Пятые приходят на помощь
Шрифт:
— Поздравляю, Черданцев. Ты делаешь успехи.
— «Поздравляю»,— взорвался Ромка.— Издеваться проще всего, а что мне делать? Нет, ты скажи, что?
Галка примирительно сказала:
— Ну что ты взъелся? Думаешь, я знаю?
Она вздохнула и посмотрела в окно.
— Знаешь, Ромашка, давай сходим к этому пресвитеру. Ведь человек же он, должен понимать, что нельзя девчушке калечить жизнь,— неуверенно предложила Галка.
— Ходили уже к баптистке,— напомнил Ромка.
— Но не ждать же теперь, когда твоя Аленка за ум возьмется.
...Пресвитер Руденко обрадованно повторял:
— Рад, дети, рад...
Он провел Галку и Ромку через большую светлую комнату. Посредине ее возвышался квадратный стол, застланный бархатной скатертью, на стенах висели плакатики в деревянных рамках. Ребята мельком взглянули на них. В плакатиках упоминались бог и Иисус Христос. В комнате стояло десятка три мягких стульев. На одном из них сидела тетка Феклинья. Увидев ребят, она приподнялась и, обращаясь к пресвитеру, сказала:
— И эти вот покоя не дают. Впились, как клещи, в девочку, не отстают от нее.
— Все образуется, сестра,— улыбнулся Руденко.
Он привел гостей в комнату поменьше. В ней ребята и увидели Аленку. Она сидела за пианино и стучала по клавишам, подбирая какой-то мотив. Аленка оторвалась от инструмента и, заметив ребят, вздрогнула. Пресвитер легонько провел по ее голове ладонью и ласково сказал:
— Играй, горлица.
И обратился к ребятам:
— Плохо это — учиться играть на пианино? В школе-то нет у вас. А надо бы. Аленушка тянется к музыке, по душе ей она. Пусть учится...
Ни Галка, ни Ромка ничего не могли возразить. Конечно, плохо, что в школе нет пианино. Или музыкального кружка...
Галка однажды вместе с дедом была в детской комнате милиции. Тогда они ездили в город, и дедушка по делам заходил в детскую комнату. Галка помнит, что там видела много игрушек. Но здесь, в молитвенном доме, их было гораздо больше. И не какие-нибудь побитые и поношенные игрушки, а совершенно новые плюшевые и синтетические медвежата, волки и зайцы, заводные и инерционные машины, танки, луноходы... Глаза разбегались от многообразия игрушек, каждую хотелось потрогать руками. Пресвитер, видимо, заметил интерес гостей к игрушкам и подбодрил их.
— Вы берите, смотрите... И будьте как дома. Я вот уже старый, можно сказать, а нет-нет, да и приду сюда, полюбуюсь, а то и поиграю тайком...
И он доверительно засмеялся.
Ромка посмотрел на склонившуюся над пианино Аленку и, набравшись смелости, сказал:
— Не надо нам ваших игрушек. Это вы малышей заманиваете. И пианино у вас для заманивания.
— Люди, которые приходят к нам, не скучают,— согласился пресвитер.
— Гоните вы их, брат Фома,— сказала тетка Феклинья. Она стояла у порога и со злостью смотрела на ребят.— Такие же вот отлучили сына моего от веры, теперь и до племянницы добираются.
— Спокойнее, сестра. Причем здесь ребята? Многое они еще не понимают. Они ведь не партийные люди, вот и объяснить им надо, что к чему...
Галка Павлова посмотрела па пресвитера и, поправив галстук, твердо сказала:
— Ошибаетесь. Мы — партийные. Мы — пионеры. И не надо нам объяснять ничего. Что такое религия — нам известно. Это мы будем объяснять Аленке...
— Вот и поговорите с ними,— осуждающе вздохнула тетка Феклинья.— Им слово, а они десять в ответ. Старших и слушать не хотят.
Галка повернулась к тетке Феклинье и посмотрела ей в глаза.
— Зря вы, тетенька,— сказала она.— Старших мы никогда не будем слушать, если они нас станут заставлять верить в какого-то бога.— Галка волновалась:
— Таких старших не будем слушаться,— поправилась она.— Мы никогда не скажем и слова против таких, как мой дедушка. Потому что мой дедушка думает не о загробном царстве, а о коммунизме, вот!
Пресвитер сел на стул.
— Теперь и я уверился, что говорю с партийными людьми,— усмехнулся он.
— А вы не смейтесь,— сказала Галка.— И пионеры, и комсомольцы — тоже партийные, потому что у них одно дело.
— Знаю,— кивнул Руденко.— Знаю и не смеюсь, дети. Все мы — и партийные, и беспартийные — под одним небом живем, под одним богом ходим. Все дела наши от него, всевышнего, зависят. Вон люди как жить стали: дворцы построили, на машинах ездят, па самолетах летают. Не жизнь — радость.
Галка замотала головой и сказала:
— Что-то не то вы говорите... Получается, что все доброе и хорошее ваш бог делает. А люди? Не бог — люди строят и дворцы и самолеты. Совсем ни при чем здесь ваш бог. Мой дедушка говорит: «Мы, коммунисты, землю раем сделаем». И ты не верь, Аленка, баптистам, а собирайся, и пойдем домой.
— Никуда она не пойдет, не приказывайте,— шагнула к девочке тетка Феклинья.— Ради бога, отстаньте от нее.
Аленка спряталась за баптистку.
— Пусть побудет еще,— мягко сказал пресвитер.— Да и вы бы не спешили. Играйте, мы мешать не станем.
— Не то место, чтобы играть,— с усмешкой выдохнула Галка Павлова. Феклинья легонько подталкивала ее к порогу.
Пресвитер заметил это и упрекнул тетку:
— Разве можно так, сестра? Грешно... Вы не обижайтесь, ребятки. Если сейчас торопитесь — завтра забегайте. Для вас мой дом в любое время открыт.
Самсонов еще бросил колбасы дворняжке, собака, гремя цепью, подпрыгнув, поймала подачку.
— Ловкая, а дура, на чужого даже не лает,— вслух сказал Самсонов.
С березы испуганно сорвалась стайка воробьев. Витька развеселился.
— Эй, тебя как зовут? — спросил он дворняжку. Та завиляла хвостом, встала на задние лапы, а передними замолотила по воздуху, будто била палочками по барабану.
— Вот циркачка! — восхитился Самсонов.— Ты, случайно, не ученая? Ты по следу ходить умеешь?