Ради тебя одной
Шрифт:
– Можете написать, что вас заставили.
– Кто?
– Придумайте сами. Сейчас все валят на чеченцев. Хотите – свалите на эскимосов.
– А про мою… – замялся Степан.
– Подпольную фабрику? – ухмыльнулся Ефим.
– Д-да, – промямлил тот.
– Могила, – пообещал Береславский. – Нигде и никогда. Вернетесь – сможете снова работать.
И заторопился по следующим адресам: в этот день он собирался выполнить то, на что в обычной ситуации ушло бы дня три, а то и больше.
Винтовка «В-94», конечно, могла бы нам помочь. Только где ее взять? Ее преддверие, которое предлагал Береславский, – противотанковое ружье, купленное у «черных следопытов», собиравших и восстанавливавших оружие военных времен, – для нашей цели не годилось.
Выход был один. И я позвонил в фирму, которая специализировалась на финансовом консалтинге. Алексею Анатольевичу Щелчкову, столь неудачно вербовавшему меня в киллеры в начале моей мирной жизни. Меня поразило совпадение имен: Прохоров – Анатолий Алексеевич. А тот, кто должен помочь мне замочить Прохорова, – Алексей Анатольевич. Что-то в этом было…
Щелчков встретил меня не просто радостно, а очень радостно. Он прямо-таки был счастлив. Я бы на его месте тоже прыгал до потолка, заполучив такого ликвидатора.
– Надумал все же? – Он прямо светился.
– Да, – честно ответил я.
– А почему? Деньги понадобились?
– И деньги понадобились. И справедливости не хватает.
– Замечательно, – сказал он и потер от удовольствия ладони. Сто раз читал, что от удовольствия трут ладони, а тут впервые лично увидел.
– Только сразу хотел бы предупредить, – вежливо сказал я.
– Пожалуйста, – вскинулся Щелчков.
– Я не один. Нас маленькая группа. Все – профессионалы.
– Ну и хорошо, – сказал мой работодатель. – Но предел гонорара уже установлен. Выше – сложно. Если только чуть-чуть или за особо трудоемкие поручения, – торопливо добавил он, увидев мою недовольную мину.
– Я не о том, Алексей Анатольевич.
– А о чем же?
– Есть правило уничтожать наиболее серьезных исполнителей, – в лоб объяснил я.
– Это не наше правило, – засуетился Щелчков.
– Это общее правило, – ухмыльнулся я.
– Что вы хотите? – сдался работодатель.
– Чтобы к нам оно не применялось. Вы работаете только со мной. Вы знаете только меня. И отвечаете за меня лично.
– В каком смысле? – насторожился Щелчков.
– В прямом. Головой. – Я кинул ему на стол пачку фотографий. Мне этот момент очень запомнился из рассказа Ефима, и я решил воспользоваться.
На фото был сам Щелчков, его семья, его папа-пенсионер, его дети и даже его старый кот, вылезший на подоконник третьего этажа погреться на солнышке.
Ефим сфотографировал все отлично, и аппарат у него – супер, с двухсот метров снимает как «СВД». Он, правда, насмерть уперся насчет детей. Мол, понимает эффективность, но даже грозить ребенком никогда не станет. Еле уломал мужика, спросив, неужели он верит в то, что я могу выстрелить в ребенка. Береславского это убедило. Если бы он знал мою анкету, наверное, серьезнее бы задумался.
– Это было лишним, – заметно побледнев, сказал Алексей Анатольевич и отодвинул снимки.
– Очень на то надеюсь, – галантно ответил я, не испытывая, впрочем, никакого раскаяния. – Итак, один или двое – в деле. Остальные страхуют от «отдачи» работодателя.
– Думайте как хотите, – уже спокойно сказал он. – Мы будем говорить о деле.
– Непременно, – согласился я и попросил показать товар лицом.
Передо мной легли фото трех немолодых мужчин, двое – как сейчас говорят – кавказской национальности, один наш, славянин.
– Все – подонки, – бесстрастно сказал Щелчков.
– Цена? – поинтересовался я.
– Двое – по пятьдесят, один – семьдесят.
«Как на базаре», – подумал я. А вслух спросил:
– Который самый дорогой?
– Этот, – без раздумья ткнул пальцем Щелчков. – Дато. Четыре покушения. И личное кладбище гектара в два. Творит что хочет. И не подступиться: очень сильные связи. Кого не достанет пулей, свалит прокуратурой или пиаром.
– И страна ничего не может сделать?
– А ты что, с Марса, что ли? – теперь уже ухмыльнулся мой работодатель.
Он подробно рассказал мне о малой части деяний Дато. Меня почему-то зацепила торговля людьми и продажа оружия в Чечню. Мы с Ефимом пару раз ругались на эту тему. Он мне доказывал, что подлость не имеет национальности. Конечно, он прав. Но интересно, смог бы он со своим «пятым пунктом» во время войны дружить с немцами? Даже с хорошими, непричастными к Освенциму и Бабьему Яру? Я – нет.
– Берусь, – сказал я. И осекся: согласно легенде, надо было сказать «беремся». Во множественном числе. – Траффик его изучен?
– Нет у него траффика. На винтовочный выстрел вряд ли подпустит.
– Это уже мои проблемы, – сказал я. – Ваша – выследить.
– Слушай, давай за него возьмемся через месяц.
– Почему? – удивился я.
– У него завтра юбилей. Ночью улетает за границу. Вернется как раз через месяц.
– Где юбилей? – спросил я.
– Забудь, – сказал Щелчков. – Это его ресторан. Все под рентгеном.
– Сколько официантов?
– Н-не знаю, – задумался работодатель. – Но оружие не пронесешь. Металлоискатели и круглосуточная охрана. Сплошь профи. Личный телохранитель – талант от бога.
– Меня тоже не пальцем делали, – огрызнулся я и предъявил ему требования: отловить любого официанта, желательно моей комплекции. Это раз. Найти план-схему помещения, включая кухню. Это два. «Зеленая змея», конечно, – не «Павлиний глаз» (Щелчков объяснил, что так называется место, где будет банкет). Но в первый-то раз у меня получилось. Третье условие – половину денег вперед. Иначе я разорю «Беор» – овес нонче дорог. Было еще много технических требований по подготовке акции, но главное я оставил напоследок. – Мне нужна «В-94», – сказал я. Оказалось, Щелчков не знал, что это такое. Надо же, немолодой рекламист знает, а в недавнем прошлом офицер – нет. Впрочем, им в штабах подобные знания были нужны не часто.