Раннее

Бушов Сергей

– Я была чемпионкой Молдавии среди юниоров, – сказала Люся.

Егошин прекратил смеяться:

– Ты не поплывёшь.

– Константин, – сказал я. – У нас нет времени.

– А я сказал, она не поплывёт! – закричал Егошин, после чего простонал и снова лёг на спину. – Вода… холодная… – пробормотал он. – Я её не пущу.

– Я смогу, – сказал Люся. – Здесь не очень далеко. И с судорогами я знаю, как бороться. Если что.

– Я тебя не пущу, -повторил Егошин. – Дед должен приплыть.

Он обещал.

– Костя, – сказал я. – Уже полчетвёртого. Автобус в пять. Мы на него уже опоздали. Значит, что-то случилось. Люсе надо доплыть только в ту сторону, найти деда или хотя бы лодку и приплыть на ней сюда.

– Если ты такой умный, – сказал Егошин, – то сам и плыви.

– Костя, – сказала Анна, – Володя прав. Нужно что-то делать. Больше ничего не придумаешь.

Егошин закрыл глаза и, кажется, задумался. Потом сказал:

– Хорошо. Если до четырёх лодки не будет, я согласен. Он должен приплыть!

Наступило долгое молчание. Егошин тяжело дышал и почти не шевелился. Анна стояла, прислонившись к комоду, я – около окна. Люся сидела на стуле. Потом взяла свою сумку и вышла. Через пару минут вернулась в закрытом купальнике, босая. Поставила сумку у кровати.

– Костя, – сказала она. – Я поплыву. Уже почти четыре. Чего ждать?

Он открыл глаза.

– Наклонись ко мне.

Он поцеловал её в губы. Его глаза были влажными.

– Будь осторожна. Пожалуйста.

– Всё будет нормально, – Люся провела рукой по его волосам и вышла.

Я последовал за ней. Мы спустились. Вышли на улицу.

– Дождик вроде не сильный, – сказала она. – Я быстро доплыву. Часа не пройдёт, как вернусь.

– Ты молодец. Держись.

Мы вышли под дождь. Люся ступала по грязи опасливо и немного брезгливо. Она вошла по пояс в воду, обернулась и улыбнулась мне:

– Я быстро.

– Счастливого пути.

Она оттолкнулась ногами и быстро поплыла вперёд кролем. "Она действительно хорошо плавает", – подумал я. – "Всё будет в порядке". И всё-таки смотрел ей вслед до тех пор, пока среди волн и ряби можно было разглядеть красный купальник…

Я вернулся в дом. Егошин лежал на спине, глядя в потолок и стучал себя по лбу тыльной стороной запястья. Анна сидела на стуле.

– Может, ещё сыграем? – предложил я.

– Нет. Я больше не хочу, – Анна встала и подошла к окну.

– Дождь всё реже, – сказала она. – Похоже, завтра будет ясно. Что скажешь, Володя? Ты вроде это чувствуешь.

– Не могу сказать, – ответил я. – Пока не пойму.

Шло время. Ожидание было невыносимым. Я стал ходить взад-вперёд по комнате.

– Перестань, – сказала Анна. – Раздражаешь.

Тогда я вышел и отправился к себе. Лёг на кровать, сбросив ботинки. Хотелось есть. Я закрыл глаза и стал читать про себя стихи. Довольно быстро я впал в полусон, и мне стали мерещиться причудливые образы. Горящие дома, голые женщины с отвратительными лицами, лодки и Лапидус. Он шёл ко мне. Подходил всё ближе, протягивал ко мне лапу и рассыпался в воздухе. Проснулся я от того, что начал мёрзнуть. Окно было открыто. За окном тучи, но дождя нет. Я встал. На часах – семь! Я метнулся к Егошину. Тот лежал и не шевелился.

– Люся не вернулась? – испуганно спросил я.

Он открыл глаза и посмотрел на меня со злобой.

– Это ты! – крикнул он. – Это ты послал её туда! Ты убил её, понимаешь?

Он схватил с комода свои очки и швырнул в меня. Я поймал их. Тогда он метнул в мою сторону нож. Я отпрыгнул. Положил очки назад, на комод, и быстро вышел, стараясь не смотреть на Егошина.

– Боже мой, Боже мой, – бормотал я. – Что же это? Что творится?

В боковой комнате, где вызывали Лапидуса, я увидел Анну. Рядом с ней стояла последняя бутылка водки. Полупустая. Анна оторвала голову от стола:

– У тебя сигаретки нет?

– Нет. Кончились.

– Чёрт. Всё кончилось. И мы тоже скоро кончимся.

– О чём ты?

– Влад кончился, – она загнула палец. – Люся кончилась, – она загнула второй. – Егошин кончается, – она загнула третий. – А это, – она показала два оставшихся пальца, – мы с тобой. Тоже люди конченые.

– Ты много выпила, – сказал я. – Не надо больше.

– Я больше и не хочу. Какой смысл? Даже наоборот, протрезветь хочу. Я пойду в душ, а? Можно?

– Иди. Только осторожнее.

– Не боись. Я кончусь последней, – она засмеялась, и мне стало немного страшно.

Анна встала и, покачиваясь, пошла по коридору в душевую. Я отхлебнул глоток водки и вышел на улицу. Снова сел на крыльцо и стал смотреть на воду. Поверхность была гладкой, как зеркало, и блестела своим странным металлическим блеском.

Мне захотелось снова войти в воду, упасть лицом вниз и смотреть, как опускается на дно песок вокруг меня… Но я этого не сделал. Мне стало всё равно. Я зашёл в дом, поднялся к себе, разделся и лёг спать.

Внезапный стук заставил меня проснуться и вздрогнуть. Похоже, закрылась дверь.

– Кто здесь? – спросил я.

Мне не ответили. Было темно. Я приподнялся и вгляделся во мрак. Кто-то двигался по комнате в мою сторону. Я нащупал зажигалку и зажёг свечу возле изголовья. Это была Анна, совершенно обнажённая. Она часто дышала, и груди поднимались и опускались, подрагивая. Кожа в свете свечи казалась немного оранжевой, восковой.

– Я тебе нравлюсь? – спросила Анна.

– Да, – ответил я.