Рапсодия - Дитя Крови (Симфония веков - 1)
Шрифт:
– Если там и была когда-то лестница, то сейчас она превратилась в груду мусора, - заявил Акмед.
– Внесем ее в список восстановительных работ.
Он отошел от колонн и направился к тронам.
Рапсодия решила присоединиться к нему, но по дороге задержалась у изображения солнца на полу. Неожиданно в комнате резко потеплело, щеки Рапсодии запылали, и она почувствовала, что у нее кружится голова.
– Акмед, - позвала она, но ее голос прозвучал так тихо, что Акмед, стоявший к ней спиной, не услышал.
Рапсодии показалось, что Большой Зал
Она почувствовала легкое прикосновение к своей шее - поцелуй влюбленного, губы медленно двинулись вниз... На талию легла рука, начала подниматься к груди. Рапсодия отчаянно пыталась стряхнуть наваждение.
– Акмед, пожалуйста!
– позвала она.
– Помоги...
– Ей самой собственный голос казался слабым и каким-то далеким.
Мир вокруг окутал мрак. Стало теплее, и она опустилась на пол, ее поддерживали чьи-то руки, которые продолжали ласкать тело. Она почувствовала, как они поднимают рубашку, попыталась сопротивляться, вернуться в настоящее, но потерпела поражение.
Мозг протестовал против насилия над волей, но более могущественная сила, связывающая ее со Временем, из которого была соткана ткань ее души, одержала верх. И Рапсодия сдалась под напором чужой страсти, ее поглотила похоть и гнев... нет, ослепительная ярость. А в следующее мгновение видение исчезло.
И Рапсодия поняла, что смотрит на Акмеда.
– Что с тобой?
– спросил он, протягивая ей руку. Она ухватилась за нее и поднялась на ноги.
– С меня этих глупостей достаточно, - пробормотала она, стряхивая грязь с одежды и приглаживая волосы.
– Лучше ничего такого не знать, уж можешь не сомневаться.
– Что ты видела?
Рапсодия покраснела.
– На самом деле я ничего не видела. Все происходило на чувственном уровне.
– В таком случае, что ты почувствовала? Возможно, это важно, раздраженно настаивал Акмед.
– Ну, скажем так: на этом месте Гвиллиам и Энвин... ну... скрепили свой союз.
– Повезло тебе, - фыркнул Акмед.
– Как ты сказал?
– смущение уступило место ярости.
– Тебе повезло, что мы не взяли с собой Грунтора. Будь он с нами, тебе не удалось бы... почувствовать все до конца, хотя его изысканные комментарии наверняка бы нас порадовали.
– Уж не сомневаюсь. Могу я рассчитывать на то, что ты не станешь болтать о случившемся?
– Возможно. В спальню пойдем?
Рапсодия сжала кулаки, несмотря на то что понимала - Акмед не всегда правильно выбирает слова.
– Ты хочешь сказать, что нашел королевскую спальню?
– Именно.
– Хорошо, - выдохнув, проговорила она.
– Давай отсюда выбираться, пока еще что-нибудь не случилось. Энвин и Гвиллиам были женаты очень долго. Я предпочитаю держаться подальше от места, где они резвились после того, как придворные расходились по домам.
– Если хочешь избежать еще одного эфемерного сексуального переживания, тебе нужно
Спальня была построена с таким же размахом, как и весь остальной Канриф, но состояла из двух абсолютно раздельных помещений, великолепно отделанных и украшенных, но холодных и безжизненных.
Одну из спален украшали камин и сводчатое окно, вырезанные в той же скале, что и внешняя стена Большого Зала. Окно потеряло форму и потускнело со временем, но по-прежнему оставалось целым. Из него открывался великолепный вид на степи, переходящие в Кревенсфилдскую равнину.
Над камином красовался фамильный герб, выполненный с мельчайшими подробностями и деталями. На переднем плане напротив друг друга располагались стоящий на задних лапах свирепый лев и грифон, над головами которых сияло две звезды. На заднем фоне была изображена Земля и дуб с могучими корнями. Рапсодия видела такой на монетах Серендаира.
– Герб сереннских королей? Акмед кивнул.
– Теперь я понимаю, почему они не слишком ладили, - проговорила Рапсодия.
– И почему же?
– Гвиллиам расположил символ своей власти на самом видном месте, прямо напротив брачного ложа, словно хотел продемонстрировать Энвин, что не слишком уважает ее происхождение. И ему плевать на то, что она по этому поводу думает.
– В соседней комнате над камином она поместила собственный герб. Дракон на страже своих владений.
– И тем не менее, если они делили постель, его герб постоянно оставался на виду, а ей приходилось на него смотреть. Выходит, они не использовали брачное ложе по назначению. Будь я гордым существом, наполовину драконом, который не слишком уютно чувствует себя в облике человека, вряд ли мне понравилось бы ночь за ночью заниматься любовью в комнате, где постоянно на глаза попадается фамильный герб, напоминая о том, что я не имею к нему никакого отношения.
Глядя в пол, Акмед улыбнулся и покачал головой, а потом повернулся к камину:
– Я рад, что прошлый опыт не повлиял на твое отношение к сексу, Рапсодия.
У противоположной стены они заметили изголовье кровати, вырезанное из сине-черного с золотистыми прожилками мрамора. Рядом, на полу, лежала лесенка, засыпанная кучей мусора и истлевшими тряпками.
– Как ты думаешь, кровать просто сгнила?
– спросила Рапсодия.
– Ну, судя по тому, что ты сказала, - рассмеявшись, заявил Акмед, она не могла воспламениться от их страстных объятий. Полагаю, она стала жертвой времени. А почему ты спрашиваешь?
Рапсодия начала тихонько напевать, пытаясь уловить необычное ощущение, которое у нее возникло, когда она смотрела на то место, где в былые времена стояла кровать. Через несколько мгновений она посмотрела Акмеду в глаза и спросила:
– Ты ничего не чувствуешь?
Он на секунду сосредоточился, но потом покачал головой:
– Нет. А ты?
Рапсодия снова перевела взгляд на пол:
– Кажется, кровь.
Лицо Акмеда потемнело, но голос продолжал звучать ровно:
– Ничего.