Расколовшаяся Луна
Шрифт:
Джианна шмыгнула носом.
– Мне нельзя его больше никогда видеть?
– Её голос звучал жалко, а слышимое разочарование очень меня опечалило.
– Пака что нет. Мне очень жаль. Францёз опаснее, чем мы думали. Нам нельзя ни в коем случае раздражать его. Обо всём остальном я ещё не знаю. Я только надеюсь, что Колин ... что он может что-то сделать. Сегодня вечером узнаю больше.
– Когда ты снова будешь в Гамбурге?
– О, насколько я знаю Колина, быстрее, чем мне хотелось бы, - сказала я по возможности небрежно.
– Скорее
Длинные телефонные разговоры никогда не были моим коньком, к большому сожалению Дженни и Николь, которые могли часами говорить о самых незначительных мелочах, и этим меня, в лучшем случае, утомляли до зевоты. В то же время их электронные сообщения состояли максимум их трёх предложений, украшенные множеством смайлов, в то время как я пыталась в стиле сочинения описать мою эмоциональную жизнь. Николь и Дженни - как далеко они были. Вся моя прежняя жизнь, казалось, прошла на совершенно другой земной орбите. И всё же она была уже отмечена тем, что окружало меня теперь: Марами.
До захода солнца я сидела на кровати и наблюдала за кочующей тенью на стене. Чем темнее становилось, тем более недовольной и напряжённой я себя чувствовала. Что мне делать, если Колин решит не ввязываться в схватку? Смотреть на то, как Пауль умирает? Даже может быть кончает жизнь самоубийством? Становиться тяжело больным, и никто не в состоянии его вылечить? Бросить его на произвол судьбы - этого я не могла сделать. Но если Францёз захочет меня выкурить, то сделает это, а Пауль не встанет у него на пути. Это было снова безнадёжно, как тогда с Тессой. И она не выслеживала нас на данный момент только потому, что мне и Колину не было позволено быть счастливыми.
И это всё благодаря Францёзу. И жестокому прошлому Колина, из которого сама Тесса лично его спасла ... Спасла? Подожди ...
– Почему она пришла?
– засыпала я его первым из моих тысячи вопросов, когда он вернулся не задолго после того, как село солнце. Судя по всему, он не только размышлял, но и охотился.
– Ты ведь там не был счастлив. Почему она пришла? Как она могла об этом знать?
Небрежным движением он отбросил влажные волосы назад и вытряхнул из них воду.
– Ты говоришь о Тессе?
– О ком же ещё! Почему она пришла?
– Колин не смотрел на меня. Его взгляд потемнел, лицо потеряло всякое выражение. Безжизненная и всё-таки такая зловеще-мрачная маска.
– Ты не хочешь этого слышать.
– Ах, Колин, пожалуйста, только не снова это высказывание! Ты не хочешь этого слышать, ты не хочешь этого видеть, это слишком опасно, то слишком рискованно ... Я уже в самом центре этого мира, я должна знать!
– Нет. Этого тебе не надо знать.
– Нет, надо! Скажи мне!
– У меня что, нет прав на частную жизнь?
– набросился он на меня. Его глаза впились в мои, и я испуганно прижалась к стене.
– Разве я вытягиваю из тебя всё, чего ты не хочешь рассказывать?
– Не смей сравнивать Гришу с Тессой! Гриша ... он не настоящий!
– О, для это он очень даже реальный в твоих мыслях. И я тебя не упрекаю им. Я знаю, что он часть этого. Часть тебя. И то, что ты не хочешь всё мне о нём рассказывать, потому что ...
– Он презрительно фыркнув, остановился.
– Потому что я не могу. Я не знаю, почему это так, почему он часть меня. Но Гриша был до тебя и ...
– То, что касается Тессы, было тоже до тебя, Эли. Задолго до тебя. Твоя бабушка даже ещё не родилась. Боже, да это к тебе не относится!
Он схватил керосиновую лампу, которую я до этого с трудом и немного пролив, зажгла и бросил её в стену. Резко я упала вниз и вытянула, защищаясь руки. Звук осколков, которые рядом со мной посыпались на пол, перевернули мне желудок. Сейчас он ударит меня, это было точно также как с Паулем ... Его гнев напомнил мне о Пауле ... Я разозлила его, слишком разозлила ...
– Пожалуйста, не делай мне больно, пожалуйста, не надо ... нет ..., - упрашивала я, притянула к себе колени и прижала, чтобы защитить, лицо к рукам, покорная, как низкоранговый волк в схватке. Я заскулила, когда Колин стащил меня с койки и прижал к себе - не причинив боль, но это больше уже не доходило до моего разума.
– Оставь меня ..., - задыхалась я, не в состоянии двигаться.
– Кто тебя избивал? Кто?
– Он не ... Он не хотел этого ...
– Кто? Твой отец?
– Колин говорил тихо, и всё-таки его голос рокотал у меня в голове.
– Нет ... не папа ... Пауль. Это был Пауль.
Я снова могла дышать. Колин отпустил меня. Удивлённо я поняла, что со мной было всё в порядке. А его взгляд не выглядел так, будто он когда-либо намеревался это сделать. Он выглядел скорее сбитым с толку и вопрошающим. И немного укоризненным.
– Я спровоцировала Пауля, но только потому, что хотела выяснить правду, и тогда он взбесился, - объяснила я прилежно.
– Он до этого ещё никогда такого не делал, никогда, я клянусь! Пауль не тот, кто причиняет насилие.
– Всё хорошо. Иди сюда. Я не причиню тебе боль. Чёрт, Лесси, не воображай себе там чего-то. Я верю, что Пауль не головорез. Это происходит из-за атаки, и это своего рода стратегия защиты его души. Собственно, хороший знак. И всё-таки ты должна в будущем немного обуздывать свой темперамент, когда хочешь выяснить правду.
Только теперь я увидела, что лампа упала возле стены напротив, далеко от меня. Мне показалось, что она была предназначена мне, должна была попасть в меня. На одно мгновение я совершенно не доверяла Колину. Он взял меня с собой на кровать, лёг на спину и уложил себе не грудь, чтобы сразу после этого скрестить руки за головой. Держа дистанцию для безопасности. Я понюхала, как свинья ищущая трюфель, у него под мышками, хотя моё сердце всё ещё мчалось и спотыкалось.