Рабыни рампы
Шрифт:
Карен закрыла лицо ладонями. Она так долго носила в себе все свои тайны, что иногда даже забывала, какие муки они могут доставлять.
– Ну что я за дерьмо: сегодня уже во второй раз я заставляю тебя плакать. А ведь мы только что встретились, - он порылся в карманах за носовым платком.
– Можешь себе представить, если бы мы знали друг друга гораздо дольше? На вот, утрись рукавом.
Она с сомнением поглядела на него.
– Давай, давай. У меня четыре сестры. И все они по очереди плакали у меня на плече. Ну что, теперь легче? Прости меня, я не предполагал, что
– Нет, дело не в этом, - твердо сказала Карен.
– Я не думала, что все произойдет именно так.
Он нежно ее поцеловал.
– Ты думала, что произойдет вот так?
Она кивнула.
– Да, мне тоже так казалось. Ты мне нравишься. Я вновь хочу с тобой встретиться.
Она отрицательно покачала головой.
– Джонни, я не могу с тобой встречаться.
– Но ведь люди вокруг постоянно обманывают, Карен. Они делают это ежедневно, и пока еще ни у кого не выросли рога. Всегда так было.
– Я не могу встречаться с тобой, Джонни. Мне абсолютно наплевать, что говорят другие. Я всегда жила по своим, собственным правилам, а не по тем, которые устанавливают для себя другие, - она улыбнулась, даже чуть не рассмеялась про себя.
– Мне все это трудно воспринимать. В средней школе я была похожа на морскую нимфу.
– А я в школе был наркоманом.
– Мы бы с тобой не подружились.
– А может, и подружились бы. Кто знает?
– чуть слышно сказал он.
– У тебя замерзли руки.
Он, взяв ее за ладони, просунул руки Карен себе за пазуху, прижал к теплой коже. Она чувствовала, как у нее под рукой бьется его сердце. Он приблизил свои губы к ее губам. Она тихо к нему прижалась. Сладкий, странный мальчик. Может, она с ним когда-то встречалась. Может быть, может быть. Можно на самом деле сойти с ума от всех этих "может быть". Она, закрыв глаза, попыталась ни о чем не думать, только о том, что происходит сейчас, в данную минуту.
Он рассказал ей о таких важных вещах, о которых никогда никому не рассказывал, даже Элби. О своем страхе, что все может закончиться, исчезнуть: слава, деньги - все. Он поддерживал семью, всех своих братьев и сестер. Он отправил всех своих племянников и племянниц учиться в частные школы. Что будет с ними, если он сядет на мель? Тогда, конечно, хорошо посмеется его отец. Он напишет такие слова на его могильном камне - "Здесь лежит задроченный неудачник". Она внимательно его слушала, старалась подыскивать для него нужные слова, пытаясь молчать, когда он хотел, чтобы она помолчала. Впервые в жизни он чувствовал, что кто-то искренне разговаривает с ним, кто-то, кому он был дорог просто так, как человек, как Джонни. Не из-за денег. Не из-за связей. Ему не хотелось отпускать ее так просто.
– Оставайся сегодня ночью со мной.
Она коснулась рукой его волос.
– Ты же знаешь, что я не могу, - печально ответила она.
– Поцелуй меня на прощание.
Он долго, задумчиво смотрел ей в глаза.
– Я ничего перед тобой не выдумываю, - серьезно сказал он.
– И я не пьян. Я буду испытывать точно такие чувства и завтра, и послезавтра. В один из дней тебе не захочется выходить из дома со своим блестящим
Она, наклонившись к нему, нежно поцеловала его в закрытые глаза.
– Это от меня. Но лишь для ровного счета. Я тоже не думаю, что все кончится, исчезнет. Она села в такси.
– Я немного еще погуляю, - сказал он, захлопывая дверцу автомобиля.
– Не нужно, - она схватила его за рукав.
– Отправляйся прямо домой, обещаешь?
Он сделал ей бойскаутский жест.
– Обещаю.
Такси укатило.
Джон Эллисон поймал другое и направился прямиком к "Призраку". Ему не хотелось лежать с открытыми глазами в кровати и думать о ней.
Когда Карен открыла дверь, ей в нос ударил специфический запах. Она щелкнула выключателем.
Их номер- люкс выглядел так, словно по нему промчался свирепый циклон, который, правда, осторожно выбирал маршрут. Половина Лейк была перевернута вверх дном. Всю ее одежду вытащили из платяного шкафа и ее вещи висели на ребрах ящиков, словно тряпки. Все вещи в кладовой были выброшены оттуда на пол и валялись кучей. В ванной комнате следы от рвоты запачкали унитаз и кафельную плитку на полу.
В спальне сидел какой-то человек, придвинув стул к кровати Лейк. Карен завизжала от неожиданности.
– Прошу вас, успокойтесь, - умоляюще сказал Майлс.
– Я сейчас вам все объясню. Пожалуйста, Карен, садитесь. Вы ведь Карен, не так ли?
Она села, чувствуя, как вся похолодела и как ее начинает тошнить.
– Да, Карен. Что, черт возьми, здесь происходит? Кто вы такой?
– Когда я сюда вошел, здесь уже царил этот беспорядок. Она сказала - я встретился с ней в баре, - что кто-то ворвался сюда, к вам в номер. Мне показалось, что речь шла о каком-то взломщике.
Карен оглянулась вокруг.
– Разве это похоже на работу взломщика?
– спросила она.
Номер был тщательным образом разделен надвое. Ни одна вещь, принадлежавшая Карен, не тронута. Она наклонилась над Лейк, которая лежала, поджав ноги, под простынями. Были видны лишь ее прекрасные мягкие волосы.
– Лейк, - позвала она, слегка ее растолкав.
– Убирайся прочь, - простонала Лейк.
Лейк натянула простыни на голову.
– Ей плохо, - объяснил Майлс.
– Мне кажется, она приняла несколько таблеток. К тому же ее вырвало.
– Замечательно, - сухо прокомментировала Карен.
– Все было в таком виде, когда вы сюда вошли?
– Да. Я ни к чему не прикасался, - Майлс встал и надел пиджак.
– Теперь, надеюсь, вы сами за ней присмотрите?
– с надеждой в голосе проговорил он.
– Я просто считал, что ее нельзя оставлять в одиночестве в таком состоянии. Ну, теперь пришли вы, поэтому мне, надеюсь, можно идти.
– Да, как видите, я здесь.
Майлз направился к двери.
– Я никогда не считал себя настолько наивным человеком, - сказал он, - но мне и в голову не приходило, что в реальной жизни она может быть совсем другой, не похожей на ту, которую изображает на телеэкране.