Раскаты
Шрифт:
– Господа?!– крикнул извозчик.
– Хромого дьявола попроси!– посоветовал Арцыбашев. Машина агрессивно рыкнула и помчалась прочь.
– Гони что есть сил, Гришка! Со Смертью соревнуемся!
– Есть,– водитель, бешено сигналя, летел по мостовой, едва не врезаясь в попутные экипажи.
«Только бы успеть…»– Арцыбашев держал девушку за край пальто, бережно прижимая к себе. Вторая рука лежала на ее запястье, щупала тихо бьющуюся жилку.
– Что смотришь, дура?– сердито спросил он. Глаза девушки безмолвно скользили по его лицу.– Спасать тебя буду, бестолковую.
Машина добралась до клиники в две минуты. Григорий, резко затормозив, чуть не впечатался в стену.
– Беги внутрь, зови всех, кто на дежурстве! Пусть готовят операционную!
Григорий кивнул и скрылся в здании. Арцыбашев, бережно взяв девушку на руки («До чего же она легкая и маленькая!») быстрым шагом пошел вслед за ним.
Когда автомобиль, выпустив из себя серый вонючий выхлоп, скрылся из виду, толпа начала расходиться. Остался только несчастный хозяин пролетки и парочка зевак, которым больше и нечего было делать, кроме как судачить о случившемся.
Марков следил за всем действием поодаль. Когда толпа разошлась, он, порыскав по карманам, вытащил блокнот и огрызок карандаша.
– Прошу прощения?– газетчик подошел к владельцу пролетки.– Меня зовут Антон Марков, я из газеты Белая ночь. Могу поинтересоваться, что здесь произошло?
Часть вторая
1
Поздним вечером, когда маленькая редакция «Белой ночи» готовилась к закрытию, усталый и голодный Марков вошел в кабинет редактора:
– Товарищ Гаврилов!
– Ты мне эти шутки брось!– ворчливо ответил тот.– По домам пора, а ты…
– Виноват, Марк Олегович,– Марков положил ему на стол печатные листки. Редактор придвинул их к себе, посмотрел на Маркова:
– Что это?
Газетчик сел перед ним – самодовольная улыбка играла на его небритом лице.
– Восьмое чудо света!– начал он.– Сегодня, примерно в половине пятого вечера, из окна номера Астории выпала неизвестная девица. Она приземлилась в руки известному хирургу Арцыбашеву, а он (кто бы сомневался?) погрузил девицу в машину и увез в неизвестном направлении. Итак, кто же эта девица? И что собирается делать с ней великий питерский Эскулап?
– Давай ближе к делу, не в театре,– сказал Гаврилов, не любивший позерства.
– А вот я в статье все расписал,– скромнее ответил Марков.– Странное дело. Администрация гостиницы отрицает какой-либо несчастный случай. И никакой девицы они не знают. Но я поговорил с простыми работягами – коридорными, портье, и выяснил несколько интересных подробностей.
– Ну?– поторапливал Гаврилов. На часах было пятнадцать минут десятого, а закрыться редакция должна была еще в девять.
– Эта девица была в люксовых номерах, искала некоего господина Самсонова.
– Подожди-ка…– Гаврилов призадумался.– Это тот, который цирками занимается?
– Он самый. Оказывается, незадолго до прихода девицы, он снял верхний номер. И с ним была женщина. Понимаете, Марк Олегович? Сначала приходит Самсонов с дамой, потом эта…
– Да понял я,– раздраженно ответил редактор.– Дальше что?
– Я навел справки о Самсонове. Совсем несложно, учитывая его известность. Год назад он переманил к себе одну молодую гимнастку…– Марков заговорщицки подмигнул.– А недавно еще одну девушку – но уже дрессировщицу. Вот она-то и была спутницей Самсонова в Астории.
– Интересно…
– У Самсонова просто безумная страсть к женщинам. Полагаю, он развлекался с гимнасткой целый год, пока не нашел себе другую любовницу.
– А что за гимнастка?
– В статье и про это есть,– ответил Марков.– Она, так называемая принцесса цирка, госпожа Эльза.
– Ясно. Арцыбашев тут причем?
– Ну как, причем…– неловко улыбнулся Марков.– Притом. У него, как известно, есть интрижка с какой-то балериной. А тут циркачка. Разве они не могут быть одного теста?
– Хочешь сказать – Эльза могла оказаться любовницей и Самсонова, и Арцыбашева?– предположил Гаврилов.
– А как иначе он оказался поблизости?
– Интересная история. Громкая,– редактор довольно кивнул.– Но в номер я ее не пущу.
– Почему?– Марков, едва удержавшись на стуле, непонимающе посмотрел на Гаврилова.
– Что значит «почему»? Ты сбрендил?!– сердито воскликнул Гаврилов.– Арцыбашев – друг нашего градоначальника, генерала Мамонова, военного прокурора и еще целой кучи очень влиятельных людей! А Самсонов… ты знаешь, что он давал представление для семьи Его Императорского Величества? Императрица тепло отозвалась о нем. Нет, Антон, так не пойдет.
– Да как же…– растерянно сказал Марков.– Я столько времени потратил на расследование, раскапывал…
– И потому я говорю «нет». Твое «расследование», по большей части – просто собрание слухов. Не хватало, чтобы из-за них газету закрыли, даже если они правдивые.
– Ясно,– мрачно блеснув глазами, сказал Марков. Он забрал листки и вышел из кабинета. Вернувшись в свою маленькую, прокуренную комнатушку, в которой он печатал статьи на старой машинке за расшатанным столом, открыл окно и закурил папиросу.
– Отказал?– спросил коллега, с которым он делил комнату.
– Отказал, сука…– не докурив, Марков швырнул папиросу в нарастающую темноту сумерек. Столько труда псу под хвост…
– А я тебе говорил. Ладно, я пойду. Закроешь кабинет?
– Скатертью дорога.
Марков вернулся к своему столу. Его детище – полдесятка набранных мелким шрифтом листков, лежало перед ним в полном недоумении. Марков сокрушенным взглядом смотрел на статью – как он торопился, набирая текст с грубейшими опечатками; как он постоянно поглядывал на время, стремясь обогнать его; подгонял пальцы и мозг работать быстрее…