Расписное небо
Шрифт:
Я горю, падаю и плавлюсь одновременно, совершенно потерявшись в пространстве и ощущениях. Все так ярко, остро, словно у Сумудина есть тайная инструкция к моему телу, позволяющая залезть прямо в мозг, под кожу. Нервные окончания сходят с ума. Кожа взрывается миллионами маленьких фейерверков, как вспышки, возникающих то там , то тут. Одновременно и сладко и остро, пробирает до костей. Растапливает их и сминает.
Медленно, мучительно долго перед глазами то темнеет, то вспыхивают звезды, не давая разглядеть ничего вокруг. Я почти задыхаюсь от напряжения, как тело вдруг сжимается в последнем, мучительно-сладком спазме, качающем как приливные волны. Все плывет и
Глава 25
Сумудин.
Я не мог вдохнуть. Ощущение, что получил по голове молотом, не отпускало. Столько огня в одной нерешительной женщине. Такие противоречия. Все же, землянки несколько более сложны характером, чем наши дамы. Что Селена, что Ольса, имеют в себе такое число граней, что чаще всего и не предугадаешь, как отреагируют в том или ином случае.
Обнимая вновь задремавшую женщину, пытался представить, как теперь перемениться жизнь, но в первый раз в жизни силы воображения не хватало. Судьба не всегда была ко мне благосклонна, ставя в не самые простые и приятные условия, но этот подарок, определенно, был мне по душе. Оставалось надеяться, что два умных существа смогут создать счастливый союз.
На кивер пришел вызов, вынуждая заняться работой.
Легко, чувствуя какое-то внутреннее удовлетворение, коснулся виска Ольсы губами. Это получилось как-то привычно, обыденно и в то же время так правильно, что по губам сама собой растянулась улыбка.
Просмотрев всех пациентов, с удивительным спокойствием провел повторную операцию одному из тех, кто пострадал вчера. Весь процесс прошел настолько гладко, что его можно было записывать в качестве канонического обучающего файла. У меня в жизни всего-то раза три операции проходили без единого отклонения, и каждый раз этот день проходил так, что в ужасе замирало сердце.
Я хорошо помнил каждый такой случай. Прошлый был достаточно давно, но это был один из самых тяжелых дней в моей жизни. Несколько выбитый из равновесия, я все стоял и стоял у стола, с которого уже забрали пациента. С меня сняли перчатки и хирургическую робу, а я все смотрел на стерильное поле, не в силах пошевелиться.
– «Чистая операция»? – на плечо легла тяжелая рука Нарина, немного возвращая в реальность. Тряхнув головой, поднял взгляд на встревоженного капитана.
– Тебе уже доложили?
– Еще бы. Мой медик целый час стоит у пустого стола в операционной, не реагируя на окружающее. Предчувствие?
– Нет пока, но Нарин… это убивает.
– Идем. Нам нужно немного волшебства. – Друг подтолкнул меня в сторону выхода между рядами молчаливых, слегка пришибленных подчиненных. Они все знали мою историю, и их не так же сильно пугало происходящее. Суеверие. Оно никуда не девается с выходом в космос. Может даже, становиться еще сильнее. Находясь так далеко от дома было необходимо во что-то верить. Особенно медикам.
– Думаешь, какао Селены способно справиться с такой неприятностью?
– Ты не веришь в силу какао? Только не говори это моей дарьё если не хочешь остаться лысым, – Нарин посмеивался, но я все равно слышал напряжение в голосе. Еще бы. Он отлично помнил, что прошлый раз в день, который начинался так хорошо, мы оплакивали моих родителей.
Замечательно утро на нашем первом корабле. Небольшой экипаж, простая задача в районе дальних колоний. Мои родители работали с пострадавшими во время обвалов, когда появились толонцы, атаковав поселение. Нас было слишком мало, всего пять групп под командованием молодых, неопытных оджи. В этом районе не было до того войны. Мы просто сопровождали группу врачей и инженеров.
Я только завершил оперировать одного из пострадавших. Ребро, сломанное во время обвала, пробило легкое. «Чистая опирация». Мама, стоя с другой стороны операционного стола, смотрела на меня и широко улыбалась. Так тепло и ласково. И гордо. На тот момент у меня было не так много опыта. И это была сложная операция. Но она прошла невероятно хорошо. Как по нотам. Пункт за пунктом. Идеально. Я помнил цвет паутинки, которой закрывал рану. Цвет своих перчаток. И мамины золотые глаза.
Покинув операционную, получил ободряющий хлопок по спине от отца, который только что закончил спасать своего пациента, я быстрее отправился к шаттлу. Меня ждал Нарин. Едва закончив восторженный рассказ, как красиво и умело я залатал пробитое легкое, как идеально стали скобы… не было грохота. Не было сигналов системы оповещения. Только яркая вспышка. Одна ослепительная, уничтожающая вспышка.
Взрывной волной нас откинуло едва ли не на край сектора. Осколки пробили топливный отсек, как дробь, прорешетили корпус. Но это все не имело практически никакого значения. Их больше не было. Мои родители погибли в тот день вместе со всеми жителями колоний, инженерами и командами трех кораблей, находящихся к взрыву ближе, чем мы.
– Сумудин? Пей, пока не остыло,– встревоженное лицо Селены и горячая чашка с ее ароматным, волшебным напитком. Зеленоглазая землянка, такая логичная и приземленная, на полном серьезе утверждала, что в чашке какао достаточно волшебства, чтобы спасти ситуацию. До тех пор, пока беда не случилась, все можно исправить.
– Српасибо, Лени,– я не очень в это верил, но у меня самого не было никаких ритуалов для такого случая, так что вполне мог подойти чужой. Только бы подействовало.
Непривычно сладкий, насыщенный аромат. Нежный, мягкий вкус с едва уловимым оттенком горечи.
Мы сидели в «солнечной» комнате и просто молчали. Думаю, Нарин вкратце обрисовал ситуацию Селене.
– Какао действует всегда. Поверь, оно одна из самых могущественных вещей из вселенной.
– Женщина, только бы ты была права, – мне больше ничего сегодня не требовалось. Только бы эта маленькая упрямая женщина оказалась права.
– Как у вас с Ольсой?– глаза Селены хитро блеснули, стоило Нарину задать вопрос. Оджа сидела на коленях Нарина, распространяя вокруг покой и умиротворение.
Улыбку сдержать я не смог. Губы сами собой растянулись. Попытка спрятать широкую ухмылку за краем чашки не увенчались успехом. Нарин довольно хмыкнул, а Селена демонстративно уставилась в потолок.
Ольса.
Окончательно проснувшись, долго лежала глядя в потолок. По губам блуждала улыбка, а в голове было легко и светло, как в рождественское утро. Да, в моей семье с большим удовольствием поддерживали эту традицию, каждый год выставляя праздничную ель и украшая ее старыми игрушками и огнями. И вот сегодня я чувствовала себя так же, как в этот праздничный день. Когда ты знаешь, что будет мирный и светлый праздник, вкусные запахи, улыбки объятия и добрые подколки со стороны родственников.