Рабы любви
Шрифт:
— Я не думала о вашей биографии, я думала о вас. Сколько приключений, милорд, заставляли ваше сердце биться чаще и вызывали у вас волнение — и вы даже переставали бояться последствий, угрожавших вашему доброму имени?
— Чувствую, что вы говорите не о ратных подвигах, а о любви, — сказал лорд Кастльфорд. — Так что позвольте сказать вам, что любовь не играет особенной роли в моей жизни. Я слишком занят более важными делами.
— Более важными? — удивилась Ямина.
— Намного более важными! —
— Это типично британская точка зрения, — ответила Ямина. — Большинство русских прислушиваются к зову своего сердца, и именно сердце указывает им путь к звездам. Чтобы чувствовать полноту жизни, человек должен испытывать вдохновение.
— Достижения британцев, особенно с начала столетия, красноречиво свидетельствуют сами за себя, — ответил лорд Кастльфорд. — И, позвольте мне сообщить вам, эти достижения принадлежат женщинам, которые использовали свой ум, не давая при этом волю эмоциям.
Ямина рассмеялась.
— Подобные доводы, конечно же, неопровержимы, милорд! И в то же время мы говорим о вас, а не о Британской империи. Я все же чувствую, что, несмотря на все ваши достижения… надеюсь, вы когда-нибудь расскажете мне о них… вы очень многого лишаете себя.
Лорд Кастльфорд вспомнил, что посол говорил ему примерно то же самое, и поскольку это вызвало у негр раздражение, он резко произнес:
— Уверяю вас, моя жизнь абсолютно меня устраивает. У меня нет ни малейшего желания эмоционально переживать опасные и трудные ситуации, подобные той, в которой я сейчас оказался!
— Будь я мужчиной, все было бы намного проще, верно? — спросила Ямина.
— Намного проще! — подтвердил он. — Я смог бы передать вас капитану корабля и устраниться от всех проблем.
— Возможно, он проявил бы большую гуманность, чем вы, — поддразнила его Ямина.
— Несомненно, он бы счел вас очень соблазнительной в этом маскарадном костюме. А ваша внешность также порадовала бы и других мужчин, которые, по вашим словам, несколько месяцев обходились без женщин!
Он хотел, чтобы его слова прозвучали язвительно, и ему это удалось. Но, увидев, как покраснела Ямина, лорд Кастльфорд испытал стыд от своего высказывания.
Он достал часы из жилетного кармана.
— Уже почти четыре часа, — сказал он. — Мой камердинер сейчас принесет чай. Пожалуй, нам следует придумать историю, которую мы расскажем ему.
Ямина отвернулась, а затем произнесла:
— Вы можете посчитать меня трусихой, но я предпочла бы, чтобы вы не говорили ему, что я русская. Почему бы вам не рассказать ему, что меня похитили и увезли в султанский гарем, а мои друзья, которые живут во дворце, помогли мне
Лорд Кастльфорд промолчал, и через мгновение Ямина добавила:
— Дело не в том, что я стыжусь своей национальности. Не думайте так! Я горжусь тем, что я русская!.. Но в то же время, когда корабль полон раненых солдат, трудно будет непредвзято относиться к человеку из враждебного государства!
— Должен признаться, что вы, пожалуй, правы, — согласился лорд Кастльфорд. — Я расскажу Дженкинсу предложенную вами историю, но пока я буду говорить с ним, вы лучше спрячьтесь.
— Я спрячусь в ванной, — согласилась Ямина. — Я не буду выходить до тех пор, пока вы меня не позовете.
С этими словами она подошла к сундуку и вытащила оттуда несколько одеяний, которыми накрыла ее Михра.
Она нашла среди них кафтан из парчи, в которой сверкали серебристые нити.
Взяв его, Ямина удалилась в ванную и закрыла за собой дверь. Как раз в этот момент лорд Кастльфорд услышал, как в замке поворачивается ключ, и отодвинул засов.
Вошел Дженкинс с подносом в руках, на котором стоял чайник, фарфоровая чашка и тарелочка с печеньем. Именно таким печеньем лорда Кастльфорда совсем недавно угощали в посольстве.
Когда камердинер поставил поднос на стол, его хозяин обратился к нему:
— Закройте дверь, Дженкинс. Я хочу вам кое-что сказать.
Когда тот подчинился, он, с трудом подбирая слова, произнес:
— У меня есть для вас сюрприз, Дженкинс.
— Неужели, милорд?
— Именно! В сундуке, который я привез из султанского дворца, не оказалось ожидаемого подарка. Там пряталась молодая девушка, для нее это было единственной возможностью бежать из гарема.
— Девушка, милорд?
Даже Дженкинс, обычно флегматичный, на этот раз очень удивился.
— Ее насильно увезли в гарем люди султана, — объяснил лорд Кастльфорд. — У нее просто не было другого выхода. Как вы понимаете, для меня это чрезвычайно щекотливая ситуация!
— Да, действительно, милорд. Что же ваша милость собирается делать?
— Я ничего не могу поделать, Дженкинс, кроме как отвезти эту юную даму в Афины, а затем каким-то образом переправить в нашу резиденцию.
Лорд Кастльфорд умолк, а затем медленно и внушительно произнес:
— Вы, Дженкинс, лучше, чем кто-либо другой, можете понять, какие у меня будут неприятности, если об этом узнают посторонние.
— Конечно, милорд.
— Случись это, будет бесполезно утверждать, что я к этому был совершенно непричастен. Никто не поверит, что я вовсе не содействовал бегству одной из женщин султана.
— Я вас понимаю, милорд.
— И поэтому, Дженкинс, вам придется помочь мне сохранить все это в тайне до прибытия в Афины.
— Хорошо, милорд.