Ради жизни на земле (сборник)

Яковлева В. А.

… Ефрейтор В. Балабанов уже дремал, когда почувствовал, что кто-то склонился над ним.

— Ты спишь?

Это Борис.

— Почти. А в чем дело, старина?

— Ты действительно веришь, что я смогу быть таким… ну, как отец?

— Конечно!

— Спасибо! Я постараюсь!

Ф. КОНОВАЛОВ, подполковник

СЫН СОЛДАТА

В клубе части шло торжественное собрание. Вот из-за стола поднялся политработник. Окинув взглядом просторный, переполненный

людьми зал, он громко спросил:

— Старший сержант Корниенко здесь?

— Так точно, здесь! — четко прозвучал в ответ голос поднявшегося с места бравого, подтянутого танкиста.

— Товарищи, — продолжал замполит, — на имя командира части пришло интересное письмо от отца старшего сержанта Корниенко — Прокофия Прокофьевича, Героя Советского Союза, из Караганды. Разрешите зачитать?

В зале загудели. Редко кто знал в части, что отец Кости Корниенко Герой Советского Союза. Сам старший сержант не заводил об этом речь с сослуживцами, хотя в душе гордился отцом. И стремился быть таким же умелым, настойчивым и храбрым. Не случайно Константин еще и в военкомате попросил:

— Направьте в танковые войска. Отцу моему на фронте довелось и на танке воевать… Словом, хочу быть танкистом.

Просьбу Кости удовлетворили. И вот теперь он сам классный механик-водитель грозной боевой машины.

Когда замполит объявил о письме отца, Костю обдало жаром: «Что-то написал там батя?»

«В вверенной вам части служит мой сын Константин, — писал отец. — Прошу от моего имени поздравить его, сослуживцев сына с Днем танкиста. Желаю личному составу части хорошего здоровья, бодрости, успехов в доблестной солдатской службе. И прошу вас, товарищ командир, передать сыну и всем воинам такой наказ: всегда и везде строго соблюдать дисциплину. В ней весь корень воинской жизни. Второе — лучше изучать танк, его вооружение, беречь боевые машины пуще своего глаза.

Советский танк — грозная сила для врага. Но грозным танк бывает тогда, когда он в умелых руках, когда владеешь им уверенно. В связи с этим мне вспоминается такой случай из Великой Отечественной войны.

Это было в 1944 году на реке Прут, на подступах к одной железнодорожной станции. Экипажу нашего танка была поставлена задача: выдвинуться в излучину реки и разведать местность, выявить огневые средства противника. Выполняя задание, мы попали в танковую засаду. Три вражеских танка, считая нас своей легкой добычей, спокойно пропустили «тридцатьчетверку» в свое кольцо. Мы приняли неравный бой против двух «пантер» и одного «тигра». С первого снаряда прошили один из фашистских танков, и он загорелся. Справа по нас открыл огонь второй танк гитлеровцев. Я быстро развернул «тридцатьчетверку» лбом к противнику. Наша машина оказалась при этом в небольшой впадине, а танк врага очутился выше. Наводчик мгновенно использовал это преимущество и один за другим подряд влепил в гитлеровскую машину два снаряда. Танк был подбит.

Но слева по нас открыл огонь «тигр». Слышу в наушниках голос командира: «Слева — «тигр». Приготовиться!» Я снова развернул танк. Но теперь уже наша машина внезапно оказалась под прицельным огнем гитлеровцев. Они тут же выпустили по нас три снаряда, последним из которых отрубили конец ствола пушки. Наша машина потеряла огневую мощь. Что делать? Решение в голове созрело мгновенно. «Иду на таран!» — крикнул я командиру по переговорному устройству. Командир одобрил мое решение.

Включил третью передачу и ринулся на «тигра». Столкнулись мы лбами. Помню, искры посыпались у меня из глаз. Но рычаги крепко держу в руках. Чувствую, что на третьей передаче мне не одолеть врага. Начинает он меня теснить. «Шалишь, гад, кишка тонка!» — цежу в микрофон, а сам тут же жму на сцепление, чтобы включить первую передачу. Она же сильнее всех. Пока выжимал сцепление, фашист

меня столкнул метра на два назад. Но вот включена первая передача. В это время левая гусеница гитлеровского танка пришлась как раз на середину лобовой брони нашей «тридцатьчетверки». Я дал газ. Чувствую, фашист пополз назад. Я прибавил обороты двигателю. Наш танк ловко подцепил за гусеницу «тигра» и перевернул его на бок. Все это случилось в считанные минуты. И я эти минуты буду помнить вечно. Мы тогда отделались синяками, а три гитлеровских танка были уничтожены.

Учитесь лучше и почаще спрашивайте себя: если Родина потребует, хватит ли у каждого из вас терпения, выдержки, находчивости, мастерства для того, чтобы одолеть врага? Эти качества необходимы танкисту как воздух. Хочется верить, что такими качествами обладает каждый из вас.

Жму ваши руки.

П. П. Корниенко, Герой Советского Союза».

С минуту в зале стояла тишина. А потом грянул гром аплодисментов.

С чистой совестью может сегодня смотреть в глаза отцу-герою старший сержант Корниенко. Он свято выполняет отцовский наказ. Отлично изучил танк. Комсомольцы батальона оказали ему высокое доверие, избрав его своим вожаком. И комсомольский секретарь увлекает молодежь во всем и везде прежде всего личным примером.

…Отрабатывалось вождение танков ночью по элементам. Только что из очередного заезда возвратились молодые механики-водители младшие сержанты Сухоручкин и Хасанов. Они были удручены: упражнение не выполнили. Никак не смогли преодолеть проход с двойным поворотом. Второй и третий их заезды тоже оказались неудачными.

— Вам в прибор для ночного вождения плохо видны ограничительные столбы? — допытывался у неудачников командир. — Почему вы их сбиваете?

— Сам не знаю, почему, — отвечал Хасанов. — Заносит танк, и все.

— Заносит, говорите? — недовольно переспросил офицер. — А вот сейчас посмотрим, куда его заносит. — И командир крикнул в темноту: — Корниенко!

— Я! — послышалось рядом.

Садитесь в машину, секретарь, и покажите молодым механикам, как надо водить танк.

Старший сержант привычно юркнул в люк и занял место механика-водителя. Машина рванулась вперед. Не было перед ней обычных, рассекающих темноту полос яркого света. Корниенко прильнул к прибору ночного вождения, в котором сплошной серой массой надвигались на него барханы, заросли гребенчука и верблюжьей колючки.

Скоро должен показаться и злополучный проход с двойным поворотом.

Невидимые лучи прибора ночного вождения неожиданно вырвали из темноты столбы, обозначавшие поворот. Их восемь, по четыре на каждую клетку. Старший сержант понимал, что внимание механиков-водителей сейчас сосредоточено на нем. Он должен преодолеть проход без сучка и задоринки. Иначе грош ему цена, иначе подведет командира.

Каждое движение отточено до автоматизма, ни одного лишнего. Вот в триплексе исчез первый столб, за ним второй, третий, четвертый… Препятствие позади. Машина возвращается на исходный рубеж. Упражнение выполнено отлично. Будь то в настоящем бою, танк по обозначенному подобному проходу в минном поле прошел бы невредимым и устремился в атаку на врага.

— Молодец, Корниенко! — похвалил старшего сержанта командир. — А теперь хорошо бы рассказать молодым механикам-водителям, как вы преодолевали препятствие.

— Значит, так, — начал свой немудреный рассказ обступившим его танкистам Корниенко. — Когда проезжаешь первый столб и он исчезает у тебя в триплексе, начинай в уме с интервалом в секунду считать до девяти. Затем бери левый рычаг во второе положение. И в это время следи в триплексе за передними столбами. Танк поворачивается. Как только и эти столбы исчезнут из поля зрения, рычаг выводи в исходное положение, зажимай правый рычаг и выравнивай машину между двумя последними столбами…