Ради мира на земле
Шрифт:
Каждый новый день боев приближал нас к Карпатам. В конце апреля левое крыло 1-го Украинского фронта остановилось. Мы подошли к Карпатам. Корпус занял оборону в районе реки Прут, городов Коломыя, Косов, Куты. Штаб нашего соединения расположился в Коломые…
Остановка для нас была кстати. Не то, что отдохнуть, — на войне об отдыхе думать некогда: надо было подготовиться к боям в горной местности. А воевать в горах — наука сложная, особая. Впереди была «линия Арпада» — грозные укрепления врага. Да что укрепления, порой один пулемет, спрятанный в скальном гнезде, перекрывал всю дорогу. Приходилось заново учиться стрелять и бросать гранаты. При стрельбе нужно было делать поправку на зрительный обман в горах. А при бросании гранаты? Наступаешь, скажем, от подножья. Склоны довольно крутые. Метнул гранату — она скатится, рванет у твоих же ног. Значит, кидать ее надо с задержкой, чтобы она взрывалась сразу же, долетев к фашисту… Тысячи мелочей. Сложности с доставкой боеприпасов. По горным тропам машина не пройдет, тягачом пушку не затянешь. Все приходилось
Н. С. Демин рассказывает:
«Из-за частых бомбежек и артналетов штаб корпуса вынужден был покинуть Коломыю и обосноваться на обратных скатах одной из высот южнее города. Сюда к нам вскоре приехал полковник Л. И. Брежнев с работниками поарма (гвардейский корпус к этому времени был передан в состав 18-й армии, где начальником политотдела был Л. И. Брежнев. — Прим. авт.).
С начпоармом я провел целый день в батальонах на переднем крае. Леонид Ильич разговаривал с командирами, политработниками, солдатами, интересовался, как организовано питание, как дела с боеприпасами. В тот день, находясь на КП 317-й стрелковой дивизии, наблюдали за ходом тяжелого боя. С большим трудом удалось соединению отстоять занимаемые позиции.
Вечером, когда мы вернулись с передовой в штаб корпуса, полковник Брежнев сказал:
— Безусловно, круто немец завернул. Но я не думаю, чтобы он предпринял что-то серьезное. Вы правы, надо сбивать противника с ближайших высот, господствующих над местностью, улучшать позиции. Сейчас положение 317-й дивизии, например, таково, что она несет большие потери, чем в наступлении. А все высоты! Взять их надо».
В полосе действий нашей дивизии была всего одна дорога да несколько горных троп. Воины тщательно готовились к боевому походу, ждали выступления. Каждую минуту — боевой учебе, каждую минуту — в подразделениях политработники, партийные вожаки. Важно было не дать скиснуть солдатам, поверить в то, что и в горах мы сильнее фашистов.
Н. С. Демин:
«В те дни, когда полк Дружинина готовился к штурму «зловредной горушки» 810,0, я наведывался сюда, чтобы проверить, как идет подготовка.
В лесу царил полумрак. В лунном свете все казалось зыбким. Темные кроны деревьев перечеркнули крохотную полянку призрачными тенями. Время от времени круто взмывала в небо осветительная ракета, и тогда тени становились резче, контрастнее. Красные искры трассирующих пуль чиркали по верхушкам деревьев. Вдруг я услышал хохот. Подошел к группе солдат. Остановился за деревом. В центре тесного кружка сразу увидел Никитина. Он сидел на сложенной вчетверо плащ-палатке и увлеченно рассказывал:
— …И вот один фашист говорит другому: «Хреновая у русского Ивана разведка. Местности ихние разведчики не знают, по карте не понимают. Вчера, говорит, пробрались они к нам и заблудились. Тырь-пырь, а к своим позициям дороги не сыщут».
А тот, второй фашист, спрашивает: «Ты-то откуда знаешь?»
«Ну как же. Они ж, когда назад пошли, — трех наших солдат и офицеров прихватили. Заместо проводников».
Слушатели вновь захохотали. Но Никитин, увидев меня, вскочил и подал команду «Смирно!»
— Товарищ полковник, старший сержант Никитин проводит беседу с новичками. Завтра им в первый раз в разведку идти.
Я смотрел в смеющиеся глаза старшего сержанта и думал: «Нет, не правы те, кто твоих прибауток недооценивает. Хорошая шутка — тоже оружие».
— Как воюешь, Никитин? Что нового?
Старший сержант непроизвольным движением тронул орден на гимнастерке:
— По-старому, товарищ полковник.
И вдруг без всякого перехода:
— Картошечки молодой не желаете отведать? Петро, тащи котелок.
Войска вот уже третью неделю сидели на концентратах. А тут — молодая картошка? Откуда?
— А мы тут на ничейной полосе картофельное поле нащупали. Ну и роем по ночам. Иной раз вместо картошки фашист попадается. Тоже берем — не брезгуем.
В тот вечер мне не удалось полакомиться молодой картошкой: срочно вызвали в штаб. А потом я забыл об этом случае. Не знал, не ведал, что придется все-таки вспомнить об этой картошке. Накануне решающей схватки за высоту 810,0 к нам в корпус приехали генерал Колонин и полковник Брежнев. Они детально познакомились с ходом подготовки операции, поставили задачи политотделу корпуса, побеседовали с людьми. В конце беседы генерал Колонин вдруг спросил:
— Что это у вас там за история с картошкой?
Вначале я не понял: какая история? Но вот выяснилось: члену Военного Совета армии кто-то доложил, что у нас в одном из полков чуть ли не братание с противником. На ничейной полосе — картофельное поле. Ходят, дескать, туда и наши, и гитлеровцы. Копают картошку, не стреляют друг в друга. Генерал Колонии страшно возмущался, обвинил нас даже чуть ли не в притуплении бдительности.
Едва генерал Колонин обронил фразу о «недопустимости потери бдительности», полковник Брежнев предложил:
— Семен Ефимович, а что, если мы послушаем самих «виновников» братания на картофельном поле? — И тут же обратился ко мне: — Ну, рассказывайте, что это у вас за «картофельная история»?
— Есть такое поле, верно, — объясняю я. — И картошку копаем. Гитлеровцы тоже туда изредка ходят и в плен попадают. Наши солдаты устраивают на этом поле засаду и, смотришь, солдата противника с картошкой приведут. «Не самим же таскать картошку, — шутят солдаты, — пусть покопает и потаскает враг. А у нас не только свежая картошка, но и свежий «язык» появится»…
— Могли бы съездить в этот полк, да дорога под обстрелом, — заметил комкор Гастилович.
— Это ничего. Полк завтра идет в бой. Надо поговорить с людьми. Обязательно поедем, — решительно заявил генерал Колонин.
Мы с Гастиловичем переглянулись. К Косову вела
— Поехали.
Проскочили к Дружинину удачно. Только помокли малость — дождь сильный пошел. Прошли по ротам. В одном из блиндажей — группа солдат. Колонин и Брежнев поговорили с ними, расспросили, как идет подготовка к наступлению.
— Мы, — говорят солдаты, — приказа ждем. Надоело в окопах киснуть. Руки чешутся фашисту ребра посчитать.
Настроение солдат члену Военного Совета и начпоарму понравилось. Они приняли приглашение поужинать в полку. Я, признаться, беспокоился: будет ли чем угостить. Консервы да перловка — вот и все «разносолы», которыми мы располагали. Но на стол поставили котелок с молодой картошкой в мундире. От нее клубами валил пар. Ели гости и похваливали. Потом полковник Брежнев спросил:
— А картошка-то уж не с того ли поля, о котором столько разговора?
— Другого нет, — ответил командир полка.
— Гитлеровцы там тоже на довольствии?
— Отучили, — рассмеялся Дружинин. — Самим мало.
Генерал Колонин улыбнулся, перебрасывая на ладонях горячую картофелину:
— Будем считать, что инцидент исчерпан.
— А за картошку спасибо, — заключил Леонид Ильич. — Хороша!».
…Ранним утром загрохотали пушки. После артналета солдаты броском захватили склоны ближайших высот. Было очень трудно, прошли дожди, бойцы скользили по глинистым откосам, сползали вниз, и снова карабкались в гору. Гвардейцы 2-й дивизии вступили в бой позднее. Они штурмовали Маковицу, да неудачно — противник отбил их. И так почти неделю. Штурм — отступление, атака и снова вниз. Лишь после этого 4-й полк нашей дивизии закрепился на ней. Затем освободили несколько населенных пунктов. Потом снова была оборона, передышка. По горным дорогам отстали тылы, а без них какой бой? И все время командиры не переставали тренировать бойцов, готовить к новым атакам на кручах и перевалах.
Заняв господствующие высоты, части двинулись на юг. У Рахова встретили сильное сопротивление. Но соединение обошло город. Маневр через горный хребет — и гитлеровцы выбиты из Рахова. Фашисты покатились на юго-запад. 23 октября наши войска освободили Хуст и через два дня вышли на Венгерскую долину. Главными силами корпус двинулся на Мукачево и Чоп. 26 октября город Мукачево был наш, еще несколько дней — и враг выбит из Чопа.
Совинформбюро передавало:
«На территории Чехословакии южнее города Ужгород наши войска в результате упорных боев овладели городом и крупным железнодорожным узлом Чоп…»
На другой день приказом Верховного Главнокомандующего 17-й гвардейский корпус был назван Карпатским, а 4-й и 5-й воздушно-десантные полки, в которых сражалось много бывших лыжников-челябинцев, Мукачевскими. Почетное наименование Ужгородского получил родной мне 7-й гвардейский воздушно-десантный полк. Здесь тоже отличились многие челябинцы.
С тех пор прошло немало лет. Тридцать. Ветераны многих частей объединились в советы, переписываются, встречаются. И все чаще бередила душу мысль: «А где же наши? Ведь остались в живых. Найти бы…»
И вот первая весточка: в Москве собрались ветераны 18-й армии. Нашей армии! А тут книга генерала Н. С. Демина «Война и люди». Он откликнулся письмом, прислал книгу. Из нее сегодня вы читаете отрывки. Нашлись ветераны в Челябинске и области. Сейчас уже в моем списке около пятидесяти земляков. Летом 1974 года состоялась первая встреча. Собралось пока тринадцать человек. На следующую приедет больше. Поедет делегация в Москву, на встречу ветеранов армии…
Кто они, земляки, отличившиеся в тех боях?
Командир артиллерийского взвода Аркадий Пшеничников. Награжден орденами Отечественной войны обоих степеней, Красной Звезды. Заслуженный юрист РСФСР, председатель областного суда. Гвардии старший сержант Юлия Компанистова (Ю. Е. Пшеничникова) отмечена двумя орденами Красной Звезды. Шофер автороты И. Ф. Васильченко. Комсорг 7-го полка старший лейтенант В. Ф. Карманов. С. С. Числов, минометчик. М. Б. Байтенов, командир разведывательной роты; М. П. Лахин, командир роты; М. Н. Пашнин, парторг артдивизиона; М. В. Шилкин, разведчик-артиллерист; В. Н. Клешнев, заместитель командира лыжной бригады. М. А. Коротких, Н. А. Пилявин, Н. Г. Шумилов, П. И. Говорухин, П. Ф. Турсуков и многие другие.
Сейчас мы встретили друг друга. Ищем оставшихся в живых, родственников погибших, пишем воспоминания. Н. С. Демин просит прислать воспоминания, во втором издании его книги наша дивизия будет представлена шире. А может быть, кто-то напишет книгу о воздушных десантниках, земляках-гвардейцах?! Все впереди…
А. И. ПОПОВ
ветеран войны, гвардии старший лейтенант в отставке
„КАТЮША“
В конце июня сорок первого года жена и отец провожали меня в специальную пехотную школу имени Ворошилова. Жена сильно волновалась, и все хотела что-то важное сказать, а мысли путались. Отец — тот, конечно, покрепче был — наказывал, как сейчас помню: «Смотри, власть-то твоя, крепко защищай ее да врага проклятого бей уверенно, по-русски».
К утру, на второй день, эшелон прибыл на станцию Тюмень, к месту назначения. После кратковременной, но интенсивной учебы курсанты, коммунисты и комсомольцы были направлены под Москву, где формировались гвардейские части реактивной артиллерии. Им присваивалось почетное звание еще до участия в боях. Это ко многому обязывало. На личный состав полка ложилась особая ответственность за успех в сражениях. Отбор при формировании этих частей производился весьма тщательно: только лучшие удостаивались чести быть бойцами и командирами реактивной артиллерии.