Рано или поздно
Шрифт:
Разумеется, однажды она уже совершила верховую прогулку по Роттен-роу, но это, конечно, совсем другое дело.
— О да, — ответила Анджелина. — Ни Трешем, ни Розали не позволяли мне появляться здесь до тех пор, пока я не начну выезжать, а вчера Розали настояла на том, чтобы я отдохнула. Впрочем, я пошла в библиотеку Хукема. О, и там встретила мисс Годдар, и мы вместе пошли в чайную и проболтали целый час. А днем маркиз Эксвич нанес визит Трешему. Такой глупец, пришел делать мне предложение! О, смотрите, вон там… как его зовут?
Они остановились на несколько мгновений, чтобы обменяться любезностями с Биксби и мисс Коулмэн.
Эксвич, думал Эдвард. Должно быть, ему уже пятьдесят. Сколько раз он был женат? Дважды? Трижды? И сколько у него детей? Шесть? Восемь? Восемнадцать? Очевидно, все дочери.
— Вы приняли предложение? — спросил он, когда двуколка поехала дальше.
Анджелина с недоумением посмотрела на него, но тут же заулыбалась.
— От лорда Эксвича? — фыркнула она. — О нет. Он же носит корсет!
Видимо, это достаточно уважительная причина, чтобы отклонить брачное предложение. И скорее всего действительно уважительная.
Она пила чай с Юнис? Сам он так до сих пор к ней и не сходил.
Им потребовался час, чтобы объехать круг. Практически все гуляющие здесь были на балу у Трешема, поэтому пришлось поздороваться с каждым, осведомиться у каждого о здоровье и сообщить каждому, какой сегодня чудесный день, на случай если сами они не заметили.
И все откровенно рассматривали Эдварда и Анджелину с задумчивостью во взоре. Двое его знакомых даже подмигнули ему!
— Должно быть, вы уже хотите вернуться домой, — сказал наконец он. — Я вас…
— О нет! — Анджелина повернула к нему испуганное лицо. — Не может быть, что уже пора возвращаться! Мы почти ничего в парке не увидели.
Разве она не знает, что это и не предполагается? Гайд-парк большой.
— Хотите, чтобы я вас еще немного покатал? — уточнил Эдвард.
— О да, прошу вас. Но нельзя ли найти менее оживленное место?
— Ну, разумеется, — ответил Эдвард и, выехав из толпы, повернул на тихую аллею, скорее удаляющуюся от парковых ворот, чем ведущую к ним.
На виду у половины светского общества.
Мог бы сразу разослать приглашения на прием по поводу первых крестин.
Анджелина раскрыла над головой зонтик — абрикосового цвета в тон муслиновому платью. Правда, есть учесть размер ее шляпы, Эдвард так и не понял, с какой целью.
— Лорд Хейворд, — обратилась она к нему, — вас вынудили ухаживать за мной?
— Вынудили? — переспросил он.
— Наверное, это неправильное слово, — поспешно сказала Анджелина. — Никто не смог бы вынудить вас делать то, чего вы не хотите. Но вас… уговаривают? Убеждают за мной ухаживать?
Два вечера назад он задал ей тот же самый вопрос, но она все отрицала. Теперь Эдвард понял почему.
— Вы имеете в виду мою бабушку, мать и сестер? — уточнил он. — Полагаю, они такие же, как и все прочие родственницы-дамы. Все они хотят, чтобы я счастливо устроился в жизни. Хотят, чтобы я обеспечил преемственность. Стремятся подобрать для меня самую подходящую невесту, считая, что сам я этого сделать совершенно не способен.
— А я подходящая невеста? — спросила Анджелина.
— Безусловно. Вероятно, самая подходящая.
Двое ребятишек на широкой лужайке бегали за мячом. На траве чуть поодаль сидела леди. Больше никого видно не было.
— А если бы вам пришлось выбирать, — спросила Анджелина, — без необходимости угодить родственницам, вы выбрали бы девушку неподходящую? Или менее подходящую?
О Господи.
— Леди Анджелина, — решительно произнес Эдвард, — мне кажется, это крайне неуместная тема для беседы.
Она покрутила зонтик и рассмеялась:
— Вы бы никогда не выбрали себе неподходящую невесту. Вы весьма добродетельный джентльмен. Вы верны своему долгу и никогда не будете слушаться сердца — только разум. Вы никогда не сделаете ничего импульсивного. Никто никогда не увидит вас на дереве, в то время как разъяренный бык роет землю внизу.
— Да, я действительно зануда, — сказал Эдвард, с беспокойством отметив раздражение в ее голосе. — Пора отвезти вас домой.
— Но нет ничего занудного, — отозвалась Анджелина, — в том, чтобы быть добродетельным, послушным долгу и вести себя со взвешенной рассудительностью. И ничего занудного в том, чтобы быть джентльменом. Мы в самом деле должны возвращаться домой? Вокруг так прелестно, и я в первый раз в жизни катаюсь в двуколке, и мне это ужасно нравится! Как вам моя шляпка?
Она опустила зонтик. Эдвард повернулся и посмотрел на нее.
— Это одна из тринадцати? — спросил он.
— Номер восемь, — ответила Анджелина. — И вообще их четырнадцать. Я вчера вечером сосчитала, оказалось, что их на одну больше, чем я думала.
— Мне казалось, — произнес Эдвард, — что вы покупали каждую новую шляпку, потому что она была лучше, чем предыдущая. Так почему же вы надели номер восемь, а не номер четырнадцать?
Анджелина широко улыбнулась:
— Я это сказала просто для того, чтобы что-нибудь сказать. Я часто так делаю. И я обожаю все свои шляпки, за исключением, наверное, розовой. Я ее купила, потому что мне понравился оттенок розового и до сих пор нравится. Но на ней нет никаких украшений. Она скучная. Придется что-нибудь с ней сделать, если я захочу ее когда-нибудь надеть. А если я ее никогда не надену, это же будет ужасно пустая трата денег, правда? Но вы не ответили на мой вопрос. Думаю, вы слишком вежливы, чтобы честно признаться — шляпка отвратительная. Мои братья не настолько тактичны.