Рабы любви
Шрифт:
— До моей резиденции! — простонал лорд Кастльфорд. — Вы можете себе представить, как я буду выглядеть, я — будущий британский министр, прибыв в Афины с русской барышней в турецком наряде! И, уж если на то пошло, я считаю это одеяние крайне неприличным!
— В сундуке есть и другая одежда, но я сильно сомневаюсь, что там окажется платье с кринолином или модным корсажем, платье, которое застегивается на все пуговицы до самой шеи.
Подойдя к одному из иллюминаторов, будущий министр посмотрел
— Я на самом деле… очень сожалею! Я не хотела никому доставлять неприятностей!..
В голосе Ямины прозвучали умоляющие нотки, и мгновение спустя лорд Кастльфорд произнес:
— Я должен извиниться перед вами за грубость. Просто вы совершенно сбили меня с толку.
— Это вполне понятно, если принять во внимание, что на карту поставлена ваша карьера, — отозвалась девушка. — Но я обещаю, если вы мне поможете, то никто никогда не узнает о том, что я была здесь.
— Надеюсь, что все будет именно так, — произнес лорд Кастльфорд и посмотрел на нее.
Хотя он все еще был рассержен, ему пришлось признать, что стоявшая перед ним девушка была очень мила. Глаза на ее бледном лице казались огромными, а сверкающие бриллиантами темные волосы волнами ниспадали на плечи и почти достигали талии. У нее были алые, сочные губы, а ресницы слегка подкрашены, как у всех обитательниц гарема. Но это вовсе не казалось вызывающим, а лишь немного не гармонировало с идеальными чертами ее красивого лица и невинным, чистым взглядом.
— Вы очень молоды, — неожиданно произнес он.
— В следующем месяце мне исполняется девятнадцать.
— Вам, наверное, пришлось пережить немало неприятностей после того, как вы покинули свою родную страну.
Он умолк и спустя некоторое время спросил:
— Почему вы уехали из России?
— Мы с отцом находились в нашем загородном доме в Балаклаве, когда на нашу землю вторглись вражеские войска.
— Вам удалось бежать?
— Наш слуга-турок, которого вы видели со мной на базаре, помог нам сесть на военный корабль, везущий раненых в Скутари.
— Значит, вы прятались где-то неподалеку от того места, где я оставил вас в тот день.
— Это — бедняцкая часть города, там мало домов. Мы находились там в безопасности, пока власти не решили устроить обыск в домах.
— Я понимаю, в каком затруднительном положении вы оказались.
Лорд Кастльфорд прошел через всю каюту и сел в кресло напротив Ямины. Глядя ей в глаза, он произнес:
— Я проезжал верхом в той части города на следующий день после нашей встречи. Я думал, что, может быть, увижу вас снова.
— Я вас видела.
— Из
— Нет, меня пронесли мимо вас в паланкине, меня несли во дворец Долмабахчи.
Он удивленно посмотрел на нее, и Ямина поняла, что он не помнил паланкин, который несли глухонемые рабы.
— Там горел какой-то дом, — сказал он. — Я боялся, что это как-то связано с вами.
Она поняла: лорд Кастльфорд подумал, что пожар могли устроить те, кто охотился на шпионов. Их взгляды встретились, и Ямина спросила:
— Вы догадались о моей национальности?
— Не сразу, — признался он. — Но затем у меня возникли сомнения. Вы так разволновались, когда увидели, как толпа издевалась над тем человеком. Но я не мог сопоставить ваше имя с вашей внешностью или вашим акцентом.
Он умолк, но затем, улыбнувшись, произнес:
— Русским обычно хорошо даются иностранные языки.
— Я думала, — через мгновение ответила Ямина, — когда меня проносили мимо вас, что, может быть, следует позвать вас и попросить о помощи. Интересно, как бы вы поступили в таком случае?
— Честно говоря, не знаю! Я даже рад, что вы тогда не позвали меня. Но теперь я вынужден помочь вам. Я просто не могу ответить вам отказом.
— Я нисколько не сомневаюсь в том, что вам не слишком приятно оказаться в столь неловком, щекотливом положении.
— Я направляюсь в Афины, где вскоре займу пост британского министра. Сейчас не самое подходящее время для подобных житейских проблем. Такая проблема — если решить ее неосмотрительно и некорректно — может испортить всю мою карьеру.
— Я ни в коем случае не хочу доставить вам какие-либо неприятности.
— Никакие ваши слова или поступки не помогут, если вас обнаружат, — сказал лорд Кастльфорд. — Я не настолько глуп, чтобы не понимать, что очень многие мужчины могли бы позавидовать мне, но никто ни на мгновение не поверит, что я не приглашал вас к себе в каюту!
— Я понимаю это не хуже вас, — заверила его Ямина. — И именно поэтому мы должны быть чрезвычайно предусмотрительны. Наверное, будет лучше, если вы не станете говорить обо мне даже вашему камердинеру.
— Я доверяю Дженкинсу, как самому себе, — ответил лорд Кастльфорд. — Я всегда ему доверял. Ему обязательно нужно знать о вас, причем не только потому, что он будет приносить сюда пищу, но и потому, что ему придется готовить постель, на которой, как вы решили, я теперь буду спать.
Его речь снова приняла язвительную интонацию, и Ямина немного растерянно сказала:
— Я просто пытаюсь… смотреть на вещи практично. Наверное… было бы лучше… если бы я… утонула в водах Босфора. Тогда… не было бы никаких проблем со мной… ни для вас… ни для меня.