Раскаявшийся муж
Шрифт:
Они молчали, пока Бронвин обдумывала все, что он рассказал.
— А… глухота-это навсегда? Врачи ничего не могут с этим поделать? — Она задала вопрос, который раньше слишком боялась задать, и поморщилась, увидев боль, затуманившую, взгляд Брайса.
— Говоря простыми словами, я получил серьезное повреждение нервов в обоих ушах. Врачи сказали, мне повезло, что моей единственной серьезной и продолжительной травмой стала глухота. Повезло, ты можешь в это поверить? — Его голос зазвенел от возмущения. Брайс на мгновение закрыл глаза, покачал головой и снова встретиться с ней взглядом. —
— Но это не сработало? — сочувственно спросила она, испытывая невыносимую боль за него. То, как он поступил с ней, было непростительно, но он уже заплатил за это сполна, и она поняла, что больше не может ненавидеть его.
— Мне не делали операцию, — Брайс пожал плечами.
Бронвин ошеломленно моргнула.
— Что? Но почему?
— Мне это казалось бессмысленным. — Он стиснул зубы.
Бронвин очень хотелось продолжить расспросы, она чувствовала, что он не готов отвечать на ее вопросы. Она вздохнула. Его упрямство и неразговорчивость лишь напомнили ей, почему она чувствовала, что у их брака больше нет шансов на возрождение. Да, Брайс заплатил ужасную цену за свою непростительную и непонятную реакцию на ее беременность, но между ними стояло так много других непреодолимых проблем.
— Мне жаль, что это случилось с тобой, Брайс, — искренне сказала она. — Мне очень жаль.
— Я не единственный, кто пострадал, Брон. Что произошло после того, как вышла из родильного дома? Куда вы с ребенком пошли? Кто о тебе заботился?
— Я действительно не хочу говорить об этом, — нерешительно начала она.
— Пожалуйста.
Это единственное, мягко произнесенное слово потрясло ее больше, чем любое другое, и она опустила глаза на мирно спящую дочь, прежде чем снова поднять их на Брайса.
— До родов я продала машину, и благодаря этому у меня было достаточно денег на несколько месяцев аренды жилья и на еду. К счастью, Кайла была здоровым ребенком, и мне не нужно было беспокоиться о дополнительной оплате врача.
— А как же ты? Как ты себя чувствовала после ее рождения?
— Мы справились, Брайс, — сказала она. — Я пробыла дома полтора месяца, и моя соседка Линда часто заглядывала ко мне, чтобы приготовить нам что-нибудь вкусное. Первое время, пока я искала работу, Линда сидела с Кайлой. В конце концов я нашла работу в Плеттенберг-Бей, где столкнулась с Риком и Лизой, а об остальном ты уже знаешь.
Осуждающий блеск в его глазах подсказал, что Брайс заметил огромные пробелы в ее рассказе.
— С кем оставалась Кайла, пока ты была на работе?
— Линда обычно заботилась о ней, но Линда была пожилой, и она… она умерла как раз перед тем, как Рик нашел меня. Я заболела вскоре после ее смерти, и день, когда я столкнулась с Риком, был моим первым днем на работе. Я не нашла замену Линде, и мне пришлось нанять приходящую няню на целый день.
Ее положение тогда было совершенно отчаянным. Убитая горем из-за смерти подруги, разбитая и больная, она была в полной прострации. Если бы Рик не нашел ее в тот день, Бронвин не могла даже предположить, как бы справилась. Скорее всего, она все равно
Брайс, похоже, не нуждался в ее объяснениях, чтобы понять, насколько тяжелой была ситуация, и мрачная тишина воцарилась над ними, пока они созерцали жареную баранину с картошкой, полностью потеряв аппетит.
— Каким было твое здоровье после рождения ребенка, Брон? — спросил он, напомнив, что заметил ее прежнюю уклончивость в этом вопросе.
— Оно было… Я не была…
Брайс продолжал пристально смотреть ей в глаза, и она прикусила нижнюю губу, прежде чем пожать плечами и сказать ему жестокую, неприкрашенную правду.
— Я часто болела. Я была слаба после родов и не имела возможность отдыхать достаточно. Я почти не спала в те времена, бесконечно кормила и переодевала ее, а потом мне пришлось искать работу. Я так и не смогла полностью восстановиться и не могла позволить себе медицинскую помощь, так как все мои деньги уходили на еду и одежду для Кайлы. Я питалась объедками на работе, когда была возможность, или ела пустые бутерброды, когда не было совсем ничего. На самом деле, это звучит намного страшнее, чем было на самом деле, Брайс.
— Значит, когда ты заболела гриппом… — он не закончил фразу, и она кивнула.
— Да, это была абсолютно патовая ситуация, из-за того, что моя иммунная система так сильно пострадала в прошлом. В тот день, когда Рик нашел меня, я была на работе только потому, что Герхард отдал бы мою работу кому-нибудь другому, если бы я пропустила еще один день, а то время, что я оставалась дома, мне не оплачивали. Я не могла позволить себе врача и лечилась от гриппа дешевыми безрецептурными препаратами.
— Брон… — начал он.
— Я знаю, что это было безответственно. Знаю, что у меня был ребенок, о котором нужно было заботиться, и я могла серьезно заболеть или еще хуже…
— Ты и так была серьезно больна, — вставил Брайс, но Бронвин продолжала, как ни в чем не бывало.
— Но я заботилась о дочери единственным известным мне способом: я кормила ее, поддерживала здоровье и просто любила. Мне нужно было работать, понимаешь? Я приняла меры на случай, если со мной что-нибудь случится; я позаботилась о том, чтобы органы власти знали, что нужно позвонить тебе. Я бы не оставила ее одну. Я знала, что ты возьмешь ее, если со мной что-то произойдет. Я знала, что ты будешь любить ее и заботиться о ней.
Брайс выглядел растерянным. Он хмуро уставился в свою тарелку, прежде чем устало вздохнуть и потереть лицо.
— Боже, как мы вообще дошли до этого? — Он протянул руку и провел указательным пальцем по щеке Бронвин. — Ешь, милая. Я не хочу, чтобы ты снова голодала.
— Я…
— Пожалуйста…
Бронвин не могла устоять перед неприкрытой мольбой в его глазах. Она улыбнулась и взяла вилку.
Немного помолчав, Брайс начал рассказать, как накануне приводил Кайлу себе в офис. Он приправил рассказ ироничным юмором, и Бронвин поймала себя на том, что хохочет от души впервые после возвращения. Потом они заговорили об университете и работе, и на какое-то время все стало таким же дружеским и уютным, как и раньше.