Раннее

Бушов Сергей

– Будешь играть?

– Я же обещала. И потом, отвлечься надо.

– Хорошо. Сейчас.

Я сходил за шахматами. Тем временем Анна собрала волосы в пушистый хвост.

– Кто белыми? – спросил я.

– Ты. В прошлый раз я была.

И мы начали играть, параллельно пожирая печенье. Со стороны можно было подумать, что у нас всё в порядке и ничего не произошло. Но это было не так.

– Тебе не приходила в голову мысль убить Лапидуса? – спросила Анна, съев мою пешку.

– Приходила. Но не мне, –

ответил я, съев её пешку.

– А кому?

– Егошину. Мы пробовали вызвать его ещё раз. Не получилось.

– Почему?

– Нужна жертва.

Она подняла голову и посмотрела на меня холодным взглядом.

– Извини, – сказал я.

– За что?

– Мне показалось, я напомнил тебе о Владе.

– Тебе показалось. Я думала совсем не об этом.

– А о чём?

– Теперь уже не важно. Не тормози, твой ход.

– А, да.

Шло время. Печенье кончилось. Рядом с Анной я чувствовал себя хорошо. Я обычно очень долго схожусь с людьми, но сейчас Анна была для меня своей, как сестра или мать. Я мог сказать ей что угодно, и выслушать от неё любые слова. Я не стеснялся её, как стеснялся практически всех женщин. Я чувствовал, что она – мой друг. Это произошло как-то слишком быстро для меня.

– Мат, – сказал я.

– Ты делаешь успехи, – рассмеялась Анна. – Сколько времени?

– Полвторого.

– Тогда пора собираться.

– Ты говоришь так, будто есть что собирать.

– И то правда.

Мы сложили шахматы в коробочку, и я зашёл к себе. Побросал всё в сумку и выглянул в окно. Лодки пока не видно, по крайней мере с этой точки. Правда, дождь немного приутих. Не знаю, правда, уместно ли здесь это слово. Был ливень из ряда вон выходящий, а теперь просто ливень. Я взял сумку и вернулся в комнату Анны.

– Ты готова?

– Да. Кажется, весь этот кошмар скоро кончится.

– Анна, – сказал я. – Я хочу задать тебе один важный вопрос. Что мы скажем потом?

– Кому? О чём?

– О том, что случилось. С Владом.

– Может, не надо сейчас…

– Надо.

Она села, положила свой рюкзак рядом и долго смотрела на свои руки.

– Здесь следы какие-то остались?

– От него?

– Да.

– Только какие-то вещи в комнате.

– Их надо забрать. И никто ничего не узнает.

– Почему?

– Иначе у нас жизни не станет. Или запутаемся в показаниях, или в психушку попадём. Никто ведь не знает, что он был с нами. Даже пригласил его Егошин через меня. Скажу, что не позвала.

– Не жестоко ли это?

– Мне так не кажется. Пропал – какая разница, как? У него даже родственников близких нет. И потом – разве ты знаешь, что с ним случилось?

– Знаю. Лапидус его убил.

– Знаешь? А тело ты видел? Слушай, извини, я начинаю нервничать. Давай больше не будем. Если хочешь, посоветуйся с остальными.

– Это само собой. Может, пойдём к ним?

– Пошли. Наверно, уже почти два.

Мы спустились по лестнице и зашли к Егошину. Он полулежал на кровати одетый, но был по-прежнему бледен и явно плохо себя чувствовал. Рядом, как и прежде, сидела Люся. Мы поставили в угол свои сумки с вещами.

– Мы готовы, – сказала Анна.

– Мы тоже, – сказал Егошин. – Скорей бы он приплыл. Говорил, что может задержаться.

– Ты как? – спросил я.

– Лучше. Кажется, температура спала. Нога только ноет очень.

– Ладно. Мы тут говорили с Анной насчёт Влада.

– И что решили?

– Она предлагает сделать вид, что его с нами не было.

Егошин немного помолчал.

– Не выйдет. Дед его видел. Ну, ничего, что-нибудь придумаем. Сейчас мне всё равно.

Он откинулся на спину и закрыл глаза. Чувствовалось, что он тяжело переносит боль. "Ничего, ничего, – думали все. – Ещё немного, и всё это кончится". Я ощущал эту мысль во всех взглядах, лицах, словах. Лапидус всё ещё держал нас всех в страхе, который мы не хотели показать. У меня на руке пикнули часы – два.

– Может, пойдём опять ко мне? – предложила Анна. – Сыграем ещё.

– Сейчас лодка приплывёт. Не успеем.

– Ну хоть начнём. Тут-то что сидеть?

Я вытащил шахматы, и мы пошли к Анне. Расставили и стали играть. Анна сделала ход. Я сделал ход. Снова Анна. Опять я…

– Так конь не ходит, – усмехнулся я.

– Извини, – сказала Анна. – Я нервничаю.

Она закурила очередную сигарету. Я тоже. Мы продолжили игру. На этот раз играли рассеянно и по очереди зевали фигуры. В конце концов получилось, что у Анны король и ладья, а у меня только король.

– Ладно, – сказала Анна. – не хочу доигрывать. И так понятно, что тебе мат.

– Что значит "понятно"? Поставь.

– Ты что, не знаешь, как я играю?

– Знаю. Поставь.

Анна недовольно хмыкнула:

– Ну ладно.

Через три хода она поставила мне мат и показала язык. Точь-в-точь как Влад в моем сне, только язык другой.

– Сколько времени? – спросила Анна.

– Три двадцать, – ответил я и сам ужаснулся этому ответу. – Похоже, что-то случилось.

– Похоже, мы не успеем на автобус, – сказала Анна. – По меньшей мере.

Мы направились к Егошину. Он лежал на спине так же, как и полтора часа назад.

– Покажи ногу, – сказал я.

Он приподнялся и, морщась, закатал штанину. Всё от колена до щиколотки почернело. Шрам стал глубоким, сантиметров пять – до самой кости. Из него сочилась серая мутная слизь.

– Ждать нельзя, – сказал я. – Кто-нибудь умеет хорошо плавать? Просто я сам, пожалуй, и ста метров не проплыву.

– Я умею, – сказал Егошин и громко захохотал.

– Я не умею, – сказала Анна. – Совсем.