Пылкий романтик
Шрифт:
Пен направилась туда же. Бершар и Сент-Джон встали на обочине, чтобы люди Глазбери не могли подойти к Пен.
Пен подошла к мужу вплотную.
К мужу. К законному мужу. Стоило Джулиану подумать об этом, как разум его начинал мутиться от гнева. Этот человек, для которого никогда не было ничего святого, по всем законам, божеским и человеческим, не должен иметь никакого права на Пен. Но юридический закон на его стороне. И Джулиан, как и любой другой, бессилен, что-либо сделать, если действовать будет в рамках закона.
К
– Я не изображаю из себя ее любовника, Верджил, – произнес Джулиан. – И если ты считаешь, что я иду ради нее на какую-то жертву, то знай: это далеко не так.
Данте фамильярно похлопал его по плечу: знаем, мол. Леклер же закашлялся, словно что-то попало ему в горло. Знал бы он, что на самом деле стоит за фразой Джулиана!
Джулиан не обманывал его. Он действительно не изображал из себя любовника Пен – он был им. И отнюдь не считал, что чем-то жертвует.
Пен не могла лгать себе, она действительно боялась графа. Храбрость давалась ей нелегко.
Пен всегда боялась его. Страх этот становился все сильнее после их последней встречи в загородном доме Джулиана. И еще сильнее после трагедии с Клео. Пен знала мужа много лет, но до случая с Клео все-таки не имела полного представления о том, на что он способен. Пен ненавидела этого человека всеми фибрами своей души.
Глазбери попытался улыбнуться, но был слишком зол. Глаза его выдавали эту ярость.
– Я уничтожу его! – прошипел граф.
– Энтони, – Пен заставила себя усмехнуться прямо в ненавистное лицо, – я всегда знала, что ты жесток, но ты оказывается, вдобавок еще и глуп. Ты хотел поговорить со мной? Я к твоим услугам. Но если твои речи будут сводиться к одним угрозам, разговор будет коротким.
– И ты еще смеешь ехидничать? – скривился он. – Как ты посмела так опозорить мое имя?! Ты попрала все святое, Пен!
– Не тебе рассуждать о святом, Энтони. Твои уста даже не вправе произносить это слово. А если не желаешь, чтобы я позорила твое имя, то все решается очень просто. Кто тебе мешает развестись со мной?
Выражение лица Глазбери вдруг стало спокойнее, хотя в глазах еще таилась прежняя злость.
– Значит, вот чего ты добиваешься? – произнес он. – Развода?
– Нас давно уже ничто не связывает, Энтони.
– И тебя не останавливает, что в результате этого развода ты кое-что потеряешь?
– Что я могу потерять? Все, что могла, я уже потеряла!
– А титул? Сейчас ты графиня. Посла развода ты будешь никто. Больше чем никто – ты будешь презираема всеми.
– С разводом для меня ничто не изменится, Энтони. Я просто юридически оформлю тот статус, который фактически давно уже имею. А что до твоего титула – на него можно было еще лишь клюнуть молоденькой девочкой. Сейчас подобные вещи для меня уже не имеют никакого значения. Не беспокойся, дорогой! Можешь спокойно со мной разводиться. В мире есть много женщин, готовых платить
Губы графа сжались в одну прямую линию, брови сошлись на переносице. Он кинул взгляд туда, где стояли ее братья и Джулиан.
– Признайся, – проворчал он, – это была его идея? Это он соблазнил тебя, задурив голову, каким образом ты сможешь добиться развода?
– Идея, Энтони, целиком моя. И еще раз повторяю: что бы ни случилось, я не вернусь к тебе. Будь на твоем месте мужчина поумнее, он давно бы смирился с этим и не позорился!
Взгляд графа, устремленный на Джулиана, был мрачнее тучи.
– Не надейся, Пен, что я с этим смирюсь!
Фраза явно означала угрозу в адрес Джулиана. Новый приступ страха накатил на Пен, но она постаралась подавить его.
– Убей его, если не боишься суда, – проговорила она. – Но и этим ты ничего не добьешься. Я заведу другого любовника, третьего, четвертого...
– Если ты вернешься ко мне, я позабочусь, чтобы у тебя не было никаких любовников.
– Даже вернувшись к тебе, я буду тебе изменять. Глазбери снова перевел взгляд на Пен. Он был просто шокирован ее словами: в них было что-то новое.
– Значит, вот как? – усмехнулся он.– Моя недотрога жена успела полюбить то, что ей раньше не нравилось? Значит, идея верности мужу тебя не вдохновляет! Тебе больше по душе роль шлюхи? Еще бы! Молодой, красивый. Не удивлюсь, если ему ты не отказываешь во всем том, в чем отказывала мне!
Пен почувствовала, как краска приливает к ее лицу. Глазбери вдруг опустил голову.
– Вернись ко мне, Пен! Вернись и роди мне наследника. После этого можешь жить, как хочешь. Можешь менять хоть по десять любовников в день! Если хочешь, оставлю тебе титул графини, буду обеспечивать.
Пен поморщилась. Грозный Глазбери вдруг стал таким жалким! Таким он был еще более противен ей. Развернувшись, Пен пошла к своим братьям.
– Если тебе нужен наследник, – проговорила она, обернувшись, – уговори другую женщину родить его. С твоими деньгами тебе это несложно сделать. Если я даже вернусь к тебе и забеременею, ты не сможешь быть уверен, что ребенок, которого я ношу, действительно твой.
Глава 19
Они въехали в Лондон словно на парад: за каретой Глазбери тянулась длинная вереница экипажей, собравшихся из-за пробки.
Около Гросвенор-сквер карета графа, однако, свернула с главного шоссе. Экипажи же Общества дуэлянтов поехали дальше, до дома Леклера. Здесь их поджидала целая вереница других карет.
Джулиан узнал экипаж и лошадей виконтессы. Виконтесса, давно подыскивая Джулиану жену или любовницу, должно быть, радовалась сейчас в душе.
Пен направилась в дом под руку с Джулианом.
– Я полагаю – проговорила она, – все они жаждут объяснений? Уверена, подобный поворот событий немало их удивил.