Пятые приходят на помощь
Шрифт:
— Здравствуй, Аленка. Сейчас мой дедушка станет выступать.
И в самом деле, к горнякам направился Иван Савельевич. Боевые и трудовые ордена сверкали на его кителе. Павлов остановился, окинул взглядом забойщиков, неумело держащих цветы, раскинул руки и поцеловал бригадира.
— Мы гордимся вами!—сказал он и вздохнул.— Хотелось бы мне быть с вами в забое... Жаль, годы не те... Шахтерский поклон вам, товарищи!
И поклонился забойщикам.
Снова все захлопали.
Аленка смотрела на Алексея, и ей казалось, что она увидела его впервые. Тот, привычный,
Уже после торжества она хотела подбежать к Алексею, но к нему направился милиционер Копытов, пожал руку и что-то стал говорить. Алексей слушал его и кивал.
— Пойдем домой вместе,— сказал девочке Ромка.
После глупого и позорного бегства из класса Паша Наоборот себя презирал. Он смотрел в зеркало и говорил:
— Какая противная рожа... Ну, чего ты таращишь свои бесстыжие глаза? И это тебя выбрали председателем совета отряда?
Павлик даже показал кулак гражданину, который смотрел на него из зеркала с таким кислым выражением, будто только что его заставили проглотить рыбий жир или высосать лимон. Гражданин не растерялся и показал кулак Павлику.
Звягинцев не представлял, как он теперь пойдет в школу. Он, как говорится, сгорал от стыда.
— Уж не заболел ли? — забеспокоилась мать. Павлик обрадовался. Ну, конечно же, он чувствует себя плохо. Ему лучше побыть дома.
Чтобы ребята его простили, надо совершить что-нибудь необычное. Павлик долго думал, что бы такое совершить? Спасти тонущего человека? Это уже сделал Ромка из пятого «Б», когда тащил из воды Самсонова... Задержать преступника? Сам попадешь к милиционеру... Удрать куда-нибудь в жаркие страны или, наоборот, в тундру? Конечно, переполоха будет много. Но тогда ребята, определенно, от Павлика отвернутся. А в родной поселок беглеца привезут на милицейской машине... Везде милиция и милиция. Нигде от нее не скроешься. Павлик зябко поежился.
Сейчас ребята только и думают о поездке в Шушенское. Но с таким председателем совета отряда, как он, Павлик Звягинцев, едва ли им улыбнется такое счастье. Паша Наоборот поморщился. Потом задумался, по его лицу скользнула улыбка. Ну, конечно же, надо немедленно бежать к Витамину и ехать на Гнедухе собирать макулатуру. Целые вороха бумаги — только этим он сможет вымолить прощение ребят.
Звягинцев открыл альбом с коллекцией марок и вздохнул. Вынул одну редкую марку и шесть таких, которые продавали в киоске. Этого хитреца Витамина не обдуришь, подумал Паша Наоборот. И на всякий случай взял еще две ценные марки, заодно обозвал Венку жадюгой.
После обеда он направился к Витамину. Тот вслух учил стихотворение и не обращал на Павлика внимания. Паша Наоборот кашлянул. Витамин покосился на него.
— Дай последнюю строчку выучить,— недовольно сказал он.— Или, может, марки принес?
Звягинцев торопливо полез в карман.
— Вот марка. Закачаешься! — стал нахваливать Павлик марку с нарисованным ежом.— Таких марок всего три в мире.
Одна у американца Рокфеллера, богач такой есть, другая у знаменитого футболиста Пеле, и вот третью тебе, Венка, дарю...
Витамин сначала слушал Пашу Наоборот с полуоткрытым ртом. Может, это какой-нибудь необыкновенный еж, может, он без иголок? Венка внимательно присмотрелся — ничего подобного, еж был самый рядовой. Венка вспомнил, что видел такие марки в киоске.
— А то здесь дурнее тебя? — вспылил Витамин.— Этих ежей сотню можно купить.
Паша Наоборот виновато улыбнулся и вытащил еще две марки.
— Вот эти возьму,— сказал Витамин.— Я о космонавтах все марки собираю.
Лошадь стояла под навесом. Витамин вывел ее и поставил между оглобель.
— Хомут помоги надеть,— велел он Павлику.— Мне не дотянуться.
Когда Гнедуху запрягли, Витамин спросил:
— И шары привязывать?
— Конечно. С шиком хочется... Ну, поеду...
Венка твердо сказал, что одному Павлику лошадь не доверит ни за какие марки, а поедет с ним вместе.
— Отец-то вроде за ум берется,— сообщил он.— Сегодня в поссовет пошел. Говорит, другую работу просить будет. Может, последний раз на Гнедухе...
Паша Наоборот дернул за вожжи, и они выехали со двора. Гнедуха затрусила в дальний край поселка.
— Венка, если ты поехал, то помоги мне собирать макулатуру,— попросил Звягинцев.— Чем черт не шутит, может, и тебя в Шушенское возьмем...
— Дожидайся,— не поверил Венка.— Как помогать-то?
Звягинцев сам не знал. Сначала он хотел записать на магнитофон веселую музыку и призывы, вроде: «Макулатура — это будущие тетради, книги и газеты. Сдавайте макулатуру!» Поставить магнитофон на телегу, и пусть себе он агитирует. Но сделать это Павлик не успел, потому что магнитофон был только у Самсонова. Встречаться же с ним сейчас Паша Наоборот не хотел. Роль магнитофона Звягинцев решил поручить Витамину.
— Мне все равно,— согласился тот.— Только гони еще одну марку.
Людные улицы остались позади. Они поехали по переулку. Звягинцев остановил лошадь около дома с высоким забором и, вздохнув, робко предложил Витамину:
— Начинай...
Витамин встал на телегу, сунул в рот два пальца и пронзительно свистнул.
— Эй, идите сюда!
— Покультурней, Витамин,— одернул его Звягинцев.—Без этих «эй».
За забором молчали. Паша попробовал распахнуть калитку но из этого ничего не вышло — она была закрыта изнутри.
— Макулатуру собираем! — на всякий случай закричал Звягинцев.
Во дворе закудахтала курица. Паша Наоборот недовольно сказал:
— Не слышат. Поедем дальше, Витамин.
Около следующего дома он наказал Венке:
— Ты нараспев кричи. Или даже пой что-нибудь... На песню быстрее отзовутся.
Витамин нашел в заборе щель и, прильнув к ней, заорал
— Все мы любим физкультуру,
Волоки макулатуру...
Из калитки выглянула девчонка и ухмыльнулась.
— Эй, ты, на телеге, спляши! — хитро сказала она.