Ради тебя одной
Шрифт:
Я объяснил Щелчкову, что такое «В-94». Он задумался. Взял полчаса тайм-аута. Вернувшись, сказал, что это очень сложно. Я еще раз объяснил, что либо работа с «В-94», либо отсутствие работы вовсе.
Он исчез на час с лишним. Я дважды пил кофе и один раз – чай. Секретарши у него нет, все делал сам. Наконец он появился:
– Ваши условия приняты. Из гонорара вычтут семнадцать тысяч.
– Не многовато за ружьишко? – поторговался я. Киллер и должен торговаться. Он же убивает за деньги. Иначе какой он киллер?
– Очень редкое оружие, – оправдался работодатель. Сошлись на пятнадцати из второй половины гонорара.
Через полчаса я получил деньги, два очень достойно выполненных фальшивых паспорта (похоже, эта сволочь была уверена, что я рано или поздно приду!) и адрес в подмосковной Балашихе, по которому завтра к вечеру меня будет ждать разобранная «В-94». Впрочем, не меня, а Ефима. Ему забирать пушку, и я очень волнуюсь, как он с этим справится. Однако, судя по прошлым достижениям, его шансы достаточно высоки. Мне же еще предстояло арендовать по чужому паспорту звукозаписывающую студию. Там их было целых три, на каждом этаже – по одной.
Думаю – тоже справлюсь.
И еще мне предстояло убить юбиляра Дато на его собственном празднике.
Недавно я искренне считал, что демобилизовался…
В этом уютном кафе все было не похоже на модные рестораны. Не было ни дебильной позолоты, ни хрустальных солнц, ни расфранченных, как с обложки глянцевого журнала, мажоров. Хотя по серьезным джипам у входа легко можно было предположить, что здесь собирается не только трудовая интеллигенция. Здесь же стоял большой реанимобиль, увешанный красными крестами и поблескивающий фиолетовыми маячками. Хорошо хоть сирену не включил. Ефима почему-то нисколько не насторожило присутствие «Скорой помощи». А даже наоборот – обрадовало.
Он, не раздеваясь, прошел насквозь прокуренный тамбур и направился прямо к небольшому угловому столику, занятому двумя мужиками примерно его возраста. Они-то и были нужны Береславскому.
Один, в очках и с бородкой, был посерьезнее. Второй же, заслышав любимую песню, вскочил со стула и, энергично размахивая руками, принялся во весь голос помогать стоявшему на крошечной сцене певцу:
Есть только миг между прошлым и будущим,Именно он называется «жизнь»!Вообще-то предполагалось, что песни в этом кафе будут петь негромкие. А люди собираться – приличные, предыдущие двадцать лет отстаивавшие свою маленькую свободу по кухням и турпоходам, с непременными гитарами у костра и кукишем, направленным в сторону власти, в кармане. Ирония же судьбы заключалась в том, что кое-кто давно сам стал ранее презираемой властью и приехал сюда на служебном джипе. А кое-кто на своем, личном. Были и те, что прибыли на трамвае. К счастью, аура кабака была такова, что пассажиры трамвая чувствовали себя здесь столь же уютно, как и их более коммерчески продвинутые единомышленники.
Призрачно все в этом мире бушующем…
Певец решил повторить первый куплет любимой многими песни. Увидев пересекавшего зал Ефима, он, не прекращая петь, приветливо махнул рукой.
– Здорово, Ефим! – обрадовался и подпевавший товарищ. Второй, с бородкой, тоже улыбнулся.
– Привет, мужики! – Береславский присел за их столик. Подоспевшая официантка тут же поставила еще один столовый прибор.
– Чего будешь? – спросил первый. Он был навеселе, но, конечно, еще не пьян. – Сегодня потрясающая рыба.
Ефим есть не собирался, он недавно перехватил кусок пиццы из уличного ларька. Но содержимое тарелок друзей выглядело так привлекательно и пахло так вкусно, что Береславский тоже решил подкрепиться. Сделав заказ и отдышавшись, он приступил к деловой части визита. Впрочем, ребята облегчили ему задачу: как оказалось, один смотрел эфир, в котором Ефим клеймил неведомого врага.
– Я сразу тебе начал звонить, а ты исчез! Мобильник отключен! Разорился, что ли? – атаковал шумный.
– У меня теперь другой номер. – Ефим написал на салфетке секретный мобильный. Этим гражданам он верил как себе.
– Так что стряслось? – спокойно спросил похожий на доктора второй. Он, собственно, и был доктором. Правда, еще и хозяином личной клиники. И спросил точно так же, как до этого тысячи раз спрашивал своих пациентов. Смешно, но Ефиму стало спокойнее.
– Есть проблемы, – сказал Береславский. Он не собирался втягивать друзей слишком глубоко, но одна их услуга была ему просто необходима. – Мне надо скататься в Балашиху и вернуться в Москву.
– И что тебе мешает? – радостно улыбнулся первый.
– Нужно исключить осмотр на посту ГАИ, – взял быка за рога Береславский.
Друзья посерьезнели, но по-разному.
– Полтонны героина или труп, – усмехнулся спокойный.
– Значит, во что-то влип – и молчишь? – укорил первый. – А мы уже не друзья?
– Друзья, друзья, – успокоил его Береславский. – Куда ж я без вас? Видите – приехал! Короче, мне на пару часов нужен реанимобиль. Если, не дай бог, засыплюсь, скажу, что угнал.
– Спасешь нас, значит? – ухмыльнулся шумный. – Выведешь из-под удара? А то мы такие боязливые.
– Бросьте, мужики, – отбивался Ефим. – Просто я уверен, что справлюсь сам.
– Колись, говнюк, – вдруг совершенно не по-врачебному предложил доктор.
И Береславский внезапно раскололся. А расколовшись, вдруг почувствовал колоссальное облегчение, только теперь осознав придавившую его ношу.
– Да-а, – сказал разом посуровевший весельчак. – Ты, старик, дал. А других выходов нет? Может, тебя в психушку на месяцок, а? Девчонок классных привлечем, за месяц отдохнешь и похудеешь. А этот твой урод забудет.