Раскаленная броня. Танкисты 1941 года
Шрифт:
– Знаешь что, ты, Сема, держись! Тебе как радисту и пулеметчику цены нет. – Игорь помедлил и добавил: – И как другу тоже.
– Да?
– Ну, конечно, Сема.
– Спасибо, товарищ лейтенант.
Игорь заметил, как в лунном свете блеснули его мокрые глаза.
Еще до рассвета танкистов поднял бодрый хрип в рации. Игорь мгновенно прошмыгнул внутрь танка через люк механика-водителя, там нащупал ручку тумблера, стал крутить. Сердце лейтенанта бухает так, что, кажется, будто сейчас порвет комбинезон и вырвется наружу. Ребята тоже проснулись, по одному начали подтягиваться к броне, тревожно переглядываются.
– Пион, Хризантема! Пион, Хризантема! – шумит голос полковника в рации. – Это Ромашка! Это Ромашка!
Игорь подхватил танкошлем и крикнул в микрофон:
– Слышу тебя, Ромашка! Слышу!
В наушниках противно зашипело, от волнения начала кружиться голова, в пальцах начало покалывать. Наконец рация прохрипела голосом комбрига:
– Пион, Хризантема! У нас гости! У нас гости! Угощаем блинами! Как поняли?
– Есть угостить блинами!
Игорь уже было отщелкнул тумблер внешней связи, но в последний момент услышал: «Лейтенант! Лейтенант!» Игорь вновь схватил танкошлем, прильнул к наушнику.
– Слушаю, товарищ полковник.
– Ты там, это, держись, парень! И если что – про письмецо-то не забудь!
– Все понял, товарищ комбриг! Будет сделано!
Рация затихла. Игорь выдохнул, оглядел всех.
– Ну что, ребята, по местам!
В машинном отделении зашебуршились, танкисты занимают свои места. Семен уселся поудобнее, пощелкал тумблерами, покрутил рычажки – все готово. Глаза впились в смотровую щель. Новичок Серго поудобнее перехватил пулемет, проверил ход башни, приладил несколько заряженных магазинов. Роман Демин еще раз проверил ручной тормоз, питание, стартер. Для лучшего обзора откинул смотровой лючок. Баир поудобнее расположил снаряды – вверху два фугаса, чуть ниже бронебойные, дальше вновь парочка фугасов. На руки надел защитные перчатки-краги – чтоб не обжечься.
А вот Игорь, наоборот, забросил перчатки подальше – ладони страшно начали потеть: то ли от волнения, то ли от духоты в машинном отделении. Он проверил смотровые приборы, повертел рукоять наводки орудия. Все работает.
Вдруг Семен Горобец заорал во всю глотку:
– Ползут! Ползут, серые черти немецкие!
Игорь мгновенно припал к видоискателю, сквозь зеленоватое стекло ползут как саранча крохотные серо-зеленые фигурки, впереди и по бокам движутся колесно-гусеничные бронетранспортеры, на бортах поблескивают белые кресты.
– Баир, заряжай фугас! – воскликнул Игорь. Сердце колотится в предвкушении боя.
– Сделаем, лейтенант!
Загромыхали люки, заскрежетали поручни, взвизгнули шестерни башенной и орудийной наводки. Семен защелкал тумблерами рации, в наушниках раздался хрип. На плечо опустилась рука. Горобец вздрогнул, резко обернулся и встретился взглядом с Игорем, лейтенант подмигнул и заговорщицки произнес:
– Ну что, Сема, покажем фрицам, где раки зимуют?
Семен осклабился, блеснул маслинами-глазами в полумраке.
– Не знаю, как насчет раков, товарищ лейтенант, но прикурить этим дьяволам таки дадим!
Оба засмеялись.
– Фугасным заряжено, лейтенант! – крикнул Баир.
8
Раскаленная шипящая гильза больно ожгла руку, тут же в нос ударило паленой кожей, раскаленный металл оставил жженую ссадину на перчатке-краге. Однако Баир лишь слегка поморщился и бросил бесполезную железяку, позади раздался звон металла. Мгновение, и руки
– Готово!
Игорь медлит, пальцы до побелевших косточек сжимают обтертую до блеска рукоять видоискателя, крупные градины пота струями вырываются из-под танкошлема и скользят по лбу, щекам, превращают копоть в грязные разводы. Игорь на мгновение отрывается от мутного стекла, правая рука делает несколько оборотов колесом вертикальной наводки.
– Командир, давай! – крикнул Семен. – Прут ведь, суки!
Он дает очередь из курсового пулемета, смертоносный свинец вдали поднимает облачка пыли, несколько пуль угодили в голову и грудь двум фрицам. Один из них тут же повалился, как мешок, на бок, другой упал на колени, ладони прижимает к груди, кровь струями заливает серый китель, крик страха и боли вырывается изо рта. К нему подбегает другой немец, руки хватают за поясной ремень и с силой тянут назад. Однако и этот падает, сраженный пулей в живот и в голову. Рядом бегущие немцы спешно повалились на землю, защелкали ружья, ударило несколько пулеметов. По корпусу Т-28 пробежалось несколько крохотных молоточков.
– Жги, командир! – заорал Семен и вновь нажал на гашетку пулемета.
Игорь еще раз крутанул колесо горизонтальной наводки и крикнул долгожданное:
– Выстрел!
Машину качнуло. В башню вместе с оглушительным грохотом ворвалось пороховое облако, губы ожгло горечью. Протасов тут же припал к видоискателю, глаза жадно уставились в черные риски. Впереди оседает плотное облако пыли. Постепенно выброшенная огромным фонтаном земля оседает, проступают очертания воронки. Рядом валяются разорванные на части тела. Из воронки пытается вылезти немецкий солдат, рот открыт в беззвучном крике, руки, словно экскаваторные ковши, гребут покрасневшую от крови землю. Наконец ему удается перевалиться через край воронки.
Дурнота подступила к горлу Игорю – за телом вместо ног безобразными жгутами тянутся окровавленные внутренности, грязь облепила плоть. К нему подбегают двое, на одном различима повязка с красным крестом. Он ухватил было покалеченного солдата, но тут же бросил. Бедолага что-то вопит, тянет в надежде руки. Медик посмотрел на своего помощника, отрицательно покачал головой. Второй кивнул, шагнул к раненому, в руках холодно блеснул «парабеллум», и без колебаний всадил несколько пуль в обреченного солдата. Тот вскрикнул и откинулся, лужа крови стала расползаться, впитываться в сухую землю.
Рядом рванул еще один фугас. Немецкая пехота залегла, над изрытой воронками землей возвышаются лишь серые стальные каски. Автоматы и ручные пулеметы беспомощно строчат в сторону зарытого танка.
Этих пока можно не бояться, подумал Игорь, облизнул пересохшие губы и передвинул видоискатель правее. Внезапно лицо его стало будто каменным, в низу живота неприятно кольнуло.
Впереди сквозь облака пыли проступают очертания стальных германских монстров. Гусеницы медленно перемалывают дерн, превращают его в зелено-коричневую кашицу, облаченные в сталь башни медленно вращаются, иглы пулеметов сыплют раскаленным металлом во все стороны. Из орудийных стволов изредка вырывается огненная вспышка, через мгновение где-то недалеко гремит разрыв. Один, два, три, пять, двенадцать! С мгновенно похолодевшими внутренностями Игорь принялся считать танки противника. Но вскоре сбился – они все выезжали и выезжали из пыли.