Раскаяние царя Дугрия
Шрифт:
Царь Дугрий, который, напротив, был убежден, что война является самым ужасным проявлением человеческой деятельности, ежедневно, по несколько часов, занимался оттачиванием боевых искусств, как с применением оружия, так и без такового.
Когда Ронси исполнилось полтора года Рутэния, выходя с ним на прогулку, частенько заходила на восточный двор, где Дугрий проводил тренировки вместе с гвардейцами. Ронси искренне радовался, когда отцу удавалось выходить победителем в учебных боях и плакал, когда его отец терпел поражение. Рутэния, успокаивая его, объясняла, что поражение в учебном бою является только поводом установить причину совершенных ошибок. Рутэния говорила, что папа либо сам допустил неловкое движение, либо упустил ловкое движение своего соперника. Но, в любом случае, папа осознает это и не допустит подобную ошибку впредь. Ронси, хотя и не все понимал пока, но успокаивался и желал, чтобы папа в следующий раз непременно победил.
Однажды Ронси с мамой, как обычно, стояли у изгороди и наблюдали за тренировкой отца и дворцовых гвардейцев. Дугрий в этот раз оттачивал схватку сразу с тремя воображаемыми противниками. Но, в какой-то момент пропустил сильнейший удар, в результате которого он упал и несколько раз перевернулся, катясь по земле. Маленький Ронси не выдержал этого зрелища, вырвал ручонку из материнской руки, и с криком побежал к отцу. Дугрий, услышав крик своего сына, немедленно вскочил на ноги и резко подхватил Ронси и поднял его над головой, желая дать понять ребенку, что с ним все в порядке. Однако, Ронси закричал еще более пронзительно, а на лицо Дугрия с одежды сына стала капать кровь. Дугрий, в испуге, прижал сына к себе, спрашивая его о случившемся. Ронси, плача, показал ручонкой на левую ножку. Ножка ребенка была вся в крови. Друг Дугрия, командир гвардейцев Земфий уже бежал вместе с лекарем. Кровотечение удалось остановить и Ронси старался больше не плакать, чтобы успокоить разволновавшихся родителей. Оказалось, что, когда Дугрий катился по земле, кинжал, который Дугрий носил на поясе
После этого случая Дугрий стал брать уроки в искусстве врачевания. Ведь он, который в одиночку был способен одолеть нескольких воинов, оказался совершенно беспомощным, когда с его сыном произошел несчастный случай. Дугрию было очень стыдно, что он, взрослый мужчина, царь, муж, отец, воин, а почти ничего не знал об устройстве своего собственного тела. Он признал это важнейшее упущение в своей жизни. Беря уроки врачевания, Дугрий восхищался насколько рационально и мудро Природа устроила человека и другие живые существа. Теперь Дугрий стал осознавать значение здоровья. Ведь человек трудится для того, чтобы добыть себе пропитание. А пропитание нужно, вовсе не для получения удовольствия от вкушения пищи, а для поддержания здоровья. Человек спит, вовсе не для того, чтобы увидеть сны, а для того, чтобы отдохнуть и восстановить силы для поддержания здоровья. Человек шьет одежду, строит жилища для того, чтобы укрыться от непогоды и холода, а значит, для поддержания здоровья. Вот и выходит, что здоровье — это самое главное.
И даже царь Ласфадии понимал это. Он сам часто болел и поэтому держал при своем дворе двух придворных лекарей, в семье одного из которых и воспитывалась принцесса Камисса. Придворный лекарь, хоть и не принимал ни малейшего участия в воспитании Камиссы, не мог не удивляться тому факту, что у такой взбалмошной и психованной женщины, какой была Кирмита, и такого эмоционального и капризного мужчины, каким был царь Ласфадии, родилась такая спокойная и приветливая девочка, какой была Камисса. Разумеется, что Камисса любила и побегать, и посмеяться. Но если няньки попросят ее спокойно посидеть и поиграть с игрушками, она садилась и спокойно и увлеченно играла с игрушками, тихонько что-то бормотала и никому не досаждала. Няньки не могли на нее нарадоваться. А когда у них появлялась возможность погулять с принцессой в саду няньки сами превращались в беззаботных маленьких девочек и вместе с Камиссой весело забавлялись, играя и бегая в саду. Однажды, играя в прятки со няньками Камисса спряталась под кустом шиповника и у самых корней заметила что-то блестящее. Камисса позвала нянек и показала им находку. Няньки, увидев находку Камиссы пришли в восторг. Это была сережка в виде грозди изумрудов в золотой оправе. Они долго любовались блеском золота и игрой световых лучей в изумрудных гранях. Без сомнения, такое украшение могла носить только весьма знатная и богатая дама. Одна из нянек предположила, что это могла быть сережка Кирмиты. Другая сказала, что если бы Кирмита потеряла сережку, то устроила бы такой переполох, что каждая бы запомнила его надолго. Тогда третья нянька предположила, что сережка была утеряна много лет назад, ведь ни золото, ни изумруды не ржавеют. И они стали поочередно прикладывать сережку к уху и изображать важных придворных дам. Это было забавно и Камисса заливалась смехом, глядя как няньки дурачатся. Однако, одна из нянек предложила продать сережку, которая должно быть стоила очень дорого. Другая предложила не продавать сразу сережку, а вынуть из нее изумруды и продавать по одному, что бы хватило на дольше. Третья нянька сказала, что часть вырученных денег нужно будет отдать Камиссе, так как именно она нашла эту сережку. Но первая нянька сказала, что Камиссе пока деньги не нужны, что у нее и так все есть, а будет еще больше. А долю Камиссы следовало бы отдать ей, так как она дольше всех из нянек прислуживает жене придворного лекаря. Вторая нянька закричала, что доля Камиссы должна бы достаться ей, так как она делает самую грязную и тяжелую работу. Третья нянька сказала, чтобы Камисса сама решила, кому отдать свою долю. Тогда первая и вторая нянька набросились на нее с криком, чтобы та и не надеялась получить долю Камиссы, так как была сиротой и считалась безродной. Третья нянька была оскорблена и высказала, что она хоть и сирота, но воспитана и обучена, а те, кто ее называют безродной, даже не умеют читать. Тогда первые две няньки пришли в такую ярость, что вцепились бы в третью няньку, если бы малышка Камисса не приказала им замолчать и вернуть сережку. Вихрь агрессии, который вился между няньками мгновенно прекратился, и они тут же пришли в себя. Им было очень стыдно, что они вели себя столь недостойно. Камисса забрала у них сережку и положила в кармашек своего платья. Няньки стояли молча, опустив головы, а Камисса смотрела на них и не понимала, как эти взрослые девушки чуть не подрались из-за какой-то, пусть даже очень красивой, но побрякушки. Внезапно в тишине раздались громкие звуки. Камисса была очень удивлена. Она уже слышала, как мяукает кошка, как лает собака, как ржет лошадь, как шумит ветер и даже как грохочет гром. Но эти звуки не были похожи ни на один из звуков, знакомых ей, а может быть были похожи сразу на все эти звуки. Они не пугали Камиссу, как поначалу пугали ее раскаты грома. Скорее всего эти звуки наполняли Камиссу какой-то торжественной радостью. На нянек эти звуки тоже производили такое же впечатление. Несколько минут Камисса слушала, прежде чем спросить нянек, что это за звуки. Няньки сказали ей, что это музыка. Разумеется, что Камисса не имела ни малейшего понятия, что такое музыка и что является ее источником, но ей захотелось оказаться поближе к тому месту, откуда эта самая музыка доносилась. А доносилась она от северных дворцовых ворот. И это означало, что в Ласфадии объявлен всенародный праздник. Если учесть, что предыдущий всенародный праздник происходил в Ласфадии почти три года назад, как раз по случаю рождения Камиссы, и она, разумеется, не могла это помнить, то это событие было для малышки чрезвычайно интересным и завораживающим. Камисса почти побежала к северным воротам, по дороге расспрашивая у нянек, что такое праздник, и по какому поводу он объявлен. Няньки, как могли, пытались объяснить Камиссе, что праздники объявляет царь, если в государстве происходит какое-нибудь важное и радостное событие. Когда они приблизились к воротам, там уже стояла толпа придворных, которые с интересом смотрели на закрытые ворота. Камисса обратила внимание на группу нарядных слуг, которые держали большие игрушки, из которых и неслись эти красивые звуки, которые няньки назвали музыкой. Первая нянька пробежалась по своим знакомым слугам и вернулась с сообщением, что этот праздник устроен в честь приезда послов из Мугалии, которые хотят просить у царя позволения забрать принцессу Кунпалу в свою страну, чтобы она стала женой старшего сына царя Мугалии. Камисса мало что поняла, из того, что сообщила нянька. Самое главное, что Кунпалу хотят куда-то увезти и что-то там с ней сделать…
И Камисса бегом бросилась во дворец, туда, где находились покои Кунпалы. Кунпала была сводной сестрой царя Ласфадии. Она была единственной дочерью предыдущего царя Ласфадии, после смерти которого царем стал ее старший брат. Кунпала была единственным человеком, которая ласкала и нежила Камиссу, так как понимала, что та лишена материнской ласки и, как могла, пыталась восполнить этот недостаток. Соответственно и Камисса считала Кунпалу самым дорогим для себя человеком. А если кто-то хочет увезти Кунпалу, то Камисса, хоть и маленькая, но не позволит этот произвол. И вбежав в покои Кунпалы, Камисса увидела тетушку, которую причесывали служанки. Камисса подбежала к тетушке и прижавшись щекой к ее руке быстро зашептала, что Кунпалу хотят увезти куда-то далеко, но Камисса может спрятать свою любимую Кунпалу в своей комнате. Кунпала, естественно, была тронута до глубины души такой искренней заботой такого маленького существа, как Камисса. Прежде всего она с улыбкой заверила Камиссу, что никакой угрозы нет. И что она сама желает выйти замуж за Сонора, который красив как цветок. Успокоившись, Камисса решила показать свою находку Кунпале. Кунпала, увидев изумрудную сережку, очень обрадовалась. Ведь это была ее собственная сережка, которую она потеряла зимой, когда гуляла в дворцовом саду. Эту потерянную сережку искали двадцать слуг, в течение двух дней, и не нашли, а вот Камисса, маленькая девчушка, нашла ее легко и запросто. Кунпала уже мысленно распрощалась с этой сережкой, поэтому она позвала к себе служанку и попросила ту принести вторую сережку, вместе со шкатулкой. А когда служанка исполнила просьбу, Кунпала сложила обе сережки в шкатулку и передала эту шкатулку Камиссе со словами, что дарит ей эти сережки. Кунпала заверила, что будет чувствовать тепло ручек Камиссы когда та будет вдевать по утрам в свои ушки эти сережки и вспоминать свою любимую тетушку. Камисса нежно обняла Кунпалу, бережно положила шкатулку в кармашек и побежала к воротам, чтобы снова послушать эти чудесные звуки музыки. В воздухе уже витали ароматы всяческих вкусных блюд, которые готовились в дворцовых кухнях. Камисса была просто счастлива за свою Кунпалу, которая скоро поедет в далекую и прекрасную страну, где ее ждет любящий принц. И вот ворота распахнулись и на царский двор въехали пышно украшенные кареты, запряженные красивыми и столь же пышно украшенными лошадями. Мугальские послы, также выглядели очень парадно и торжественно. Камисса уже и думать забыла про своих нянек, которые
А в это время в столице Тамерии кареты, выехали с царского двора. В средней карете ехал царь Дугрий, царица Рутэния и принц Ронси. В двух других каретах ехали гвардейцы, которые были свитой и охраной царской семьи. Неделю назад Дугрий получил письмо от царя Пэрока, в котором тот сообщал, что его сын Сонор недавно ездил с официальным визитом в Ласфадию, где познакомился с очаровательной девушкой, которую полюбил всей душой. Сонор обратился к царю Ласфадии с просьбой отдать ему в жены прекрасную Кунпалу. И царь дал согласие на брак своей сводной сестры и мугальского принца. Счастливый принц вернулся на Родину и почтенно просил родителей благословить его выбор. И вот Пэрок отправил послов в Ласфадию и приглашение Дугрию прибыть в день, запланированный для свадьбы, вместе с семьей, которых они очень хотели бы увидеть. Дугрий сам еще не был в Мугалии, Рутэния очень соскучилась по родине, а маленький Ронси вообще еще не видел дедушку Пэрока и бабушку Бирсэну, не говоря уже о дяде Соноре и дяде Боллу, которому еще не было и шестнадцати лет. Поэтому все трое пребывали в радостном настроении предвкушая скорую встречу с родными людьми. А вот Земфий, который был командиром дворцовых гвардейцев, близким другом Дугрия, сыном главного визиря, двадцатипятилетним красавчиком, любимцем всех дворцовых и не только дворцовых девушек пришлось почти поссориться со своим отцом, чтобы тот отпустил его в поездку вместе с Дугрием. Главный визирь выдумывал какие-то нелепые причины, чтобы Земфий отказался от поездки, но молодому красавцу натерпелось оценить прелести мугальских девушек и вряд ли что-то могло удержать его от этого намерения. В конце концов главный визирь сдался. Земфий был рад, что не расстанется со своим царем и другом.
Кареты ехали неспешно, дабы не утомляться дорогой. Ронси с любопытством рассматривал места, мимо которых они проезжали, восхищался широтой полей и многочисленностью пасущихся стад животных. В каждом селе, где останавливались кареты, люди просили подольше погостить у них. И не только потому, что это была царская семья, но и просто ради радости гостеприимства. Люди в Тамерии жили сытно и вольно, они работали охотно и не утруждаясь, получая благодатные результаты своей деятельности. Даже ворчливые старики говорили, что тамеры никогда еще не жили так хорошо, как при Дугрии.
Когда до Мугалии оставалось около двух дней пути, их путь пролегал мимо горного хребта, который разделял Тамерию и Ласфадию. Дороги в горах были довольно узкие и первая карета сначала проезжала на пол полета стрелы вперед, чтобы проверить безопасность пути от горных обвалов. Остальные кареты ожидали сигнала о том, что можно спокойно проезжать до них и, получая такой сигнал, двигались дальше. Но вдруг, кучер, управлявший царской каретой, заметил, что один из гвардейцев из первой кареты сигналит об опасности. Он, немедленно, доложил об этом Дугрию. Дугрий сразу же дал команду гвардейцам, ехавшим в третьей карете, пересесть в царскую карету, а Рутэнии с Ронси пересесть в третью карету и развернуться. Один из гвардейцев первой кареты, отстегнув от упряжи лошадь и сев на нее верхом, примчался к ожидающим и сообщил им, что экипаж первой кареты заметил впереди поваленное попрек дороги большое дерево, хотя следов горного обвала не замечено. Дугрий и гвардейцы сразу же сообразили, что так обычно поступают разбойники перед нападением на торговый караван. Однако, как было доподлинно известно, все разбойники в Тамерии давно были пойманы и отбывали различные сроки на каторге, а работать и торговать честно теперь было гораздо выгоднее и безопаснее, чем грабить и воровать.
Через минуту прискакал второй гвардеец и сообщил, что на них напали мугальские солдаты. Сообщив это, гвардеец вывалился из седла и рухнул на дорогу. В спине у него торчала вражеская стрела.
Дугрий, незамедлительно, приказал кучеру третьей кареты ехать назад и повернуть на дорогу, которая вела в Ласфадию. Дугрий полагал, что мугальские солдаты не посмеют атаковать их на территории Ласфадии, ибо близилась свадьба мугальского принца и ласфадийской принцессы и любой конфликт на территории Ласфадии грозил бы солдатам большими неприятностями.
Едва карета с царицей и принцем отъехала, как раздался разбойничий посвист и поток стрел полетел в сторону Дугрия и его гвардейцев. Они вовремя успели укрыться за каретой, которая, в мгновение, покрылась вражескими стрелами, словно щетиной. Когда у врагов иссяк запас стрел, они решили атаковать. Их было около двадцати. А гвардейцев, вместе с Дугрием всего лишь пятеро. В неравном бою трое гвардейцев погибли, уложив с десяток врагов, а Дугрий и Земфий встав спиной к спине сражались с оставшимися врагами. Через десять минут все враги были повержаны. Дугрий и Земфий решили осмотреть место боя. Земфий первым заметил, что сабли, в руках, поверженных мугальских солдат вовсе не мугальские, а тамерские. Он сразу же сообщил об этом Дугрию. Царь поднял одну из валявшихся сабель, чтобы получше рассмотреть, но вдруг Земфий громко окликнул его и Дугрий увидел Земфия, падающего навзничь. Дугрий подхватил его сзади, чтобы тот не ударился при падении. Сначала Дугрий подумал, что Земфий просто поскользнулся, но Земфий продолжал сползать вниз. С ужасом Дугрий увидел, что из груди у его друга торчит рукоять кинжала. Дугрий медленно уложил Земфия, но понял, что спасти жизнь друга ему не удастся. Земфий тоже понял, что наступила его последняя минута. Он собрался с силами и высказал Дугрию, что на них напали не мугальские солдаты, да и вообще не солдаты. Земфий говорил, что их предали и просил Дугрия остаться в живых и отомстить предателям, кем бы они не оказались, за всех погибших в этом неравном и нелепом бою гвардейцев. Дугрий поклялся, найти и наказать предателей. Голос Дугрия прерывался от подступающих к горлу рыданий. Он прижимал голову Земфия к своей груди, как-бы не желая отдавать его. Земфий был младше Дугрия всего на два года. Они вместе росли и играли. Земфий был для Дугрия как младший брат. И вот, совершенно неожиданно, когда они ехали, чтобы веселиться на свадьбе, на них вдруг напали и перебили почти всех. А Земфий заслонил грудью своего царя и друга и теперь умирал в самом расцвете лет. Это было невыносимо осознавать! Однако, Земфий заверил Дугрия, что ему совсем не обидно умирать. Он сказал, что, хотя его жизнь оказалась такой короткой, но прожил он ярко и честно, и потому ему сейчас совсем не больно и легко. Земфий посмотрел в глаза Дугрию и улыбнулся лучистой, по-детски искренней улыбкой. Затем закрыл глаза и повернул голову на бок, словно уснул. Дугрий стиснул зубы, чтобы не разрыдаться. Он бережно опустил голову Земфия на землю и поднялся, чтобы исполнить клятву, данную другу. Он увидел в нескольких шагах труп врага, но под ним была настолько обширная лужа крови, что едва ли он мог метнуть кинжал с такой силой. А вот немного поодаль о него, ничком лежало тело в форме мугальского офицера. Очевидно, что это и был командир нападавших. И судя по незначительному количеству крови вокруг него, он был только ранен. Дугрий в несколько прыжков оказался над ним и ногой резко перевернул тело на спину и, приставив лезвие сабли к горлу офицера, сказал по мугальски, что за смерть своего друга он порежет его на мелкие куски. Офицер затараторил на чистом тамерском языке, что не понимает ни слова. Земфий всегда был прозорливым и был командиром царских гвардейцев, вовсе не потому, что был сыном главного визиря и другом Дугрия, а именно за свои способности соображать быстро и правильно. И вот такой прекрасный человек пал от кинжала, который так подло кинул этот мерзавец. Дугрий повторил свою угрозу уже на тамерском языке. Мерзавец задрожал всем телом и стал умолять убить его быстро. Дугрий потребовал сообщить цели и обстоятельства нападения, и если информация будет полной и достоверной, то убьет негодяя быстро. Мерзавец поведал, что он и его подельники вовсе не солдаты, а разбойники, которым смертная казнь была заменена на пожизненную каторгу. Сам министр внутренних дел приказал доставить к нему с каторги самых отъявленных головорезов и обещал им освобождение и большую денежную награду за смерть царской семьи и их сопровождающих. Потом мерзавец сообщил, что его, как бывшего атамана разбойников назначили командиром всей банды, а затем его лично вызывали из камеры, где их держали, и с ним говорил сам главный визирь, который пообещал заплатить в три раза больше, если атаман доставит главному визирю голову Дугрия и пленного командира гвардейцев. На следующий день к ним в камеру приходил министр финансов, который им выдал дорожную одежду, в которой обычно путешествовали купцы и сказал, что для всех они теперь купцы, которые едут в Мугалию и везут образцы одежды для мугальских солдат. Так, дескать, велела царица Рутэния. Затем министр финансов раздал им деньги на дорожные расходы и сказал, чтобы нападение было совершено после того, как они переоденутся в форму мугальских солдат. Место для нападения им предоставлялось выбрать самим, но при условии, что это место должно близко к границе с Мугалией. Ночью их тайком вывели из города, отвели к какой-то роще, возле которой паслись лошади. Седла, сбруя, сабли, луки и стрелы были припрятаны в роще. Так на два дня раньше царской семьи бандиты выехали, чтобы подготовить нападение на них. Но даже ни внезапность нападения, ни явное численное преимущество бандитов не помогли мерзавцам. Дугрий и его гвардейцы были исполнены силы и отваги, умения и ловкости, но самое главное они были ответственны друг за друга. И это явилось главным фактором их победы. Несмотря на то, что весь отряд гвардейцев, включая командира, пал в этом неравном бою, царская семья была достойно защищена, а банда полностью уничтожена. Даже атаману, который вначале предполагал, что ему не нужно будет вступать в схватку с гвардейцами, пришлось самому участвовать в бою и получить серьезное ранение. Он, конечно же планировал в дальнейшем перебить своих, оставшихся в живых, подельников, чтобы самому завладеть обещанной наградой, но ему это не удалось. Ему оставалось лишь метнуть кинжал в Дугрия, а затем, притворившись мертвым, поджидать момент, когда командир гвардейцев от усталости где-нибудь присядет и задремлет, и тогда накинуть на него веревочную петлю, связать и взять в плен. Но и тут мерзавец потерпел неудачу, так как командир гвардейцев грудью закрыл Дугрия от летящей смерти, а потом Дугрий обнаружил его. Дугрий потребовал от атамана подробную информацию о том, как он планировал получить вознаграждение в случае успешного нападения. После того, как бандит все рассказал, Дугрий, как и обещал, прикончил его быстро.