Пятый тотем
Шрифт:
В принципе, звучало неплохо. Обходной путь хоть и мог бы быть более безопасным в теории, на практике бы означал потерю огромного количества времени, и кроме того, предполагал проход через земли Авалле. Барс, видимо, тоже прикинул варианты и, прищурившись, задал вопрос, который уже приходил мне в голову:
– А почему мы вообще не рванули туда по морю, сразу в Вольную бухту[24]? Ну да, по времени выйдет куда как больше, чем если идти напрямик. Зато не устанем, будем свежими, когда дойдет до дела! Я знаю парочку частных портов, где легко найти посудину в том направлении.
У него был очень простой говор обычного рубаки, однако это не мешало ему пользоваться мозгами. Маки, видимо, ждал этого вопроса, потому
– Во-первых, из бухты в джунгли нам бы пришлось идти на виду. По руинам шляются многие, но также и многие стремятся встретить удачливых копателей. Не стоит недооценивать тамошнюю бандитскую элиту! Во-вторых, северная часть джунглей преимущественно контролируется империей. Да, там присутствуют и Корви, и Авалле, но они в конце концов хотя бы нормальные люди, хоть и не слишком любящие Союз Севера. А вот на юге нам бы пришлось куда как хуже! Там вендази, будь они прокляты, и лишний раз переться мимо них значит увеличивать риски.
Барс, поняв, что в-третьих не будет, решил, что первые два объяснения в принципе его устраивают, и принялся жевать выуденный из кармана сухарь. Солнце уже садилось, а продолжать дорогу во тьме без нужды нам было ни к чему. Когда первый котелок с похлебкой поспел, его быстро расплескали по деревянным мискам, сразу поставив на огонь следующий. Не хватило первой партии, естественно, работягам. Не могу сказать, чтобы я их жалел. В сущности, каждый из нас должен заниматься своим делом. Воины, поев, начали осматривать периметр, распределять часы дозора и расставлять ловушки. Ничего серьезного, просто небольшие маячки, которые при касании должны были предупредить нас о незваных гостях.
Селира с Люнсалем, о чем-то беседуя, отошли в сторону, и я украдкой заметил, а потом и почувствовал, что они тоже активировали какие-то защитные знаки. Не без удивления я отметил, что члены нашей группы без лишних разговоров слаженно работали. Может кому-то и не впервой такие путешествия.
Решив, что не дело сидеть сложа руки, я поднялся на ноги и кинул Маку:
– Пойду осмотрюсь.
Скачка на лошади, по правде сказать, была для меня в тягость, и я, с удовольствием ударившись о землю, обернулся волком и помчался большими прыжками в лес. Надо мной проносились пышные лиственные кроны, а я несся во весь опор, и со стороны могло показаться, что рассекающий толстые стебли травы волк едва касается лапами земли.
В личине зверя шаман видит мир совсем по-другому: ощущения становятся острее, а горячка погони пьянит сознание. Волк чувствовал дыхание добычи, слышал, как ускоряется биение ее сердца, сжимающегося от страха. Давая волю первородной ярости, я бежал вперед, не останавливаясь, как вдруг мое внимание привлекла широкая нора, из которой на поверхность выходили ржавые покосившиеся столбы. Приблизившись, я принюхался к запаху старого железа. Даже несмотря на ветхость, было очевидно, что это не людская работа, да и сплав не был грубоват.
Потолочные опоры покосились и частично обвалились, однако проход внутрь сохранился. Рунианцы всегда были неравнодушны к горам и пещерам. Я не исключение из этого правила. Из старой штольни тянуло сыростью и землей. Перекинувшись из волчьей шкуры, я протянул вперед ладонь, и на ней заиграл крошечный лепесток пламени. Медленно, стараясь ступать небольшими шагами и ничего не задевать, я начал движение вглубь провала в земле.
Стены настолько сильно затянуло паутиной и пылью, что в какой-то момент я стал опасаться поджечь это место своим импровизированным фонарем. Минуя развязки и переходы, я натыкался по большей части на сгнившие ящики и останки какой-то истлевшей ветоши. Шахта шла параллельно земной поверхности, едва заметно углубляясь. Странно было другое: ее стены не казались мне похожими на обычную выработку прииска, их строили и укрепляли не шахтеры. Я уже видел подобное место однажды.
Тоннель оказался старой норой капрапи[25]. Это легко читалось из того, что на одной из стен я заметил серебряную жилу, которую мохнатые глупышки не тронули просто потому, что она их не интересовала. Крошечные царапины от их лап были повсюду. Присмотревшись, однако, я вскоре обнаружил следы, более крупные, чем те, что оставляли капрапи. Могло ли это говорить о том, что они жили здесь в симбиозе? Я о таком раньше не слышал.
Загадка настолько охватила мое сознание, что я не заметил, как оказался в небольшом зале, заканчивавшемся тупиком. Подбавив пламени еще немного, ровно на столько, чтобы хватило для освещения стен вокруг, я застыл как вкопанный. Зрелище, что предстало передо мной, выглядело отвратительно, даже несмотря на годы, а может, и десятилетия, пролетевшие с тех пор, как этот кошмар замер навсегда. Пол был завален мелкими костями. Их были сотни. Время пыталось сокрыть следы чудовищного преступления. И все же нашлась душа, которая явилась узреть правду. На костях капрапи отчетливо виднелись отпечатки зубов.
Судьба этого маленького нарожа никогда не была завидной – добыча или рабы, вот и весь сказ. Несчастные, трудолюбивые капрапи не имели никаких шансов в нашем суровом мире. Так и эта пещера стала темницей, а затем и могилой для своих строителей.
У задней стены сквозь паутину просматривался крупный скелет, не похожий на прочие. По размерам он был много крупнее не то что капрапи, но даже меня. Подойдя ближе, я провел вдоль стены рукой, стряхивая и разрывая паутину. Моему взору предстало тело того, кто был некогда проклятием Курамского леса. Вернее сказать, то, что от него осталось. Голова ящера, массивная грудь, кистень, все эти годы сжимаемый в когтистой лапе. Когда-то эту тварь называли Потрокс.
Наверное, все дети империи слыхали страшилки, рассказанные родителями о том, что, если не слушаться и проказничать, придет Потрокс и утащит в лес, а там сломает все кости и пожрет плоть. Эту тварь так и не изловили, она просто исчезла в какой-то момент. Поговаривали, что его ловко подстрелил кто-то из матерых охотников, но и сам был разорван умирающей рептилией.
В нашем мире нередки межрасовые браки, однако почти все они обречены не иметь детей. Уж не знаю, с чем такое связано, но Академия Тайн однажды выдвинула гипотезу на этот счет. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь главное – каждая раса получила от Богов свою особую силу: люди – магию и волшебство, тальгеды – колдовство и некромантию, рунианцы – шаманизм и власть над огнем, утаремо – смошадор, мурхуны – друидизм, вендази – думиваро. Фокус в том, что даже те, кто не владеет силой, ею отмечены. Именно из-за этого от межрасовых браков почти никогда не бывает детей, мы наполнены разным содержимым, хоть и внешне бываем похожи.
Но я сказал «почти никогда». Случаются исключения из правил, и одним из таких стал Потрокс. Его родителями были мурхун и человеческая женщина. Я не знаю, как они сошлись и чем это для них закончилось. Зато известно, кем стал Потрокс. Он рос сильным и ловким, при этом имея врожденный полный магический иммунитет. Такой солдат мог стать величайшим генералом в любой стране мира, если бы не был безумным. Потрокс в конце концов окончательно потерял рассудок и стал сущим кошмаром. По всей видимости, это было генетической платой за его могущество, и совсем одичав, он стал обычным хищником, поселившимся в Курамском лесу. Что и говорить, тварь принесла немало горя в здешние места. По всей видимости, он некоторое время скрывался в этих пещерах, поработив крошечных обитателей и сделав их своими слугами, а после и пищей. Я осторожно провел пальцами по груде костей, осматривая их повреждения. Левые реберные кости чудовища выглядели полопавшимися в точке порядка пяти на пять дюймов.