Радио Регата
Шрифт:
– Боря! Прекрати истерику.
– Мариша! Это не истерика. Где все? Где все остальные? Где 10-А? Что мы делаем в этой каюте? Как мы здесь оказались? Неужели я нарушил приказ?
– Боря! Не пугай меня.
Мариша подошла к серванту, открыла бар, вытащила бутылку рома и банку пепси-колы, взяла два стакана и поставила всё это дело на стол.
– Мариша! Точно! Я вспомнил. Мы пили ром!
Боря нашёл сигареты, сел в кресло и закурил.
– Точно! Я вспомнил. Нас захватили пираты, а потом Мамыкин с ними договорился.
– Какие
– Да, в том-то и дело, что все почему-то подумали, что это какой-то сценарный розыгрыш оргкомитета, и когда пираты нас взяли на абордаж, Мамыкин устроил дебаты, и договорился.
– И чего? О чём он с ними договорился?
Мариша села в другое кресло и разлила по стаканам ром.
– Извини, Мариша, но я не буду.
– Правильно. Я тоже не буду. О чём договорился Мамыкин?
– Не знаю о чём, но все бухать пошли. И наши, и пираты.
Мариша поставила бутылку на стол, которая тут же упала на пол, потому что яхту неожиданно сильно качнуло.
– Боря! А ты дверь проверял?
– Проверял. Мы заперты. Почему так сильно яхту качнуло?
– Так! Давай всё сначала. Ты пиратов помнишь?
– Смутно! – Боря закурил вторую сигарету, и поднял бутылку.
– Хорошо, давай вспоминать, что было до пиратов.
– А ты сама-то пиратов помнишь?
– Да, я тоже смутно их помню. Я помню, что вдруг скорость резко снизилась. Я же тогда на вахте не была. Я обсуждала в кубрике с Комаровой дорожную карту прохода мимо Филиппин, и их юго-восточного архипелага, в частности, – и Мариша разлила по стаканам пепси-колу.
– Какого архипелага?
– Ну, я его так называю. Потом я стала корректировать сценарий «Дня Нептуна» с Кучиной и Богодуховой. Потом яхта остановилась, я побежала на палубу и увидела пиратов, с которыми разговаривал Мамыкин. Я подумала, что Мамыкин репетирует и продолжила работу по сценарию. Потом к нам прибежал Селивёрстов и повёл в кают-компанию, где накрывали стол. Потом, потом…. Потом не помню.
– Они нам подлили чего-то.
– Кто?
– Пираты. Давай думать, как отсюда выбираться?
– Боря, – Мариша засмотрелась в иллюминатор, – Ты считаешь, что нам действительно надо отсюда выбираться? Ты посмотри, что на улице твориться! – Мариша взяла со стола стаканы, встала со своего кресла, подошла к креслу Бори, села на подлокотник и протянула Боре стакан с коктейлем, – Ты, случайно, не драматизируешь ли, ситуацию, Боря? Да, я согласна, шторм – сильный. Но у нас Скороходов – рулевой, а это – ас!
– Прости, но это не по – комсомольски. Мы же не знаем, точно, где ребята, – Боря задумчиво и несколько растерянно вытащил руку из-под бедра Мариши и взял стакан.
– Да, ты прав! – Мариша вздохнула, встала с подлокотника, поставила стакан на столик и, подняв с пола свой китель, направилась в ванную, – Пойду, оденусь. Я совсем забыла, что я в полотенце перед тобой тут рассекаю.
Боря хлебнул коктейля, встал с кресла и подошёл к компьютеру.
– Так. Будем разбираться! – произнёс Конон и включил компьютер.
Вставка № 4
Кучина брыкалась и кусала Скороходова за плечо, разрывая в клочья его тельняшку, но Скороходов был непреклонен. Он крепко держал её в охапке, боролся с буйством океана и под ударами волн нёс Кучину по верхней палубе, стараясь не наступить на свои спустившиеся от нагрузки мокрые брюки клёш.
– Ты можешь, хоть обкусаться вся. В этом плане я железный. Мне даже приятно. Я не чувствую твоих зубов, а вот губы чувствую, твои нежные губы, Иришка!
Кучина извернулась и влепила Скороходову пощёчину, но яхту в очередной раз качнуло, и Кучина ударила по бескозырке, сбив её, но Скороходов успел её поймать за ленточки и водрузить на голову обратно, на затылок, придав себе дембельский вид.
Яхта взгромождалась на волны и с грохотом падала в пучину ложбины синусоиды шторма и покоряла горы волн опять, прорезая носом воду, потоком чудовищной силы сбивая с ног балансирующего, словно эквилибрист Скороходова.
С волевой улыбкой на лице, зажав в зубах ленточки бескозырки, он нес в руках извивающуюся мокрую Кучину.
– Ты что творишь, Скороходов!? – орала Кучина, – Какое ты право имеешь покидать свой пост? Ты же рулевой!
– Я имею право. Потому что в связи со сложившимися обстоятельствами ты, как старшая по должности, должна назначить меня капитаном.
– Я?
– Да! Ты! Я поставил машину на автопилот, что ты, как девочка, Иришка?
– Я девочка? А ты, значит, капитан? Ты хорошо устроился, Скороходов!
Скороходов развернулся, подставляя свою спину новому потоку волны, закрывая собой Кучину, открыл ногой дверь рубки, ведущий в помещения верхней палубы, зашёл в неё и закрыл за собой дверь.
В полной темноте, ударяясь о стены, он прошёл по коридору верхней палубы, ещё сильнее сжал Кучину, и остановился у каюты – люкс № 2.
Он обхватил Кучину левой рукой, а правой рукой со скрежетом и перезвоном вытащил из кармана связку ключей.
– Куда ты меня тащишь? В каюту – люкс? Ты совсем обалдел???!!! Где все?!!!
– Да, хватит дёргаться, Иришка! Хватит, ещё раз говорю! У тебя выхода нет. Ещё раз повторяю, ты, как старшая по должности, обязана назначить капитаном меня, как человека, способного взять ответственность на себя в чрезвычайной ситуации, потому что я имею опыт.
– Почему? О какой ответственности и опыте ты говоришь? Я все экзамены сдала на пятёрки так же как и ты, и я хотела тебе это доказать у штурвала, но ты меня потащил зачем-то сюда! – и Кучина, что есть силы, забарабанила кулачками по плечу Скороходова – Я мичман, а ты рулевой! Я имею полное основание считать капитаном себя!!! Что за произвол!? Где все ребята? Почему мы одни? Какое право ты имеешь заходить в каюту – люкс?!