Рандеву с незнакомкой
Шрифт:
– А ты романтик?
– Не знаю… Наверное, нет. В работе я практик и циник.
– Но ты же смог забыть свою работу ради меня?
– Не совсем…
– Только не говори мне, что в постели ты думал о бизнесе.
– В постели я вообще не думаю. Это вредно.
– Правильно…
Они стояли возле подъезда ее дома и в который раз за день вглядывались друг другу в лицо. Потом она опустила глаза.
– Извини, мы теперь встретимся не скоро, мне надо уехать на недельку к родственникам. Вернусь – позвоню.
– Нет, не позвонишь.
– Почему?
– Потому
– Не поняла?
– Я все знаю. И про тебя, и про Толика. Он немного просчитался. Совсем чуть-чуть. Досадная ошибка. Случайность. Совпадение…
– Я не понимаю, о чем ты!
– Да понимаешь ты, все понимаешь… – Он устало вздохнул и провел рукой по лицу, словно отгоняя какие-то неприятные воспоминания. – У Толи в кабинете стоит прослушка. Специалист он грамотный, а вот человек ненадежный. Я решил подстраховаться. Как видишь, совсем не зря. А тебе действительно спасибо. Ты очень хорошая актриса.
– Я не…
– Прекрати, – он поморщился. – Я же тебе говорю: ирония судьбы. Незапланированные случайности. Я не любитель провинциальных театров, но полгода назад был у вас в городе. Ты играла горничную. Спектакль так себе, но ты так убедительно сопротивлялась домогательствам кучера…
И она все вспоминает.
На сцену прямо из первого ряда смотрит на нее человек с букетом роз. Тот же человек, который сейчас смотрит на нее с грустной улыбкой проигравшего победителя. Розы он тогда отдал другой артистке. А впрочем, какая теперь уже разница…
Действительно, ирония судьбы иногда абсолютно непостижима и выступает самым сумасшедшим сценаристом.
Они встретились не на театральных подмостках, а в жизни, где знакомый знакомых, неприятный тип с бегающими глазками и нервными жестами, попросил ее сыграть небольшую роль. Увести на день начальника из офиса, пока приедут "большие боссы", которых он долго окучивал, упорно пытаясь взобраться на вершину кабинетной власти. Кто ж знал, что у босса так хорошо развит инстинкт самосохранения…
Она упорно пыталась спрятать глаза. Но какая-то неведомая сила снова возвращала взгляд к его лицу, серьезному, спокойному и бесконечно терпеливому.
– Прости меня…
По ее щекам катились слезы. Создав и разрушив иллюзию, она неожиданно поняла, что нуждалась в этой игре не меньше, а может, и больше, чем ей казалось.
– Прости…
Он слышал и не слышал ее одновременно. Мыслями он был уже в недалеком будущем. Он знал, что через час войдет в свой офис. Встретится с заждавшимися столичными гостями, предупрежденными еще вчера, что у него срочное дело и он задержится. Положит перед ними хорошую «домашнюю заготовку», полностью оправдывающую любое опоздание. Выслушает их замечания. Потом они поедут в то же кафе, где не так давно он сидел напротив женщины, всхлипывающей сейчас у него на плече. Долго будут обсуждать новый проект, спорить, отшлифовывать мелочи… Но это уже детали.
Будет долгий и неприятный разговор с Толей. Очень долгий. И очень неприятный. Но Толя никуда не уйдет. Даже если очень
И он это знал. И всегда действовал по этому сценарию.
Приподняв пальцами подбородок плачущей девушки, он улыбнулся:
– А можно я сделаю еще одну невероятную глупость?
Потом долго, не меньше минуты, держал паузу. Провел ладонью по ее щеке, стирая следы слез.
– Поехали ко мне. Я плевать хотел на гордость. Когда карты раскрыты, нам нечего терять.
…Всю дорогу она дремала у него на плече. И утром, проснувшись у него дома, ждала, когда он вернется. И плакала, плакала, плакала, сотни раз прокручивая в голове историю их отношений, каким-то шестым чувством понимая, что все только начинается, и пока абсолютно не известно, какую роль предстоит ей играть. И до самого вечера сидела у окна, выискивая взглядом его фигуру.
Он сидел в том же самом кафе, задумчиво вертя в руках салфетку. Потом вытащил из кармана ручку «Паркер» и что-то написал. Перечитал, пожал плечами, скомкал клочок бумаги, бросил его в пепельницу, рассчитался и ушел.
Официантка, украдкой наблюдавшая за ним весь вечер, воровато озираясь, вытащила салфетку, расправила на столе и удивленно подняла брови.
– Валька! Ты представляешь себе: а наш пижон, оказывается, стихи пишет. Бред сумасшедшего…
И две подружки расхохотались.
Украденный у жизни час,
Украденный у жизни день,
Украденная бесконечность.
А мир для каждого из нас,
Отбросив от судьбы лишь тень,
В секунде отражает вечность.
И отраженья свет неровный
Все делает таким условным,
Лишенным страсти и покоя…
Реальны – только мы с тобою.
декабрь, 2004 г.
Шахматные этюды
Вся жизнь – игра. Кто-то играет в карты, надеясь на удачу. Но она крайне капризная дама. Иногда неожиданно дарит флэш-рояль, а иногда – пустышку. Кто-то играет в боулинг, кидая шар своих возможностей, и сбивает кегли. Не разбираясь, где нужные события, а где – мелочь. Кто-то молится на рулетку, где есть только одна выигрышная позиция… Но слишком часто шарик останавливается на «зеро».
А кто-то играет в шахматы. Просчитывая сложные комбинации, выискивая слабости соперника, чтобы дорваться до победы.
Но жизнь – гораздо более хитрый противник, чем кажется. Слишком часто она делает вид, что играет в поддавки. И только в самый последний момент, когда кажется, что вот она – заветная победа, судьба кривит губы в издевательской усмешке и произносит, подводя черту под всеми хитросплетениями: «Шах и мат».
Гамбит
Славика трясло, как в лихорадке. Все казалось настолько невероятным, что больше походило на ситуацию из дешевого романа. Еще неделю назад он и представить себе не мог, что Лера согласится на свидание. А вот поди ж ты…