Ради тебя одной
Шрифт:
Официант обернулся по сторонам и, не заметив ничего необычного, прошел в зал. Там передал поднос старому заслуженному специалисту – даже в открывании шампанского можно добиться невиданных высот! – и вернулся на кухню. По дороге заскочил в стерильный служебный туалет, ополоснул руки, постоял минутку, опершись на идеально уложенную серым кафелем стену. Казалось, он к чему-то прислушивается. Но все было абсолютно тихо.
Потом резко вышел из туалетной комнаты.
На кухне ему дали еще задание, потом – еще. Он почти не стоял. Но как новенький и пока в работе не испытанный – тем более в такой день – к
А в зале разворачивался праздник. Конкурирующие за право сказать приятное юбиляру гости вставали один за другим и произносили тосты, один искреннее другого. Все они были за что-либо благодарны Дато, и это было правдой. Даже просто не иметь Шерана во врагах – уже было достойно самой искренней благодарности.
Виновник торжества внимательно слушал каждый тост и нередко отзывался на него теплыми словами. Если хочешь управлять такими людьми, все-таки мало их время от времени убивать. Желательно, чтобы тебя уважали и твоя ласка казалась людям высшим счастьем.
На втором часу праздника гости начали танцевать, а с Дато случился маленький казус: перевернул соусницу с кетчупом. По дорогой льняной, золотом расшитой скатерти расплылось яркое кроваво-красное пятно.
– Сейчас сменят, – сказал из-за плеча Виталий. Этот проворный и везде успевающий парень был не только в высшей степени профессионален, но и буквально угадывал желания босса. Недаром получал зарплату, немногим меньшую, чем директора иных крупных его заводов. А что – пуля, извлеченная три года назад из Виталия, того стоит. Ведь летела-то она в Шерана! Не каждый, даже самый профессиональный, телохранитель преодолеет инстинкт и встанет на ее пути.
– Не надо менять, – упростил задачу Дато, не желавший привлекать общего внимания к своей мелкой оплошности. – Пусть дадут две-три салфетки, сверху положим, и все.
Подлетевший официант мигом выполнил просьбу, после чего удалился. Виталий проводил его внимательным взглядом.
– Извините, Дато Ходжаевич!
– Да, Виталик? – повернув голову, ласково откликнулся юбиляр.
– Вы не знаете этого парня?
– Какого?
– Который принес салфетки.
– Ты смеешься? – улыбнулся Шеран. – Да их тут с полсотни бегает.
– Я просматриваю все фото принятых на работу. Этого не помню, – озабоченно сказал телохранитель.
– Ты уже дуешь на воду, – мягко сказал Дато.
– Да, конечно, – неохотно согласился Виталий.
Дато вновь повернулся к нему:
– Если в чем-то сомневаешься, пойди и проверь. – Сам Шеран не сомневался: это его собственный ресторан, его собственный район и, может быть, в каком-то смысле его собственный город. Про страну пока рано, но кто знает…
– А кого здесь оставить?
– Виталик, это уже лишнее, – посерьезнел Дато. – Ты посмотри на людей. И кроме твоего, в зале нет ни одного ствола.
– Вы правы, – с прежней неохотой произнес телохранитель. Все гости были предупреждены о сдаче оружия, и их пушки хранились в железном шкафу оружейки – ресторан был оборудован по полной программе. А чтобы рассчитывать не только на сознательность и послушание, гости с шутками и прибаутками прошли через рамки металлоискателей, стационарно установленные на входе. Стояли они здесь всегда и, конечно, не для столь уважаемых гостей, а для обычных каждодневных
– Я пойду? – еще раз спросил Виталик.
– Иди, – уже суше ответил Дато. Страхи должны быть рациональны, и осторожность не должна переходить в манию преследования.
Виталий поискал глазами метрдотеля и, не обнаружив его, стремительной походкой направился к кухне. Там старого метра тоже не оказалось. Все это телохранителю начинало сильно не нравиться. Он развернулся и почти бегом понесся обратно в зал. Но не добежал: дверь туалетной комнаты внезапно раскрылась, и возникший на пороге усатый официант тремя пальцами легко ударил бегущего Виталия в кадык. Подхватывая тело, по бессильно-яростному взгляду телохранителя официант понял, что разоблачен. Но теперь это уже не имело никакого значения.
Он положил теряющего сознание Виталия на тело абсолютно здорового, но связанного и с залепленным ртом метрдотеля. Старик испуганно смотрел снизу покрасневшими от страха и неудобной позы глазами. Два тела заняли почти полкабинки. Официант изнутри закрыл ее и перемахнул через стенку. Зачем менять методы, доказавшие свою эффективность?
Все было абсолютно тихо.
Праздник тем временем продолжался. Дато, чуть подумав после ухода Виталия, все же вызвал к себе одного из ближнего круга, и уже через полторы минуты за спиной стоял вооруженный человек. Может, Виталий и прав. Береженого бог бережет.
А через пять или, может быть, семь минут за спиной Шерана возник тот самый официант. Дато даже вздрогнул от неожиданности. Однако тут же одернул себя: у официанта, кроме тарелки с горячим супом, в руках не было ничего. А их униформа, состоявшая из черных, в обтяжку, брюк и белой батистовой рубахи, не позволяла спрятать не то что пушку, но даже перочинный нож.
Кстати, ножей не было и на столе юбиляра. Конечно, не из соображений безопасности, а по самой простой причине – Шеран не умел есть вилкой и ножом. В пройденных им университетах этому искусству не обучали. Сейчас, став великим, он не считал себя обязанным следовать не им выдуманным правилам.
«Виталий меня заразил, – подумал Шеран. – Надо уметь расслабляться». Уставших телохранителей, сколь бы профессиональными они ни были, надо менять. Будет всего бояться – пропустит настоящую угрозу.
– Позвольте, – мягко сказал официант, заходя слева от Шерана. Телохранитель чуть отступил. Юбиляр, уже ощущая вкус любимой с детства огненной шурпы, и в самом деле расслабился. Когда-то шурпой его кормила мама. «Ешь шурпу, сынок, – говорила она. – Станешь сильным».
«Мамы нет, – с печалью подумал Шеран. И, уже с гордостью: – Зато ее сын еще долго будет сильным».