторял хозяин дома.
— Дяденька, отпустите! — попросил Витька, морщась от боли.— Я же ничего не сделал, дяденька ...
— Пусть милиция разберется: сделал — не сделал. Смех и грех — в конуру забрался.
Пресвитер ухватил Самсонова за руку и предупредил:
— Не вздумай убегать. А ну, пойдем.
И он вывел Витьку на улицу.
Они сделали несколько шагов, когда услышали, как мальчишка на всю улицу извещал:
— Самсонов с главным баптистом под ручку идет... Самсонов в баптисты записался!..
Витька узнал Витамина. Тот стоял у забора и ухмылялся.
— Богу молился, да, Самсонов? — громко спросил Витамин.
Пресвитер остановился и укоризненно покачал головой. Сказал, обращаясь к Венке:
— Нехорошо, мальчик, кричать на весь поселок.— Потом посмотрел на помятого Самсонова и улыбнулся: — Погорячился я немного. А сейчас остыл и подумал: зачем человеку делать плохое? Милиция — это, брат, учреждение не из приятных. В нее только попадись... Иди с богом и не думай плохого о баптистах.
Самсонов, опустив голову, зашагал по переулку. Ныло ухо. Оказывается, его, Витьку, черт понес к баптисту в ограду. Всем известно, что эти сектанты в руки чужого не возьмут. А он, Самсонов, подозревал дядьку в расшитой рубашке... Еще хорошо, что дядька не повел Витьку к старшине Копытову. Иначе со стыда бы хоть сквозь землю проваливайся.
Неудачливый сыщик услышал за собой легкие шаги. Боязливо оглянулся. Это шел Витамин. Он спросил:
— Ты что, Самсонов, баптист, да?
— Пошел к черту! — ответил Витька.— Это, может, твой вожатый Ромка — баптист. Что-то он дружбу завел с главным баптистом...
Витамин присвистнул.
— Ромка не баптист,— убежденно сказал он.
Галка Павлова возмущалась:
— Ну и наглый человек, этот пресвитер. Надо же, «все от бога зависит»...
— Забьют они Аленке мозги всякой чепухой,— согласился Ромка.
Ребята решили, не откладывая на потом, сходить к Ирине Владимировне.
Выслушав ребят, учительница заволновалась:
— С Руденко говорить бесполезно,— раздумывала она.— Пресвитер и меня может под всякими предлогами выпроводить. Надо нам обратиться к Егору Николаевичу Копытову. Он лучше знает, как надо поступить...
Увидев в своем кабинете Ирину Владимировну, старшина засуетился, принялся сдувать с совершенно чистого стола несуществующую пыль.
— Здравствуйте, Егор Николаевич,— сказала учительница, осматривая кабинет.— У вас цветы здесь? Уютно...
Участковый вспыхнул, смущенно пригласил гостью:
— Присаживайтесь. Люблю цветы...
Ирина Владимировна рассказала о том, как Галка Павлова и Ромка ходили к пресвитеру.
— Молодцы, ребята! — улыбнулся им Копытов.— А Руденко-то, оказывается, гусь еще тот. Побеседую с ним, Ирина Владимировна. Предупрежу — если еще раз услышу, что в его доме видели детей, будем наказывать. Это противозаконно — водить в молитвенный дом малолетних.
Учительница облегченно вздохнула:
— Гора с плеч...
Участковый улыбнулся.
— Полгоры, Ирина Владимировна. Есть еще тетка Феклинья... От нее труднее отгородиться. Не пускать к ней девочку? Это полумера. Надо добиться, чтобы девочка перестала верить в бога.
— Да-да, — кивнула учительница.— Ребята задумали снимать какой-то антирелигиозный фильм. Рома рассказывал содержание, и мне показалось оно чересчур старомодным, смахивающим на пьесы воинствующих безбожников в тридцатые годы...
Копытов тоже знал о замысле Профессора Кислых Щей снять такой фильм. Больше того, участковый посоветовал режиссеру и сочинителю побывать у Алексея Чернова. И вот забойщик стал консультантом Профессора Кислых Щей.
Только сегодня старшина спрашивал у Алексея, как идут дела со сценарием. Тот ответил:
— Переписываем. И знаете, вообще-то смешно получается. У нас в школах говорят коротко: бога нет. А что об этом боге пишется в Библии и Евангелии — ребята не представляют. По-моему, ребятам полезно знать, в каком свете там представлен и бог-отец, и бог-сын...