Распутье
Шрифт:
– Константин Александрович, а сейчас у нас власть справедливая7
– Президент и парламент избраны народом. Но вот Солженицын, например, в своей работе "Как нам обустроить Россию" писал, что даже прямое, тайное, всеобщее голосование не даёт гарантии того, что будет избран порядочный человек. Вообще, власть в России всегда или ворует, или расстреливает, или экспериментирует.
– Чьи это слова?
– Это слова, Миша, одного историка. Фамилия его Аксентьев... Скажите, пожалуйста, кому что-то непонятно в моих объяснениях?
– Да всё понятно. Только это самое справедливое, оказывается, хуже всего... Всякие там сталины, брежневы...
– Да, меня тоже это удивляло в своё время. Я в девятом
– Давайте на коровах, Константин Александрович, а то эта схема такая заумная, меня всё это ошарашивает...
– Ну что ж, специально для Иры и для всех желающих. Представь, что у тебя две коровы...
– У нас и так две.
29
– Хорошо. А рядом живёт какой-нибудь товарищ, кготорый не имеет хозяйства...
– Алкаш.
– Не обязательно. Может, он переселенец, жертва перестройки... У тебя две коровы, а у него ни одной. Зато у него куча детей, и им что-то нужно есть. Зарплата-то в совхозе маленькая. Вот он и говорит - чисто по-коммунистически: "Хватит тебе жиреть, давай мне одну корову, у меня дети голодают". Ты видишь, что вроде бы всё справедливо, детей соседских жалко. Отдаёшь корову. Всё нормально: у тебя одна, у него одна... Но он плохой хозяин, не привык наживать добра, сена на зиму не заготовил и забивает корову на мясо. Месяц они живут на говядине, потом опять бедные детишки начинают голодать. Мужик опять к тебе: "Давай корову, у меня дети умирают, а ты работящая, как-нибудь проживёшь". Ты и в этот раз видишь, что аргументы его справедливые, и отдаёшь корову. Пролетарий через некоторое время сводит и её. Итак, всё было прекрасно, справедливо, но почему-то получилось так, что ни у тебя, ни у него нет коровы. Он съел, а ты больше не будешь заводить: всё равно заберут. Наступил полный коммунизм... Ребята, вы что, перевариваете? Такие подавленные... Да не бойтесь, никто у вас сейчас корову не заберёт.
– Ну, ни фига себе справедливость! Да я такого соседа вилами завалю, как мамонта!..
– Точно.
– Я тоже...
– Да подожди ты со своими вилами... Пугачёв ещё нашёлся... Почему это я должна кормить чужую семью? Этот богодул будет бухать по-чёрному, а я его детей жалеть? У меня, может, своих тоже куча будет!
... Когда класс просмеялся над Ириным откровением и обмен шутками закончился, Костя глянул на часы и сказал, резюмируя:
– Отбирание коров - это не бред отдельного алкоголика. Это идеология, государственная политика, и в тридцатые годы около двенадцати миллионов так называемых кулаков были лишены своего имущества и выселены в места, мало пригодные для существования. Не миновала сия напасть и наш край. Например, в Приморском районе, где мы живём, раскулачили тридцать
30
пять семей. В их числе был и мой прадед, простой трудолюбивый крестьянин, у которого было одиннадцать детей... А вот Миша, между прочим, открыл вам закон, почему происходят гражданские войны. Один отбирает чужое, другой его вилами...
– Константин Александрович, почему коммунистическую партию сейчас не запретят? Она столько натворила...
– Во-первых, нельзя запретить, потому что компартию поддерживает двенадцать процентов населения. Власть обязана считаться с мнением граждан.
– Что ж они не понимают, что ЭТИХ нельзя допускать до власти?
– Вообще-то, это серьёзный вопрос - уроки истории. На своём прошлом нужно учиться, не повторять ошибок предков. Для этого мы с вами и изучаем историю. Ведь посмотрите, большинство политических авантюристов было людьми безграмотными... А чтобы не допустить к власти проходимцев и параноиков, каждый из нас должен помнить о своей ответственности за всё происходящее.
– Да что мы можем? Там, наверху,
– Кое-что можем, и - тому в истории примеров тьма. Сусанин, хотя бы... Нет времени углубляться в это, но я считаю, что любой из нас влияет на жизнь, на историю. Ну, а что касается наших коров, то общество должно строиться так. У кого две коровы, тот платит налоги, и они идут на поддержку бедных, точнее, неспособных себя прокормить. Размер же налогов таков, чтобы не отбивать охоту завести третью корову. Ведь с трёх коров налогов больше.
В том лёгком и шутливом тоне, который Костя принял в начале урока и который у него появлялся всегда в те моменты, когда приходилось говорить о марксизме, прошла история в десятом классе. В прекрасном настроении он пошёл на перемене в учительскую поменять журналы. Однако темы разговоров коллег были не столь весёлыми. Говорили - второй день - о смерти Виктории Александровны, которая учила 2 "Б" класс и умерла от инфаркта. Новенький в коллективе, Костя не мог сейчас даже вспомнить её лица. Он задумался о том, что в этой школе педагоги не имели прозвищ. "Уровень учащихся: воображение на нуле. Или просто такие добрые?" Даже
31
у директора, которого за покладистый характер Костя с первого дня назвал про себя Виннипухом, не было тайного имени, лишь старшеклассники сокращали Виктора Степановича до просто Степаныча. Но словесник-пенсионерка Добрихина Лилия Романовна своими методическими приёмами, которые порой напоминали приёмы рукопашного боя - и Костя узнал об этом от своих пятиклашек в первые же дни учебного года - всё-таки пробудила творческие способности юных петровцев: ей переделали и имя, и отчество, и фамилию и использовали или всё вместе, или порознь - Злюкина Куриная слепота Барановна. Когда чрезмерно откровенные ученики довели это до сведения классного руководителя, он даже забыл их поругать и задумался о том, что получил первый жизненный урок педагогики: дети начисто отвергают оскорбление в любой форме и при любых обстоятельствах.
В учительскую вошла завуч Крушак, и тут же, словно дожидался начальства, прозвенел звонок. Косте, который встал и направился за журналом, пришлось сделать пару шагов боком, ибо Маргарита Львовна, имевшая значительную фигуру, постоянно двигалась строго прямолинейно, согласно выбранному курсу, и занимала много пространства. Костя даже завидовал, наблюдая шествие завуча по коридорам школы. В этих узких каналах, в которых сновали туда-сюда дети, совершенно не заботившиеся о том, что порой не дают пройти взрослому, молодой учитель, который не любил ходить медленно, всякий раз лавировал и направлялся в свой кабинет или учительскую, вырисовывая сложный зигзаг. Маргарита Львовна - не то. Если на её прямом пути попадался какой-нибудь маленький ученик, да ещё повернувшийся спиной, то он немедленно приводился в положение часового у знамени и подвергался такому обстрелу словами, что каждую секунду склонял голову всё ниже и терял весь свой боевой вид. Старшие ученики на её пути не попадались, ибо стоять смирно и почтительно смотреть вниз - а Крушак была невысокого роста - было крайне неловко и унизительно...
Маргарита Львовна проплыла через учительскую и бросила якорь у поднявшейся со стула Галицкой.
– Одну минуточку, Елена Николаевна... Вы знаете, что мы направляем Екатерину Фёдоровну на курсы. Вам достанется заменить её на шестом классе.
– С чего бы это? Лилия Романовна ведёт один шестой, пусть она и берёт.
32
Мне и так пятый достаётся да ещё девятый, как параллель...
Костя задержался у журналов: шестого почему-то не было, и он глянул на расписание, чтобы узнать, кто из коллег не принёс журнал. Он заметил, раздражённая на перемене собственным рассказом о недавней эпопее с обменом денег, пришла в нервное состояние, в лицо ей ударила краска, руки задвигались.