Пылающая комната
Шрифт:
Он покачал головой.
— Как Джейн?
— С ней все в порядке, полиция во время приехала, это ей я должен спасибо за тебя сказать.
— Да, она, молодец, а что парень?
— Его забрали, Хайнц им займется, что он тебе сказал?
— Кто? — переспросил я.
— Этот ублюдок, — глаза Харди сверкнули зеленоватым огнем, — дерьмо.
— Сказал, что ненавидит пидоров, — я улыбнулся той простоте, с которой повторил его слова.
Харди прерывисто вздохнул.
— Его не отпустят?
— Отпустят, так я его прикончу, — ответил Харди, осторожно прикоснувшись к моей щеке, — тебе больно?
— Не очень, терпеть можно. Огнестрельных
— Кость немного задета, царапина, не больше. Я тебя заберу дня через два.
— А что газеты, все будет оглашено на всех перекрестках?
— Нет, да какая разница, забудь, — он смотрел на меня с незнакомым мне странным выражением лица. В его глазах не было того желания, которое было для меня постоянным знаком нашей связи с ним, что-то совсем иное было в них. Я вспомнил «Братьев по крови».
— Оставайся со мной, — попросил я. — Всю ночь.
— Конечно, — ответил он. — Я не уйду. Джимми тут приехал, топчется у дверей. Не хрен ему тут делать.
— Впусти его, — возразил я.
— Это он виноват, меньше выебываться надо было.
— Нет, он не виноват.
Харди встал и подошел к двери, Джимми осторожно заглянул.
— Заходи, — предложил я.
— Стэн, — он подошел и сел рядом под пристальным взглядом Криса, — это просто дикость какая-то. Зачем он это сделал?
Харди подошел и сел с другой стороны постели.
— Не любит педерастов, — пояснил я, заметив, как Харди передернуло от очередного повторения этой фразы.
— Мерзавец, — Джимми положил ладонь на мою лежавшую поверх одеяла руку. — тебе нельзя никуда без Айрона, больше этого не должно повториться. Я тебе хотел сказать, что ты прав, название что надо, это я придурок.
— Да ну, не важно, Джим.
Харди остался на всю ночь. Ночью боль усилилась, словно в плечо всадили раскаленное железо. Стало легче после укола. Я боролся со сном. Глаза слипались. Крис уговаривал меня заснуть.
— И не уедешь никуда, — с сожалением рассуждал Крис, — альбом записывать надо, и эти двое кретинов приставлены к нам.
— Ты поговори с Хайнцем, — попросил я, — он должен его допросить как следует, я не думаю, что все так просто.
— В каком смысле, — Харди удивленно посмотрел на меня.
— Он не просто так меня замочить решил, он собирался это сделать вполне намеренно, Крис, — пояснил я.
Харди отошел к приоткрытому окну и закурил. Я попросил его дать мне тоже сигарету. Он поднес ее к моим губам. Я затянулся и подумал о том, что Хауэр должно быть порадовался бы глядя на все это.
— Странно все это, — заметил Крис, — как будто задались целью нас угробить.
— Может так оно и есть, — предположил я.
— Хрен им, — возразил Харди, — на Новый год уедем из города к черту.
Мне снова вспомнилась наша первая ночь и строки, которые я читал ему:
Тебя похоронил великий Нил, И выдал нам — и смерть зажала в львиных Объятиях превыше наших сил, И с этой мыслью страсть его, а страсть Всего лишь память о страстях минувших Очнулась победительно в уснувших Бессильно чреслах и взыграла всласть.Крест Диего Эрреры. Подарок Криса занимает меня так же, как Хауэра занимала Звезда Почетного Легиона. Моя болезнь,
Я не мог поехать к Хайнцу, поэтому Хайнц приехал ко мне. Сдержанный и вежливый осведомился как я себя чувствую. Я чувствую себя отлично, как и полагается чувствовать себя тому, чьей предсмертной просьбой была просьба дать ему спокойно помочиться. Детектив этого не понял или сделал вид, что не понял. Тем хуже для него. Он ждал, что первый спрошу его о том, что показал арестованный. Мне плевать, что он показал, мне плевать, кто убил Генри Шеффилда, которого я трахал за то, что он подобрал меня на улице, мне плевать, что меня называют шлюхой и потаскушкой, что меня чуть не прикончила в сортире какая-то мразь, мне все становиться безразлично. Похоже, это действие транквилизатора.
— Вы знаете, что нам удалось обнаружить, господин Марлоу, — он посмотрел на меня своими стеклянными черными глазами и в них, казалось, появилось сострадание, — на квартире у Раймонда Кларка (так его надо полагать звали), была визитка господина Даншена, не могли бы вы откомментировать это?
— Я знаю господина Даншена слишком плохо, чтобы давать комментарии, — ответил я, поглаживая собаку, — Спросите у него сами.
— Какие мотивы могли быть у Кларка нападать на вас?
— Мотив самый обыденный, господин Хайнц, я — педераст, и не скрываю этого, — я посмотрел ему в глаза без всякого смущения, но он не отвел взгляд, ни единый мускул в его лице не дрогнул. Он и бровью не повел.
— Были ли иные причины, ссора, или что-то еще?
— Я видел его дважды в жизни, первый раз, когда вошел в клуб, второй раз, когда достал свой член из штанов, — меня несло все дальше и дальше и все сильнее.
Хайнц еле заметно улыбнулся и сам предложил мне закурить, протянув свои сигареты.