Рандеву с незнакомкой
Шрифт:
И мы оба расхохотались, представив, как Кристофер Робин в лице моего папы читает нам "книжку для похудания".
Дождь лил весь день. Под вечер он начал успокаиваться, но выйти на размокшие дрожки, чтобы выпачкаться по уши в грязи, нас не тянуло. Мы сидели на кроватях, потягивая вино и трепались ни о чем…
– Виталька!
– Ну?
– Давай, что ли, жребий кинем, кто ужин приготовит. Или бутербродничать будем?
– Ну что вы, сударыня! С нашими-то талантами это просто моветон!
Обычно в "Шалаше" трудилась бригада поваров, обслуживавшая
– Ребят, а вы что, сами готовить будете? – Удивился он.
– А то! – Улыбнулась я. – Развлекаться-то как-то надо по такой погоде!
Обратно к себе в домик мы возвращались короткими перебежками под вновь зарядившим дождиком. Впереди несся Виталик, гремя бутылками с "горячительным".
– Разобьешь – уничтожу! – Весело крикнула ему я, подхватив рукой чуть не улетевший в лужу кусок телячьей вырезки. Спасибо сторожу Акиму Петровичу, поделившемуся с нами хозяйскими запасами. Эх, тысячу раз был прав Виталик, взявший с собой "жидкую валюту". С ней в России нигде не пропадешь.
… Дождь стучал в стекло бесконечной пулеметной очередью. За окном темными призраками сгрудились великаны-тучи, смотревшие на нас грозно и с презрением к нашей ничтожности двух человечков, мокрых, но счастливых. Наверное, прав был тот философ, что сказал о мгновенности счастья. Завтра, выйдя отсюда, мы снова окунемся в беспощадный мир столкновений и ошибок. Но завтра будет завтра. А сейчас была сказка.
С мясом мы провозились до полуночи. Я никогда не думала, что совместная готовка может стать прелюдией к любовной игре, но получилось именно так. Пальцы Виталика, удивительно сильные и гибкие, работали с поразительной скоростью, в его руках маленькой молнией сверкал нож, и я смотрела на него, смотрела, смотрела, словно загипнотизированная его движениями.
В конце концов он полностью отстранил меня от готовки.
– У тебя впереди семейная жизнь. Наготовишь еще на пятилетку вперед.
– Ничего! Главное, чтоб муж яйца себе утром мог сварить, – съехидничала я.
Виталик, не отрываясь от манипуляций с мясом, нравоучительно произнес:
– Девушка, не относитесь к яйцам с таким пренебрежением.
– Фу, пошляк!
– Я серьезно!
– Да-да конечно! И древние римляне, когда хотели обозначить отправную точку, говорили "Ab ovo", что значит "от яйца". С самого рождения, то бишь.
– А вот и неправильно! Полностью фраза звучит как "Ab ovo usque ad mala", что дословно означает "От яйца до яблок". У римлян обед начинался с яиц, а заканчивался, соответственно…
Я слушала его как зачарованная. Удивительно эрудированный человек! Факты сыпались из него как из рога изобилия.
– А ты знаешь что французские короли очень любили побаловать себя яйцами? Один из Людовиков каждый день съедал 10 яиц, отчего уже к 30 годам стал столь невыносимо пахнуть, что придворные начали воротить от него носы. Людовик XV смешивал яичные желтки, сахарную пудру, курагу, потом взбивал белки в пену и жарил сладкий
Разговаривая, он умудряется одновременно и не терять меня из поля зрения, и смотреть на сковородку.
– А на самом деле, яичница – это не самое простое блюдо, которое, по идее, может приготовить мужчина. Я в свое время нашел знаешь какой салат?! Закачаешься! Тертый сыр, чеснок, майонез, ананасы из компота. И все!
– Господи, какой кошмар!
– Это еще что! У китайцев я такое нашел! Половинка груши вычищается, начиняется мелко рубленым соленым огурцом. Сверху – сметана и орехи. Главный прикол в том, что вкус груши и сметаны забивает вкус огурцов, и люди не понимают, что они вообще едят.
Я громко хохочу.
– Виталик, так что мы на конкурсе мучались? Надо было им подкинуть такой кулинарный ребус.
– Нее! – В его глазах начинают плясать искорки. – Лучше было бы представить строгому суду коктейль "Приход Белого медведя". И его собрата – "Возвращение Бурого медведя".
– Нутром чую, что про жуткую смесь глаголешь.
– А то! – Он выключает газ. За разговором я не заметила, что он успел полностью справиться с готовкой и даже порезал захваченный из дома хлеб. – Прошу к столу!
… Вино плещется в пластиковом стаканчике бархатной темнотой, гася в себе неровный свет лампы. Жалко, мы не догадались взять свечи. Меня охватывает приятная истома, и я уже понимаю, как должен закончиться этот вечер. И от этой определенности мне хорошо и уютно. Глаза Виталика оказываются близко-близко. Это я подсела к нему? Или он наклонился ко мне? А впрочем, какая разница теперь, когда мои ресницы прикрыты, а губы уже жадно ловят его дыхание, смешанное с романтикой дождя. И поцелуй пьянит не то вином, не то самой обстановкой, не то…
– Виталий, ну что вы делаете! Да вы никак решили соблазнить меня, коварно воспользовавшись моим расположением к вам!
– Как мы смеем, сударыня! – Его рука забирается ко мне под куртку и нежно движется от шеи ниже и ниже… – Нам воспитание не позволяет-с.
– Ах, ну да, простите, сударь, – я расстегиваю две верхние пуговицы его рубашки и ногтями провожу по шее, – но вы же понимаете, я девушка порядочная, меня папенька наставлял, что нельзя доверять разным охальникам.
– Относясь с полным почтением к батюшке вашему, разве похож я на охальника?
Мне становится теплее и теплее, поднимающееся торнадо уносит по волнам куда-то совсем далеко от благоразумия, и…
– Виталик! – Я резко вырываюсь из его объятий и застегиваюсь. Веду себя просто как последняя стерва! – А ты мне так и не рассказал про медведя.
Его невозмутимости может позавидовать Будда.
– А, да! Извини, отвлекся на пару незначительных мелочей.
Однако… Один-один, счет сравнялся. Умеет подколоть.
– Это народная студенческая забава. Берешь кружку с пивом, отхлебываешь приличную часть, доливаешь водку до прежнего уровня. Опять отхлебываешь. Опять наливаешь. И так до тех пор, пока янтарный цвет не сменится на белый.