Расцветающая роза
Шрифт:
— Знаете, — заговорил он, словно сам с собой, — от вас я этого никак не ожидал! Видимо, воспринял слишком поверхностно. Вы казались очаровательной юной англичанкой, прибывшей сюда с вполне законным намерением, которую не соблазнишь такими вот побрякушками. — Он встал и принялся вышагивать по комнате. — Так зачем вы это надели? — Он остановился и глянул на нее.
Она судорожно сглотнула, словно он уличал ее в преступлении.
— Бьянка настояла, чтобы я это надела, — Кэтлин словно оправдывалась, — и еще она настояла на ее платье.
— Зачем?
— Я… не знаю. — Она беспомощно, не мигая смотрела на него.
Он резко переменился, глаза сузились, он | стал похож на азиата.
— Ну, просто она попросила меня надеть.
— Но у вас есть своя одежда.
— Да, но она сказала, сегодня будут весьма знатные дамы и моя одежда не слишком презентабельна. Она пообещала познакомить меня со своим портным, а до тех пор я должна носить ее вещи. Надо думать, ей тоже не хотелось, чтобы я чувствовала себя скованно среди гостей.
Он помрачнел еще сильнее, потом наклонился и поднял ее на ноги. В его взоре больше не было враждебности, казалось, даже вернулось прежнее ласковое выражение.
— Слушайте вы, маленькая дурочка, Паоло и Бьянка ди Рини не того сорта люди, с которыми вам стоит связываться. Они для вас слишком умны и, поверьте мне, не филантропы! Бьянка в жизни не совершила ни одного бескорыстного поступка, а Паоло с ней очень схож. Это правда, он бы женился на Арлетт, будь у той мало-мальски приличные деньги, но у нее ничего не было, и он отпустил ее восвояси. Можно сказать, бросил! Теперь послушайтесь моего совета: пока не поздно, отправляйтесь домой в Англию! И найдите там что-нибудь стоящее вместо игры в кошки-мышки с ди Рини! Уезжайте домой!
Она пыталась отвернуться от него, но он держал ее крепко; даже голос его изменился — потеплел, в нем слышались умоляющие нотки. Теперь она не могла отвести взгляда от его глаз.
— Кэтлин, посмотрите на меня! Вы такая молодая и доверчивая, что порой хочется привести вас в чувство, а потом — не хочется! Не хочется менять свое мнение о вас, Кэтлин, поэтому, пожалуйста, отправляйтесь домой!
— Почему? — спросила она невольно дрогнувшим голосом.
— Потому что для вас это будет лучшим выходом.
— Потому что вы хотите, чтобы я отправилась домой?
— Я же вам сказал, для вас же будет лучше!
— А вы хотите, чтобы я уехала домой? — Она делала ударение на каждом слове, а он вздохнул, выпустил ее и вновь стал шагать по комнате. И через минуту опять приблизился к ней.
— Да, я хочу, чтобы вы уехали домой, — признался он.
Она вновь судорожно сглотнула; пока он держал ее за плечи, она уже была готова позволить ему обнять ее, и это желание потрясло ее как ничто другое прежде. Но она вовсе не испытывала слабости, она уже была достаточно им унижена.
— Понятно, — протянула она, прикусив нижнюю губу.
Он поднял ее за подбородок, принуждая смотреть прямо в глаза. К ее удивлению, теперь в них сквозила нежность.
— Малютка, — начал он, — жизнь не всегда то, что лежит на поверхности. И поверьте мне, я действую в ваших интересах, когда прошу вас не просто покинуть Венецию, а вернуться туда, откуда вы родом. По крайней мере, на время! Кэтлин….
Она положительно была уверена, что он собирается обнять ее, — нежность, казалось, струилась из его глаз, так что у нее перехватило дыхание. Еще мгновение… Кэтлин уже чувствовала его прерывистое дыхание…
Дверь отворилась, на пороге стояла, разглядывая их, американская девушка Николь Брент.
— Ну-ну, — пробормотала она, и брови ее в изумлении изогнулись.
Руки Эдуарда невольно опустились, выражение лица резко переменилось, он нетерпеливо заключил:
— Делайте, как я сказал, Кэти, попутешествуйте где-нибудь еще. В том случае, если не вернетесь домой! Я же думаю, вам лучше уехать!
Крайне заинтригованная, Николь вошла в комнату, переводя взгляд с Эдуарда на Кэтлин, и наконец тряхнула головой.
— А если вы похожи на меня, — прокомментировала она, — то вы не послушаетесь этого совета! Вы поступите так, как пожелаете! — Придвинувшись к Эдуарду, она самым естественным образом обвила его шею руками и, привстав на цыпочки, поцеловала. — Тиран! Только лишь потому, что бедную девочку никто не защитит, ты ей навязываешь свои советы. Надеюсь, она не станет тебя слушать, да и с какой стати? Дорогой, не надо быть таким занудой. — Она опять поцеловала его в щеку, а затем заявила требовательным тоном: — Эдуард, отвези меня в отель; вернусь ли я сюда или нет, но наутро я буду у тебя в палаццо; пусть меня заберет Джованни.
Тем временем Кэтлин покинула их с чувством облегчения, словно ускользнула от неприятного и незабытого унижения. У нее не было никакого желания встречаться с кем-либо еще этой ночью; она даже стала укладывать вещи, прежде чем отправиться спать. И не завершила этой процедуры лишь потому, что Бьянка, легонько постучавшись, проскользнула в дверь, поглядев почти с сочувствием на раскрытые чемоданы посредине комнаты.
— Детка, дорогая, — начала она мягко, а Кэтлин взирала на нее с ненавистью, видно, она уже не пользовалась в палаццо ди Рини привилегиями гостьи, раз к ней так просто можно ворваться, — что это вы тут делаете?
Кэтлин, снявшая драгоценности и положившая их на туалетный столик, где они мерцали во всем своем великолепии, ответила почти грубо:
— Собираюсь домой, Бьянка. Решила, что самое время возвращаться.
Бьянка приблизилась к ней, мягко положив руку на плечо.
— Глупости, дорогая, просто глупости, а ведь у нас с Паоло для вас есть планы. И потом, — тут голос ее дрогнул слегка, а глаза потемнели, — вы же еще не нашли сестру, а только потому, что Эдуард вам надоел… Он вас чем-то расстроил, да? — поинтересовалась она участливо.