Работа над ошибками
Шрифт:
Но Тимка-то все равно отцу и матери останется родным. А я, если мать выйдет замуж и родит, родной буду только для нее, но не для ее мужа. Это же просто жуть: вдруг оказаться чужой в своем собственном доме, где раньше считалась самой главной. Во всяком случае, мама мне чуть не с пеленок твердит, что я для нее — самая главная. Вот я и хочу навсегда такой остаться.
Сейчас у мамы вообще не один кавалер, а сразу три. Это мне нравится. Значит, серьезного отношения у нее нет ни к одному из них. Огорчает меня другое: мы с матерью так похожи, но у меня поклонников нет. Ни в школе, ни во дворе. Правда, мама мне много раз рассказывала,
Я вздохнула. Из-за меня пока никто не только с моста не прыгал, но даже не дрался. И никогда никто по телефону не звонит и в трубку не дышит. А вот Агате дышат уже две недели. Причем это явно не Клим. Ему-то чего дышать! Он и так звонит. Между прочим, треплются они часами. Когда мне Агата нужна, не дозвонишься.
Но, если честно, мне никто из мальчишек тоже особенно не нравился. До самого сегодняшнего дня, когда в наш класс вошел новенький.
Глава IV. О, ДАЙТЕ НОМЕР ТЕЛЕФОНА!
Он мне сразу понравился. В ту же секунду, как вошел. Наверное, это и называется — любовь с первого взгляда. Артур совсем, ну совершенно не похож на наших мальчишек. Даже Клима с ним не сравнишь. Потому что наши мальчишки — все дураки. Клим, конечно, умнее других, но тоже отчасти дурак, иначе бы у него ничего общего с Сидоровым не было. А они с Тимкой дружат. И кучу времени проводят вместе. Вон последнее время бегают по всему району с видеокамерой Климова предка. Сюжеты, видите ли, снимают для нашего телекружка. А по-моему, они это просто так. Для собственного удовольствия. В общем, все они одинаковые.
А вот Артур, сразу видно, совершенно другой. И держится с таким достоинством! Вон как, к примеру, с Будкой поговорил. Вроде бы вежливо, но Митька при этом выглядел жутко глупо, а Артур — наоборот. Мол, хочешь задавать идиотские вопросы, пожалуйста, я тебе отвечу. А потом, когда на него все пялились, он тоже воспринимал это совершенно спокойно. Не краснел, не ежился. Интересно вам, так смотрите, мне все равно. Ну словно человек с другой планеты. Я бы так вести себя никогда не смогла. У меня просто не получилось бы. А у него получается.
Я поняла, что мне обязательно нужно достать его телефон. Тогда можно хоть иногда звонить и слушать его голос. Но как узнать номер? Не подойдешь же к нему и не попросишь: «Артур, дай телефончик». То есть он, наверное, даст. Мы же все-таки теперь одноклассники. Но если я после начну звонить, молчать и слушать, он мигом меня вычислит. И у мальчишек узнавать нельзя. Эти дурни тут же начнут расспрашивать зачем, отпускать свои кретинские шуточки, а, глядишь, еще и ему доложат: «Адаскина взяла твой телефон. Наверное, влюбилась». Значит, надо придумать что-то другое. О! Сообразила! Ведь телефон Артура наша классная наверняка записала в журнал. А если еще не записала, то скоро это сделает. У нее там все наши адреса и телефоны есть.
Значит, можно ни у кого ничего не просить, а просто глянуть в журнал. Вообще-то это совсем не просто. После первого полугодия Ника издал по школе указ, запрещающий преподавателям передавать журналы в руки учеников. Раньше ведь у нас как было? Дежурный по классу приносит журнал из учительской, потом тащит его на каждый следующий урок в другие кабинеты, а в конце учебного дня возвращает в учительскую. Так продолжалось до тех самых пор, пока какой-то простодушный пятиклашка, нахватавший в третьей четверти двоек и троек, решил самостоятельно поднять свою успеваемость и с этой целью наставил себе в журнале хороших отметок. На что он надеялся, я лично не понимаю. Видимо, он был в полном отчаянии. Скандал поднялся большой. Пятиклассника едва из школы не исключили. А с журналами Ника ввел жуткие строгости. Теперь наши дорогие преподаватели носятся с ними как с писаными торбами. Попробуй отними.
Хотя нет. Залезть все-таки можно — в перемены между сдвоенными уроками, когда учитель уходит, а журнал остается на столе. Значит, можно воспользоваться удобным моментом. Но я тут же сообразила: в одиночку мне такого не проделать. Нужно, чтобы меня кто-нибудь прикрывал от класса. А то ведь какая-нибудь Митичкина мигом настучит.
Я вздохнула: не обойтись мне без помощи Агаты. А значит, придется ей во всем признаться. Не будет же она просто так помогать. Но делиться мне с ней почему-то очень не хочется. Хотя и сама не пойму, отчего? Агата уж точно мне совсем не враг. И новенький ее явно не интересует. Конечно, она на него тоже смотрела, но просто так. С другой стороны, ей скажешь, а она Климу случайно проговорится.
Едва я об этом подумала, у меня даже уши загорелись. Она скажет Климу, тот брякнет своему Сидорову — и такое начнется! Что Тимка начнет издеваться, мне ясно, как дважды два. Ему только дай повод. В особенности сейчас. Он и так на меня волком смотрит. Явно никак не может простить, что я его при всех загрузила младшим братиком или сестричкой. Тимка очередную шуточку отпустил, а я ему в ответ: «Сидоров, тебе, между прочим, теперь за собой следить надо. А то станешь плохим примером для будущего братика или сестрички». Потом я, конечно, смылась. А на другой день он вроде бы как остыл. Но я уверена: повода отомстить Сидоров не упустит. Такой уж он злопамятный человек.
Значит, придется брать с Агаты обещание, что она ни под каким видом никому ничего не расскажет. Даже своему Климу. Она никогда своего слова не нарушает. Это проверено временем. Только вот тогда она сразу поймет, что все очень серьезно. А, может, и пусть? Конечно, она начнет обо всем расспрашивать. Но я все равно долго не выдержу. Мне позарез нужно с кем-нибудь поделиться. Иначе я лопну!
Подойдя к телефону, я набрала номер Агаты. Занято. Ну что за подруга такая! Когда нужна, ей не дозвонишься. Наверняка ведь с Климом болтает. Впрочем, это легко установить. Я набрала номер Кругловых. Что и требовалось доказать: частые гудки. Не понимаю, о чем столько времени можно трепаться, когда полдня провели в школе. И вообще, можно подумать, они первый год знакомы.
Чем дольше было занято, тем сильнее мне хотелось поговорить. В результате я уже подумала: может, сбегать сейчас к Агате. Если я заявлюсь, ей поневоле придется слезать с телефона и общаться со мной. Иначе они, глядишь, до позднего вечера протреплются. Такое уже бывало. Особенно если Климовых старших сестер нету дома, бабушка куда-нибудь тоже ушла, а близнецы Мишка и Гришка в детском саду.
Я уже и впрямь собиралась одеться и выйти, когда неожиданно попала. Трубку подняли после первого же гудка.