Пылай для меня

Эндрюс Илона

Я взобралась по лестнице и включила свет. Вообще-то, на складе не было окон, но когда мы располагали спальни, по желанию одно окно могли установить. На самом деле, я хотел два окна - одно в ванной комнате, выходящее на бабушкин гараж, так, чтобы выглянув в него, я могла видеть черный вход, - и одно в спальне, во всю длину комнаты, чтобы лежа на кровати, я могла видеть из своего окна город.

Город также мог смотреть на меня, поэтому я потратилась на жалюзи плиссе в дополнение к двойным шторам: одни белые и просвечивающие, другие - белые и светонепроницаемые. Я оставила

жалюзи поднятыми, а шторы открытыми, и ночь раскинулась за окном во всем своем темном великолепии. Если бы у меня все еще была сетка, я бы распахнула окно и впустила ночь. Но я случайно выдавила ее, когда мыла окно месяц назад, а получить её обратно в тот конкретный момент оказалось слишком сложно. Если бы я сейчас открыла окно, я бы впустила ночь и рой комаров.

Итак, я шантажировала механика; опять назвала своего работодателя (который наверняка был Превосходным) ужасным человеком; встретилась с Превосходным пирокинетиком и была похищена Превосходным телекинетиком; поссорилась с мамой и приняла решение имплантировать себе в руки оружие, которое может меня убить. Ну и денек выдался. С Превосходными явный перебор.

Я чувствовала себя усталой и изношенной, словно сегодняшний день протер во мне дыры. Я не хотела ни о чем думать - особенно о том, что я выдала, чтобы разрушить заклинание Рогана. Я просто хотела забыться и отправиться спать. У меня был пузырек снотворных таблеток в аптечке, но от них у меня были кошмары.

Поверить не могу, что я была увлечена его глазами. Поверить не могу, что считала его горячим, наблюдая, как он идет ко мне. Я должна была тут же сообразить, что он сулит мне неприятности. Мужчина вроде него не станет просто так прогуливаться по ботаническому саду. Я видела тигра с горящими глазами и клыками величиной с палец, но вместо того, чтобы бежать, сидела и любовалась его красотой, пока не подобрался достаточно близко для броска.

Что-то отскочило от моего окна. Я дернулась назад. Слишком маленькое для летучей мыши. Слишком поздно для птиц. Что это за...

Я открыла окно и распахнула его настежь. С улицы в меня полетел маленький фаербол. Я отскочила назад, врезавшись в книжные полки в шести футах позади меня.

Фаербол приземлился на мой ковер, все еще горя. Ааа! Я отбросила его ногой через спальню в ванную, на плитку. Затем кинулась следом, распахнула дверь в душевую кабину и, схватив лейку душа, залила пламя.

Обугленный теннисный мяч.

Ну разве это не мило? Я вытащила из ящика ножницы, наколола на них мяч и промаршировала со своим трофеем к окну. Внизу на улице стоял Адам Пирс.

Я вышвырнула теннисный мяч в окно и тот приземлился на асфальт.

– Да что с тобой, черт побери? Ты пытаешься меня убить?

– Если бы я пытался тебя убить, ты бы это поняла. Спускайся поговорить.

– Сейчас час ночи.

– Два вообще-то, но какая разница.
– Он помахал мне.
– Спускайся. Я кое-что тебе покажу.

Идти или не идти? Если я пойду, то он решит, что стоит ему сказать «Прыгай!», как я прыгну. Но если я не пойду, а он вдруг решит сдаться, я буду кусать себе локти, если упущу такую возможность. Нужно

быстро принять решение. Если мама увидит его в ее нынешнем состоянии, то тут же его пристрелит. Боже, только этого мне сейчас и не хватало. Уфф.

– Вон там за стеной дерево.
– Я указала на старый дуб за четырехфутовой каменной стеной.
– Жди меня под ним.

Он выставил ногу вперед и отвесил размашистый поклон.
– Да, миледи.

Я слезла вниз, схватила ключи на случай, если кто-то решит запереть меня, и направилась прямо к дереву. Я перепрыгнула через стену. Он ждал там, где я сказала ему, рядом с деревом, отгороженный от дома массивным стволом. Его мотоцикл был прислонен к стене. Я подошла и села рядом с ним на мульчу у дерева.

Он ухмыльнулся.

– Почему здесь? Боишься, что твоя мать увидит меня?

– Боюсь, что она тебя пристрелит. В настоящий момент ты у нее в немилости.

– Прямо так, да?

– Прямо так.

Он уставился на мое лицо, подобрал упавшую ветку и поднял ее вверх. Ветка загорелась ярко-оранжевым пламенем.

– Что с тобой случилось? Ты ужасно выглядишь.

– Я боролась с конкурентом, и он был не слишком любезен.

– Я популярен, что тут скажешь.

Пламя исчезло и он сдул пепел с пальцев.

– Да, давай ты все решишь.

Он удивился.

– Ты пришел, чтобы сдаться?
– Спросила я.

– Нет.

Я вздохнула.

– Что заставит тебя прозреть?

– Я не знаю.
– Он пожал плечами и ухмыльнулся.
– Попробуй переспать со мной. Это могло бы убедить меня.

Он что, подкатывал ко мне? Похоже на то.

– Нет, спасибо.

Он откинулся на локоть, так что черные кожаные штаны обтянули ноги, и улыбнулся. Это была его знаменитая “призывная” улыбка, та, которую СМИ любят тиражировать. Улыбка, которую ни одна женщина. вышедшая из детского возраста, не смогла бы проигнорировать. Она обещала дикие, порочные и жаркие вещи. Она, вероятно, почти не давала осечек. Что ж, его ждет сюрприз.

– Если тебе действительно невтерпеж, я могу познакомить тебя со своей бабушкой. Она твоя фанатка.

Адам моргнул.

– Обычно она не спит с симпатичными молодыми парнями, но в твоем случае сделает исключение. Ты мог бы даже научиться у нее паре фокусов.

Он наконец вернул себе способность говорить.

– Твоя бабушка?

Я кивнула.

Он рассмеялся.
– Что ж, по крайней мере, она бы умерла счастливой.

– Не льсти себе.

– Это не лесть. Это факт.
– Он наклонился ко мне.
– Я могу воспламенить твои простыни.

В этом я не сомневалась.
– И меня за компанию?

– Поцелуй меня и узнаешь.

Нет, спасибо.
– Твоя семья переживает за тебя.

– Ты забавная. Мне нравятся забавы. Я люблю новое и интересное. Я говорил, что у тебя страстный голос, Невада?

То как он произнес мое имя было почти неприличным. Он не мог бы сделать это более приглашающим, даже если бы разделся предо мной.

– Когда ты говоришь, это заставляет меня думать о забавных вещах, которые я могу сделать для тебя. С тобой.