Ради тебя одной

Гольман Иосиф Абрамович

Пытаюсь настроить себя на хорошее, как настоятельно рекомендовал Марк Лазаревич, да что-то не получается. Меня основательно тревожит эта Жаба. А своей интуиции я привык доверять.

Огонь в камине слегка поутих, и по зимнему времени это сразу чувствуется: дача хоть и бревенчатая, но все же дача. Я встаю, беру в углу еще охапку обрезков и кидаю их в камин. Пламя почти мгновенно раскочегарилось, загудело даже, а тепло пошло такое, что пришлось отодвинуть кресло.

На память приходят строки неведомого поэта, вычитанные недавно из взятой у шефа книжки:

Я

сижу и смотрю в огонь.Жадно лижут его языкиВетви, брошенные рукоюТой, что любит меня с тоски.

Дальше не помню. У шефа в кабинете хранится много книжек со стихами, он всех приобщает. Я никогда раньше поэзией не увлекался, а тут почему-то взял. Интересно, любит ли меня Алька? Или ей просто некуда деваться? А если полюбит, то не с тоски ли? Мы же с ней оба ущербные.

Дверь открылась, и в клубах холодного воздуха в комнату вошла моя принцесса.

– Баня готова, – сообщила она. – Только давай по очереди, а?

Я вздохнул. У меня были другие планы.

– Хорошо, давай по очереди. Иди тогда первая, пока там тепло. Я подожду.

Аля собрала вещички, мою овчинную доху и пошла в баню. А я остался маленько поразмышлять.

Вчера в двух словах, без подробностей, я ввел в ситуацию Ивлиева. Он, как я и предполагал, не обрадовался: какой фирме нужны подобные приключения и их искатели? Предложил посоветоваться с шефом. Я усомнился: надо ли в острые дела привлекать цивильного человека, да еще и с таким, как они говорят, креативным уклоном?

Ивлиев счел, что все-таки надо. Мы зашли к шефу и все ему пересказали. Конечно, тому не понравилось. Но и особого страха я не отметил.

– Вот что, – сказал он. – Вам надо на время смыться.

– Зачем? – спросил я. – Нас же никто не срисовал.

– Давай выражаться аккуратно, – предложил он. – Ты считаешь, что тебя никто не срисовал.

– Ну, можно сказать и так, – неохотно согласился я.

– Вот поэтому я предлагаю тебе взять недельный отпуск и исчезнуть из квартиры. А там видно будет.

– Куда же я исчезну? – спросил я. – Да еще с Алькой.

– Ко мне на дачу. Все равно мне нужен сторож. Я вне подозрений. Да и дачи еще год назад не было, даже мои знакомые не все знают. Только учти, – предупредил он. – Это не коттедж. Туалет на улице. Если снег пойдет, то дорожку к нему сначала надо расчистить. Зато есть баня. Настоящая.

– А куда Катерина деть? – спросил я, втайне рассчитывая, что мне предложат взять собаку с собой. Но не тут-то было.

– Соседку свою попроси, ты про нее рассказывал. С собакой на дачу нельзя, меня жена убьет. Со сторожем ей будет проще смириться.

Потом они остались обсуждать мою ситуацию, причем, что характерно, без меня. Один штатский и один полуштатский обсуждают острую акцию, а единственного реального солдата выставляют вон. Смешно! Хотя, с другой стороны, Ивлиев меня

слегка просветил насчет их прошлогодней войнушки, и получается, что шеф хоть и не руками, но головой воюет неплохо. И не так уж труслив, как это можно было бы ожидать от подобного человека.

Хотя в некоторых ситуациях мои подходы существенно эффективнее.

Я подозреваю, что свою «девятку» получил за простое решение проблемы, которую он не мог решить год. Это было еще до Алькиного появления.

Он живет на третьем этаже, а на первом разместилась какая-то компашка, торгующая оптом консервами. С тыльной стороны дома у них даже маленький такой дебаркадер пристроен. И вот стоит какой-нибудь «КамАЗ» под погрузкой и знай себе воняет. Они же не любят дизели глушить! Особенно зимой. Номера все иногородние. Я подъехал тогда к шефу, он попросил помочь переставить мебель. Просто смешно было смотреть, как он пытается участвовать в процессе. Но это так, к слову.

Как только я вышел из машины, тут же поразился дизельному перегару.

– Почему вы не заставите их выключать двигатели? Да и время уже послерабочее.

– Я замучился с ними, – признался шеф. – Мы уже и жалобы коллективные писали. И третий канал сюда притаскивал, «Московские новости». Видно, они здорово башляют местным властям.

– А что, проблемно наслать на них какой-нибудь УБЭП? – поинтересовался я. – С выходами-то Ивлиева. Да и у вас, насколько я знаю, друзей хватает.

Ответ шефа меня поразил. Он помялся слегка, посмущался и сказал определяющую фразу:

– Да неловко как-то.

Скажи это кто-то другой, я бы усомнился. Но о шефе у меня уже сложились личные представления, которые к тому же полностью совпадали с ивлиевскими. Ему действительно неудобно просить кого-то в личных целях. Уж лучше нюхать эту вонь и бояться за Лариску, лавирующую по пути из школы между грузовиками.

Вот жена его оказалась конкретной женщиной. Если б она столь очевидно не обожала своего Ефима Аркадьевича, ему бы с ней спокойно не жилось. Во всяком случае, мной она поруководила так, что я вспомнил своего первого старшину. Шеф пытался прервать процесс чаем, разговором, но она поставила дело четко. Когда вся мебель встала на свои места, я почувствовал, что и в самом деле устал. Мы попили чайку с шикарным (но покупным) тортом, потом шеф продемонстрировал мне свою коллекцию морских справочников (у него странные, малообъяснимые увлечения), которая находилась в комнате дочки. Мы зашли туда, а там дышать нельзя – так воняло дизельным выхлопом!

– Нет, это невозможно! – сказал я. – Как вы здесь живете?

– Так и живем, – смущенно ответил шеф.

Когда я уходил, то решил по ходу дела восстановить экологическую справедливость. У дебаркадера как раз стояли «КамАЗ» и «зилок», у обоих бухтели дизели. Водилы были в кабинах.

Я подошел к первому.

– Что привез, друг? – дружелюбно поинтересовался у шофера, здорового светловолосого тамбовца, судя по номеру.

– Что в накладных, – буркнул он.

– А что в накладных? – не отставал я.