Пыль дорог и стали звон
Шрифт:
— А огонь? — Грегориону показалось, что за время хождения по коридорам и залам ему почти не встречались студенты в оранжевых и красных одеждах, что, как ранее пояснил Мельгиор, является атрибутом огненных магов, начинающих свой путь в этих стенах.
— Огонь… — Старик поморщился, словно это слово было ему неприятно. — Огненные маги — это вечная головная боль для всех нас. Чтобы овладеть этой силой, нужно иметь стальную волю. Таким был, скажем, Арфарион, что был Архимагом в мою молодость. То был человек старой закалки, старых нравов. Суровый, но справедливый, словно сам Хельмгар воплотился в нём. Он был способен удержать ту огромную силу, что струилась по его венам, и одновременно держать Академию под контролем. Нынешние же огнемаги… — Старик оглянулся, словно опасаясь быть услышанным, хотя вокруг никого не было. Они шли по совершенно пустому коридору. — Они сумасбродны, несдержанны. Кажется, они готовы спалить это место дотла, если им дать возможность. Радует хоть, что их становится меньше. Некоторые не доживают, многих отчисляют и лишают магии, но, что важнее, их просто
— Его сослал Архимаг?
— Больше некому. Но зачем, не знаю. Я с ним не разговаривал, странный он тип. Часто сбегал в порт в один кабак, где, как говорят, напивался до чёртиков. И это, спрашивается, декан факультета Огня? Это, спрашивается, маг из Академии? Тьфу! А с десяток или чуть больше лет назад он притащил сюда мальчишку оборванца, как говорили с талантом к магии. Ох и головной боли было с этим сорванцом! С ним не могли совладать. В том числе и потому, что за ним всегда стоял Аронтил, выгораживал его. Я тогда был помоложе, работал в архивах Академии. Так что много о чём наслышан был от других. Так вот, как-то тот поганец устроил пожар и спалил половину гостиной! Тогда терпение Архимага лопнуло и он вышвырнул мальчишку. Но дело в том, что в день отчисления Аронтил взял в архивах одну вещь, посох «Бушующее пламя». По сути, безделица, экспонат музейный. Лежал в архиве годами, пылью покрывался, прямо как я, хехе. Взять-то он взял, а вот вернуть — до сих пор не вернул. Пяток лет уж минуло, а полка и поныне пустует. Я тот день хорошо помню, он горем убитый пришёл, мрачнее тучи. Ещё решил, помнится, что он снова с похмелья. Записал на него эту палку, а он что-то бубнил про «подарок ученику». Я так и понял, что это для того сорванца, а вот о том, что его отчисляют тогда не знал. А знал бы, не отдал, собственность Академии, как-никак. Так что уплыло «Бушующее пламя» куда-то вместе с мальчишкой. Я об этом сразу к Архимагу, а он и бровью не повёл, мол, мало ли у нас посохов.
— Он представлял ценность?
— Не сказать, что ценность. Ценности в нём было не больше, чем стоило дерево, из которого он сделан. В нём так никто и применения не нашёл, хотя и пытались. Да и прозван он был, скорее, в шутку, за бесполезность. Кажется, он принадлежал кому-то из стародавних магов, что привёз эту палку из дальнего странствия как сувенир. Записей архивных даже не осталось. Но всё же — собственность Академии, а потому надобно вернуть. Не удивился бы, если б узнал, что Аронтила отправили посох искать. Поделом ему, пьянице.
Тем временем коридор приближался к концу. Старый маг успел провести Грегориона по всем четырём крыльям Академии, показать внутренний двор и учебные комнаты. Нигде чуткий глаз инквизитора не приметил ничего подозрительного, кроме обычной академической рутины. Грегорион даже подумал, что, будь он знаком с обычаями магов лучше, ему было бы легче увидеть те странности или нарушения, найти которые он был послан. Однако теперь он подошёл к двери с золотой табличкой.
— А это кабинет Архимага Вингевельда. Здесь он работает и принимает посетителей. Разумеется, когда не в отъезде, а сейчас тут закрыто.
Внезапная мысль пронзила разум инквизитора. Он вспомнил, слова преподобного «целью визита является архимаг Вингевельд». А раз сам Архимаг в отъезде, не лишним будет осмотреть его кабинет.
— Могу ли я войти? — Поинтересовался инквизитор.
— Никому не разрешается входить в покои Архимага. — Мельгиор выглядел изумлённым.
— Мне было поручено провести полную инспекцию. И покуда этот кабинет является частью Академии, я должен его увидеть.
— Но ведь запрещено. — Колебался маг. — Не я придумывал эти правила, поймите.
— В таком случае это будет расценено как препятствование проведению инспекции. У Академии могут быть проблемы, когда сюда нагрянет два десятка моих коллег с целью обнюхать здесь каждый угол. — Хоть Грегорион прекрасно осознавал, что никто не отправит на край света отряд инквизиторов, но в то же время и понимал, что без блефа здесь не обойтись. Задание должно быть выполнено. К тому же, он рассуждал, что если скрывать нечего, то нечего и бояться.
— Хорошо, — С видимым неудовольствием проговорил волшебник. — Я спрошу у госпожи Леврайд дозволение впустить вас сюда. Ждите здесь. — С этими словами старик подпрыгнул и, подхваченный потоком воздуха, быстро понёсся по коридору прочь.
Инквизитор остался один на один с дверью. Золотая табличка с именем архимага Вингевельда поблескивала в свете настенных ламп, но в остальном дверь была самой обычной, даже слегка потёртой. Дерево с чуть ржавыми шляпками гвоздей, чёрное железное кольцо, служившее ручкой… Но замочной скважины к удивлению инквизитора не было. Или дверь не заперта, или замком служит колдовство, решил Грегорион. В этот же момент ему подумалось, что ему, возможно, и в самом деле не позволят осмотреть эту комнату, сославшись на то, что архимаг магически запер дверь перед отъездом, и кроме него открыть её никто не в состоянии. А проверить это инквизитор не сможет никак. Останется лишь поверить наслово и вернуться в Энгатар ни с чем. Он уже представил, как говорит Преподобному, что его подозрения — это всего лишь подозрения и как тот разочаровывается в инквизиторе. Нет, нельзя. В конце концов, он инквизитор Церкви Трёх, он имеет право находиться здесь, причём в любом из помещений. Любое запрещение будет неправомерно, а то, что для этого приходится спрашивать «разрешение» даже не у самого архимага — так и вовсе оскорбительно! Переполненный этими мыслями инквизитор взялся за дверное
Как можно осторожнее он продел через кольцо рукоять, на которой тут же появился иней. Не теряя времени, Грегорион схватился руками за оба конца молота, упёрся ногой в стену и что есть сил потянул на себя. Дверь с гулом поддалась. Молот задрожал, будто сопротивляясь магическому холоду. Увидев, как узоры на рукояти схватываются льдом, Инквизитор принялся тянуть сильнее. В дверной проём уже можно было просунуть руку, но было необходимо открыть дверь настолько, чтобы не касаться её. В противном случае Грегорион рисковал замёрзнуть в проёме насмерть. Он переставал чувствовать руки, а молот дрожал всё сильнее. Чёртова дверь открывалась слишком медленно. Стиснув зубы, инквизитор приложил все свои силы, чувствуя, как холод начинает пронизывать всё тело, а изо рта с дыханием вырывается пар. И вот, когда проём был уже почти достаточным, что-то лязгнуло, а инквизитор оказался на полу. Неужели кольцо не выдержало и оторвалось? Грегорион поднялся и взглянул на дверь. Ручка была невредима. С горечью в сердце он заметил кусок обледеневшей рукоятки Броннхильда, лежащий в шаге от него. С другой стороны обнаружилась вторая часть молота, покрытая белым льдом. Инквизитор посмотрел на руки. Кожа на ладонях треснула и кровоточила, как кожаные ремни трескаются суровой зимой. Ты славно послужил мне, друг Броннхильд, подумал Грегорион, тебя обязательно перекуют по возвращении. Аккуратно боком пройдя через с таким трудом открытый проём инквизитор оказался внутри кабинета архимага Вингевельда.
Каково же было его разочарование, когда он не увидел ничего примечательного. Чего ради было так надёжно запирать дверь? Самый обыкновенный рабочий кабинет, напоминавший даже приёмную залу Преподобного Медерика. Кипа бумаг на столе, книжный шкаф с разнообразными фолиантами, кресло у окна… Но одна вещь, которая сразу не бросилась в глаза инквизитору, несомненно была бы для Преподобного лишней. У стены напротив окна стояла резная арка, сделанная не то из камня, не то из металла. В разъёмы по краям были прикреплены синие и белые кристаллы. Инквизитору уже водилось видеть подобные конструкции в логовах демонопоклонников, колдунов-самоучек и прочих отщепенцев от волшебного ремесла. И он мог поклясться, что эта конструкция являет собой не что иное, как попытка создания устойчивого портала. Грегорион подошёл поближе к столу и разглядел клочок бумаги, торчащий из стопки книг. Вытащив его, инквизитор увидел, что это страница, вырванная из книги. Грегорион поморщился и тяжело вздохнул. Для него книги всегда были великой ценностью, а их порча — ужасным кощунством. Но сейчас негодование переборол интерес к символам, выведенным на бумаге чернилами. Инквизитор нахмурился. Перевёрнутый треугольник, вписанный в круг, стрелы Шимаруна, гексаграммы метамировой связи и многие другие символы и знаки, значение которых Грегорион помнил плохо. Но и того, что было ему знакомо из книг, хватило, чтобы понять: архимаг Вингевельд если и не занимается, то, как минимум, интересуется некромантией. От осознания этого инквизитора передёрнуло, а в душе его вспыхнул праведный гнев. Подобную мерзость надлежало искоренить самым безжалостным образом. Некромантия — это преступление против самой жизни. Взгляд инквизитора задержался на небольшом настенном зеркале, откуда на него смотрело его собственное уставшее лицо с нахмуренными бровями и сжатыми в линию губами. Но самое страшное было то, что в волосах виднелась седая прядь. Грегорион выдернул пару волосков и повертел их в пальцах. Вот он и дожил до седин. Наверное, это из-за проклятой двери, подумал он. К тому же, он до сих пор ощущал холод внутри, словно бы под сердцем. Но сейчас нет времени жалеть себя, нужно немедленно отправляться в Энгатар.
— Вижу, вам пришёлся по нраву кабинет Архимага. Настолько, что вы решили самовольно проникнуть сюда.
Инквизитор обернулся. У двери стояла ни кто иная как Беата Леврайд. На лице её была вежливая улыбка, но хищно сверкавшие глаза не оставляли сомнений в её истинных эмоциях.
— Я удивлена, что вам удалось преодолеть защитное заклятье. Его автор — сам господин Вингевельд, мастер ледяной магии. Немногим волшебникам удаётся оставить в истории след, создав собственное заклинание. Однако, ваше пребывание здесь нежелательно, господин инквизитор.