Шрифт:
Часть первая. Апрельское небо, эйфория
Неприветливое весеннее утро: резкие порывы ветра в лицо, холодный проблеск солнца между свинцовых туч – в общем, всё по канону. Я шагаю по мощёному тротуару, в голове плещутся мысли.
«Надо же было согласиться на свидание по знакомству в соцсетях! В новый никчёмный выходной, да ещё в первой половине дня!.. Так, сейчас поворот за угол, и вот оно – оговоренное место измен. В смысле, это у кого-то оно, видно, для измен – выбрали старую улицу, далеко от оживлённой части города. Тут даже нет развлекательных заведений! Куда идти-то потом? Не местные они что
«Ага, вот я и тут. Пока никого. Ждём… Парень, вроде, будет в синем пуховике (Ну конечно, в каком же ещё? Скукота). А дамы сказали, мы, видите ли, не ошибёмся. Интересно, что ж там такое? Неужто что-то фантастическое? Вообще, есть же телефон… Да авы-то, может, липа…»
«Но вот движется кто-то, пора тушить… Ко мне, пуховик!»
– Ильнур.
– Алексей.
Поручкались.
– Долго ждёшь? А то я недавно приехал. Искал.
– Да нет, норм.
«Нда, и правда приезжий. А вкруг-то совсем не людно… Знали они, где свидания назначать!»
«О, на горизонте появилась одна… крашеная. В облегающей шубке, в вычурных ботфортах и, кончено, без шапки. А фигурка-то ничего! Макияж… И причёска… Ого!»
Девушка окинула нас высокомерным взглядом и, слегка кивнув Ильнуру, почему-то сразу пошла ко мне, привстав на цыпочки для показушного поцелуя.
– Привет! Я Ольга!
Я наклонился, чтобы чмокнуть её в щеку, а она вдруг повернулась и прижалась прямо к моим губам. Не ожидал. Но и отстраняться не стал – ответил на поцелуй, и не закрыл глаза, даже когда почувствовал на губах острый кончик языка. Это дало возможность получше приглядеться.
Горы туши, тоналки, румян, из-под которых проступает паутинка морщин.
«Эх, а подарочек то б/у! Можно было догадаться… Хотя… Так-то всё при ней. Что ж. Посмотрим на вторую. Но куда уж… Эта-то с выбором определилась…»
Повисла неловкая пауза, и я с улыбкой представился. Ольга тоже заулыбалась, взяла меня за руку, и я с каким-то неприятным чувством отметил качество кожи её перчаток. И что она их не сняла. А Ольга повернулась к покашливавшему сбоку Ильнуру.
– Ну, ждём Марию?
Парень заулыбался, глупо закивал и стал оглядываться по сторонам. Да и я в любопытстве завертел головой.
И девушка появилась. Молоденькая брюнетка с очень милыми чертами лица и хрупкой фигуркой, завёрнутой в тоненькое пальто. С объёмным вязаным шарфом, красиво обнявшем плечи, тоже в высоких сапогах. И я горько пожалел, что она пришла позже всех (хотя потом и засомневался: «А ей есть восемнадцать?»).
***
Мы брели по брусчатке забытого всеми проулка. Не зная, чем заняться, болтая ни о чем, придумывая дальнейший план действий. Ольга висла у меня на руке, вызывая двойственное чувство. С одной стороны, вроде бы гордость. Мол, я – самец, ни сколько не напрягаясь, одним лишь своим видом подцепил этакую ухоженную, пахнущую дорогим парфюмом даму. А с другой – осознание нелепости и пошлости всей этой затеи, ведущей неизвестно куда и вызывающей теперь отвращение.
Мария грациозно вышагивала рядом с Ильнуром, иногда вдруг подпрыгивая и подбегая к газону, чтобы поддеть свалившийся с него ком снега носком сапожка. А я в очередной раз мысленно ругал судьбу, восхищаясь девичьей непосредственностью и поспешно отводя взгляд, чтобы не спалиться перед своей дамой.
Неплохо было гулять по раскисшим улицам. Особенно это нравилось мне, уже давно забывшему, что значит в ясную погоду просто пройтись пешком. И всё равно по инерции я старался перенести свидание в более привычную обстановку. Но вперёд с предложениями не лез – не хотел выдавать своих искушённых привычек. «Кто знает, куда сейчас ходит молодёжь? Ещё обалдеют от моего любимого ресторана! Да и зачем это, если с одной престарелой птицей и так всё ясно, а новая счастливая звезда не думает обжечь мне руку? К тому же, разве я шёл сюда как раз не потому, что отчаянно желал сменить обстановку?..»
«Но я не буду переживать и чувствовать вину, если уступлю лидерство кому-то другому, а он возьмёт, и спустит всё на тормозах, оставив спутников без развлечений. Хотя… Вон они и без меня уже вспомнили уйму забавных мест: кинотеатры, кафе, бары и даже роллердром на крыше нового ЦУМа (о чём я, признаться, слышу впервые)».
Бары я поспешно отмёл из-за сомнений в возрасте одной милой барышни (ох, и что она забыла в нашей компании?), а всё остальное как-то вдруг отпало само, но и не без помощи другой дамы. В итоге, сколько бы не старались, к консенсусу мы так и не пришли. Зато пришли к окраине жилой зоны.
Судя по нумерации домов – чуть ли не объектов культурного достояния – улица здесь не заканчивалась, а начиналась. Мы остановились в паре шагов от места, где проулок круто поворачивал и нырял куда-то вниз, теряясь между голыми деревьями и старыми, ветхими заборами.
– …Ну как же так, ну почему вы не хотите? – завозмущалась Мария, вдруг повернувшись ко мне и заставив моё сердце прыгать.
Она картинно вздыхала, возводя глаза к небу и мило надувая губки.
– Всё равно ничего лучше не придумали! Так почему бы нам не сделать что-то необычное?.. Не то, что делаем каждый день!
– Отчего ж это «не хотим»? – сконфуженно ответил я, уже проклиная собственную жажду необычного. – Просто это действительно не самое подходящее место для прогулок… Тем более, для весенних…
– А что, – вдруг сказала Ольга, добавив в голос хрипотцы с изяществом больной обезьяны, – по-моему, неплохая идея. Возможно, это станет интересным приключением для всех нас.
«Ну-ну, знаем мы ваши приключения, – злорадно подумал я. – Да у тебя на лице всё написано, осталось только ценник приклеить! Есть среди вас хоть кто-то здравомыслящий? Ну, хоть ты-то, Ильнур! Ох, Мария… И как же некстати твоя юная непосредственность!»
Дорога ахнула вниз, свернув за косенький дом и перечеркнувшись корявым забором. Выщербленный тротуар чудесным образом превратился в грязь с втоптанным в неё гравием. А в сторону от него уходило что-то совершенно невообразимое – крутой глиняный спуск, покрытый островками снега вперемешку с комьями земли. Среди них торчали прошлогодние сухие былинки. По бокам сей дикий тракт густо обступили крыши домов. Деревянные и жестяные, крашеные и ободранные, плотно сгрудившиеся и налепленные друг на друга, а в редкие зазоры меж ними пролезли голые кроны, напоминая пучки жёсткой шерсти, торчащей из складок кожи некого отвратительного организма. И там, за всей этой архитектурной фантасмагорией, далеко внизу можно было разглядеть пятно полуоттаявшего пустыря, забранного в двойной овал жёлто-серых столбов. Между столбами угадывались нити ржавой колючей проволоки. А в центре пустыря стояло длинное здание – с мрачными бетонными стенами, с потёками влаги из-под ржавой крыши и с пустыми окнами, зиявшими промозглой тьмой.