Пятый уровень
Шрифт:
Мои размышления вдруг прервал звонкий щебет Марии, рассуждавшей, как пробраться внутрь, но её уже опередил Ильнур, выудивший из ближайшей горы хлама на удивление прочный, большой деревянный ящик – без крышки, с неразборчивой маркировкой на днище. «Неужто от боеприпасов?» – мелькнула в голове шальная мысль.
Но теперь-то уж точно поворачивать было поздно, и мы направившись к самому первому окну, свободному от зубастых осколков. Оно как раз находилось с краю, за углом от ворот. Я успел-таки подсуетиться и выхватил ящик из рук Ильнура. Поспешно поставив его к стене, я мельком проверил его на устойчивость, и, украдкой взглянув на Марию, нарочито лихо, по-молодецки вскочил в оконный проём.
Ёлки! Если бы я не замешкался на подоконнике, а слетел бы вниз не глядя, костей бы потом не собрал! Под окном были свалены доски и обломки какого-то бруса, щедро утыканного гвоздями! И то была не просто куча хлама. Верхние из них стояли под углом и были упёрты одним концом в подоконник, а другим – воткнуты в зазоры основной груды досок. «Ну прямо полоса препятствий для незваных гостей! Так… Становится всё небезопаснее».
Благоразумный человек, которым я привык себя считать, точно бы на всё плюнул. Ну где это видано, чтобы нормальный взрослый мужик лез в какой-то притон, не остановившись даже перед явной просьбой уйти? Но что-то на меня нашло. Не хотелось казаться трусом. Поэтому я присел на корточки, старательно придерживаясь за срез окна, и спустил вниз одну ногу, сдвигая заграждение носком ботинка. Мне это удалось, и часть досок аккуратно съехала в сторону, сложившись почти идеальным веером слева от основной кучи. Но под ногами оставалась ещё груда досок, лежавших параллельно проёму, образуя под ним что-то вроде колючей поленницы.
Не желая сдаваться, я выбрал взглядом место, вроде свободное от гвоздей, бегло прикинул, насколько оно надёжно, и как долго будет сюда ехать скорая, а потом всё-таки перенёс вес на опущенную ногу.
Что-то хрустнуло, и доска ушла вниз подо мной, подняв на дыбы остальные. В последний миг до неминуемого падения я чудом успел как танцор провернуться на одной ноге, выбросив вбок вторую и ухитрившись-таки перепрыгнуть через взбунтовавшийся брус. И только потом я медленно завалился на бок.
Ударился я не сильно, а тёплая кожаная куртка смягчила падение, приняв на себя ещё и немало царапин от чиркнувших по ней гвоздей. Я тут же вскочил на ноги, предвосхищая тревожные вопросы. «Всё в порядке! Тут просто доски упали!» – выкрикнул я, надеясь, что никто не заметил в моём голосе дрожь. Затем я слегка отряхнулся и стал осматриваться.
Ничего особенного – пустая кирпичная коробка метров пять на шесть. То есть вообще ничего: ни обоев, свисающих скрученными лоскутами, ни облупленной краски, ни гнилой мебели с продранной тканью обивки, ни даже настила на полу. Голый бетон, какой-то выщербленный и покрытый галькой. «Видно, всё же техническое сооружение…» А впереди, напротив окна – прямоугольный выход без намёка на дверь, и за ним полумрак.
Я подумал, надо бы проверить всё, оглядеться, прежде чем звать сюда остальных. Но эта мысль была побеждена другим инстинктом. Отвага и самопожертвование – это, конечно, круто, да и я теперь уже точно не трус, но всё-таки не хотелось бы глупо огрести от какого-нибудь бомжа…
Я всё же пересёк комнату и заглянул в проём, быстро крутанув головой вправо-влево. Там не оказалось ожидаемого коридора. Вместо этого был большой холл, с одной стороны перекрытый фигурной железной решёткой. За ней была очередная, на этот раз застеклённая будка охраны. Сквозь решётку тремя тускло-синими прямоугольниками лился далёкий свет, придавая загадочный вид окружающему. А с другой стороны холл оканчивался знакомыми стальными воротами. Любопытство взяло верх, и я, задавив в себе упрёк: «Что ж это я творю?!», шмыгнул вперёд.
***
Навесной замок на решётке был свёрнут, и я подошёл к будке охранника. Уцелевшая нижняя половина двери была распахнута, криво свисая с погнутого шарнира. На полу были рассыпаны осколки стекла, крошево драной фанеры, валялся какой-то хлам, прикрытый грязными листами газет. «Да уж, уютная квартирка…» Пройдя мимо будки, я заглянул в центральный коридор.
Далеко-далеко, в самом его конце сиял холодный отблеск дня, и вроде бы было видно пятно земли, голубой горизонт и серые кроны деревьев. «Сквозной выход. Чудно! Будет повод не задерживаться тут… Но зачем же тогда ворота? Всё равно никаких боксов для техники… И всё нараспашку. Хватило бы и обычной двери! Хотя… Вестибюль-то огромен. Может, заезжали сюда по пропускам, выгружали какое-то оборудование, материалы, секретные документы… Кхм… Ну это уж меня понесло».
Я прошёлся взад-вперёд, всматриваясь в боковые проходы. Та же картина. Правда, добавились мелкие пятнышки света по бокам – открытые двери комнат. А вокруг – абсолютная тишина. Ни намёка на чьё-то присутствие – например, шарканья ног или приглушённого дыхания. «Что делать, придётся звать остальных! Ничего, пройдём насквозь здание и благополучно вернёмся на улицу через тот выход в центре. И уж тут-то в кафе! А, впрочем, бог с ними. В бар!». С этой безмолвной тирадой я поплёлся обратно в комнату.
Вернувшись туда, я первым делом постарался отпихнуть от окна опасную кучу досок. Вскоре мне удалось немного расчистить пол, и, беззвучно крякнув, я бодро запрыгнул в проём, где был сразу же встречен вопросами.
– Ну, есть кто живой? – вальяжно протянула Ольга.
– А неживой? – весело, и, пожалуй, напрасно, Мария.
Я отрицательно мотнул головой:
– Всё в порядке, залезайте!
Словно без умысла, из чисто альтруистских побуждений я подал руку Ильнуру и, обхватив его ладонь как-бы в байкерском рукопожатии, поспешно втянул его внутрь. И тут же сам проворно спрыгнул вниз, скривив лицо в крайне услужливой мине – предложив помощь сначала Ольге.
Благополучно отправив свою даму в окно, где её принял довольно ловкий Ильнур, я наконец-то осуществил желанное – поднял Марию на руки – и, проигнорировав суетливый взгляд Ильнура, шагнул прямо с ней сначала на прочный ящик, а потом и на срез окна. Так все мы четверо оказались внутри, и наше маленькое приключение началось.
***
– Это секретный исследовательский институт! Потому и колючка… и ворота стальные… – возбуждённо тараторила девушка. – Когда началась война, фабрики эвакуировали на периферию!
«Умница, – думал я. – Поменьше детских фантазий, и всё будет просто шикарно!».
– Да? А наш город – периферия? – грубовато буркнула Ольга.
– Тогда определённо был, – вклинился я в разговор, пытаясь не допустить ссоры. – А что думает «сильная половина человечества»? М-м-м, Ильнур?
– Временный цех… для производства военных товаров.
– Хм… очень может быть! – присвистнул я, а дамы оживлённо на него глянули.
– А где оборудование, станки? – подхватила неугомонная Мария.