Раб моего мужа

Зеленая Марья

И Элизабет, сама того не желая, вывалила на служанку все подробности сегодняшней прогулки. Не утаила даже тот унизительный факт, что Джеймс женился на ней ради наследства. Ее всегда учили, что откровенничать с прислугой неприлично, но так хотелось излить душу, что сдержаться было невмоготу.

— Не мне, конечно, судить, мадам, — подытожила Анна, расшнуровывая ее корсаж. — Но, думаете, замужем за мистером Маккинзи было бы лучше?

Перед глазами возникло одутловатое лицо Альберта, а в ноздри словно ударил кислый

запах из его рта. Лечь с ним в одну постель? Бр-р! Какой бы неприятной и унизительной ни была вчерашняя ночь с Джеймсом, хотя бы физического отвращения он не вызывал.

— Знаешь, — пробормотала Элизабет, — лучше бы я вообще не выходила замуж. Ничего хорошего в этом нет.

— Ну, тут уж, наверное, как повезет… — задумчиво протянула Анна. — Вот, к примеру, ваша маменька, царствие ей небесное, была вполне счастлива с вашим отцом.

Элизабет промолчала. Она почти не помнила свою мать.

— Жаль, что Господь так рано призвал ее к себе, — вздохнула служанка. — Поднимите-ка руки, мадам.

Элизабет исполнила просьбу, и Анна, стащив с нее прогулочное платье, облачила ее в домашнее.

— А что касается рабов, мэм, — продолжила она, расправляя муслиновые оборки, — я вам так скажу: у нас на Севере бедняки живут не слишком-то лучше.

— Да ну? — Элизабет нахмурила брови. — Они хотя бы свободны, и никто не бьет их кнутом.

— Не бьет? — усмехнулась служанка. — А вы спросите у моего братца. Он работает на литейном заводе. И недели не проходит, чтобы мастер не навешал ему тумаков. Ну да, мутузят его кулаками, а не кнутом, но, думаете, ему от этого легче?

— По крайней мере, он может уйти с этого завода и поискать себе работу получше.

— Ну вы и скажете, мадам, — хмыкнула Анна. — Куда ж он пойдет-то? Таких как он за забором пруд пруди. Пока он будет новую работу искать, его жена и дети с голоду перемрут. Вот ваш супруг — целых три дня дал той женщине отлежаться. А на заводе разговор короткий: захворал — пошел вон!

Элизабет лишь вздохнула. Хорошо, что она родилась в богатой семье, и ей не приходится в поте лица зарабатывать себе на хлеб. Она не могла представить себя в роли прислуги или, не приведи Господь, рабыни. Ей стало стыдно за свое нытье. Бог милостив к ней, поэтому не стоит гневить его своими жалобами.

Обед прошел спокойно. Муж и свекровь перемывали косточки каким-то знакомым, а Элизабет полностью сосредоточилась на еде. Она была столь голодна, что, покончив со сладким картофелем и отбивными, едва удержалась, чтобы не облизать тарелку. Лишь умяв огромный кусок орехового пирога, она удовлетворенно откинулась на спинку стула.

После трапезы семейство расположилось на террасе в креслах-качалках. Майк усердно размахивал опахалом. Девочка-негритянка подала свекрови корзину для рукоделия, и миссис Фаулер принялась вышивать. Джеймс закурил сигару и развернул газету. Элизабет открыла книгу.

Новый

роман «Грозовой перевал» захватил ее с головой. История Изабеллы даже напомнила ей свою собственную. Безрассудная любовь ослепила несчастную девицу. Она сбежала с предметом своих воздыханий, но вскоре обнаружила, что связала жизнь с негодяем.

«Какие же все-таки мы, женщины, дуры! Покупаемся на романтические бредни и оказываемся замужем за мерзавцами. — Элизабет украдкой взглянула на Джеймса. — Вот так мечтаешь о мистере Рочестере, а попадется какой-нибудь Хитклифф, и мучайся с ним потом всю жизнь».

В ее размышления ворвался голос супруга:

— Наконец-то чертов Тейлор отбросил копыта, — с удовлетворением заметил он.

— Какой Тейлор? — поинтересовалась миссис Фаулер, не отрываясь от шитья.

— Как какой? Президент.

Элизабет оторопела. Президент Тейлор мертв?

— Сынок, не по-христиански так говорить о покойном. — Свекровь укоризненно покачала головой.

— Знаешь, ма, этот осел собирался наложить вето на компромисс. Если бы он это сделал, Юг сразу бы отделился. Мы уже сыты по горло тем, что янки вечно суют нам палки в колеса.

— Да уж, — со скучающим видом пробурчала свекровь.

Судя по всему, ее, как истинную леди, совершенно не волновала политика, и поддакнула она лишь для того, чтобы поддержать разговор. Элизабет тоже получала наставления, что слабому полу не к лицу интересоваться столь низменными вещами, но, тем не менее, украдкой иногда почитывала газеты.

— Надеюсь, его преемник окажется не таким твердолобым и подпишет этот чертов компромисс, — добавил Джеймс.

— Что за компромисс? — безразлично спросила свекровь.

— В основном дело касается новых территорий. Они в Конгрессе никак не могут определиться, разрешать ли рабство в Калифорнии и Техасе. Но меня больше волнует закон о беглых рабах. Если его примут, то эти вонючие аболиционисты больше не смогут прятать сбежавших ниггеров в своих городах.

— Кстати о сбежавших ниггерах… — Впервые за весь разговор в голосе миссис Фаулер прорезался интерес. — Что слышно насчет тех двоих… как их там?

— Квимбо и Моисея? Не переживай, ма, далеко им не уйти. — Джеймс, попыхивая сигарой, откинулся в кресле-качалке. — Пирсон знает свое дело. Он их найдет.

— У вас сбежали рабы? — полюбопытствовала Элизабет.

— Да. Неблагодарные твари! Но это пустяки. Увидишь, негроловы в два счета сцапают этих скотов.

— Надеюсь, что нет, — одними губами пробормотала Элизабет, снова склоняясь над книгой.

* * *

Чем ближе стрелки часов подползали к вечеру, тем тревожней становилось на душе. Джеймс вновь придет в ее спальню и будет проделывать с ней всякие мерзости. Ожидание неизбежного комом встало в желудке, и за ужином Элизабет приходилось буквально впихивать в себя каждый кусок.