Ради мира на земле
Шрифт:
Вот несколько эпизодов из богатой событиями военной биографии Героя Советского Союза летчика-истребителя В. А. Фигичева.
Звено истребителей под командованием Фигичева летало на разведку. Возвращаясь на аэродром, летчики заметили на шоссе немецкие войска: фашисты подтягивали к фронту крупное соединение. Тянулись танки, автомашины, груженные боеприпасами, артиллерия.
«Надо атаковать». — решил командир звена и покачал крыльями своей машины. В ответ на это краснозвездные самолеты вытянулись в цепочку, перешли в пике и атаковали вражескую колонну
Фигичев последним начал снижаться над своим аэродромом. Рядом неожиданно стали рваться снаряды наших зениток. Быстрым взглядом окинув небо, летчик увидел недалеко от себя немецкий бомбардировщик «Юнкерс-88».
Фигичев дал полный газ, и машина резко взмыла вверх. Фашист перевел свой самолет в отвесное пике. Истребитель камнем ринулся за ним. Уже у самой земли Валентин настиг врага и нажал гашетку пулеметов. Но вместо привычной дробной очереди раздалось всего несколько выстрелов, и пулеметы смолкли.
И только тут Валентин понял, что все боеприпасы он израсходовал во время атаки вражеской колонны. От злости и обиды до крови прикусил губы. Но в этот момент «юнкерс» горящим факелом рухнул на землю.
«Кто-нибудь помог», — подумал Фигичев, осматриваясь по сторонам: небо над аэродромом было пустынно. Фашистский бомбардировщик, как оказалось, был сбит Фигичевым. Последняя пуля, выпущенная летчиком, попала в бензобак «юнкерса». Это была восьмая воздушная победа Валентина Фигичева.
…Корреспондент одной из центральных газет прибыл на фронтовой аэродром в разгар боевого дня. Стоял октябрь. На широком поле, где расположился аэродром истребительного полка, был недавно убран хлеб.
Маленькие верткие истребители то садились на жнивье, то снова взмывали вверх, в неяркое осеннее небо. Возле кустов у столика стоял командир части — высокий, плотного телосложения подполковник, сидели на табуретках комиссар и начальник штаба.
Краснозвездный самолет скользнул над головами людей и побежал по полю. Винт его еще работал, когда стеклянный колпак, прикрывавший кабину, откинулся, и из нее выскочил стройный темноглазый летчик лет двадцати четырех. Он подбежал к столику и вытянулся перед командиром полка:
— Разрешите доложить!
— Докладывайте, лейтенант.
— Прошли заданным курсом, атаковали батарею противника. Потом зашли еще раз над селом. На улицах машины, около трехсот. Прочесали из пулеметов.
— Зенитки били?
— Били, товарищ подполковник. Движение по дорогам очень большое. Видимо, идет переброска войск.
— Это — Фигичев, один из лучших летчиков части, — шепнул корреспонденту начальник штаба. — Известен по всему фронту. На счету его эскадрильи много сбитых вражеских самолетов. Вы обязательно поговорите с ним. Очень интересно, ручаюсь.
Корреспондент выждал, пока летчик отойдет в сторону, и подошел к нему.
— Расскажите о себе, Валентин Алексеевич, — попросил он.
— О чем же?
— О самом интересном.
Летчик улыбнулся.
— Самое интересное у нас — это работа командира первого звена Ивачева, — помолчав, сказал он. — Знаете, сколько он самолетов уничтожил? Одиннадцать! В одном бою ухитрился сразу два «мессера» сбить. Шел в группе прикрытия с бомбардировщиками. Налетели «мессершмитты». Ивачев как запустит очередь в один из них — тот вспыхнул. Он тогда —
Рассказывая, Фигичев оживился. Он руками наглядно показывал ход воздушного боя и вдруг, взглянув на небо, смолк на полуслове. Вдалеке, у края горизонта, показались черные точки. Низко, над самой головой, промчались скоростные истребители, развернулись и сели на жнивье. К самолетам устремились механики.
— Ивачев прилетел, — сказал Фигичев. — Он моим командиром был когда-то. Меня и подготовил на командира звена. Хороший летчик, знающий. И человек — что надо!
В. А. ФИГИЧЕВ
Он поднялся с травы, поправляя комбинезон:
— Извините, мне к командиру полка надо.
— А как же про вас? — встрепенулся корреспондент. — Про ваши полеты?
Фигичев пожал плечами:
— Как-нибудь потом, в другой раз. Да и нет ничего интересного в моих полетах.
Только от других пилотов смог корреспондент узнать многое о боевых делах Фигичева и понял, почему так любят все этого молодого летчика.
…Стояло лето. Над зеленым полем аэродрома жарко припекало солнце. Черная густая тень ложилась на траву от машин, замаскированных ветвями. Друзья лежали в траве возле своих самолетов и вполголоса переговаривались.
— Да, большая война идет, — задумчиво проговорил Леонид и взглянул на Валентина. — Умирать я, конечно, не собираюсь, но… кто знает. Война! Все может быть. Отомсти за меня. Понял?
— Понял, что чепуху городишь, — резко ответил Валентин. — Что за летчик, который о смерти думает. Да такому и в самолет садиться нельзя, и от полетов его надо отстранить.
Фигичев замолчал, но было видно, что он еще сердится на друга за его слова.
Через несколько дней друзья вылетели на разведку. Их подстерегало шесть «мессершмиттов». Леонид был тяжело ранен и, из последних сил управляя самолетом, сел посреди поля. Самолет Валентина — голубая «восьмерка» — вырвался из первой атаки и снова ринулся в бой. «Выручай, выручай, старушка, — невольно шептал Валентин. — Мы с тобой еще повоюем!» Над крышами небольшого села он неожиданно заложил такой крутой вираж, что немцы, боясь врезаться в землю, проскочили мимо.
На аэродроме встретили его радостно. Однако было в этой радости что-то недоговоренное. Валентин осмотрел поле. Машины друга не было. По лицам летчиков понял все.
Проходили дни, месяцы, но не мог он забыть о гибели друга. Жители села, в котором похоронили Леонида, часто видели, как над их домами кружит быстрокрылый голубой самолет: он взмывал вверх, камнем бросался вниз и затем исчезал за горизонтом.
Однажды, возвращаясь из очередной разведки, Валентин увидел, что в село входят немцы. «Сейчас я устрою поминки», — подумал летчик и резко спикировал на фашистов. Они кинулись на землю, пытаясь спрятаться в траве, в кустах. Валентин хлестал из пулеметов, бил врагов до тех пор, пока не вышли все патроны. «Вот, Леня, и отомстил я за тебя»! Он еще раз прошел над могилой друга, сделал горку, несколько переворотов и полетел на восток.