Расщепление
Шрифт:
И не важно, сколько душ умрёт впоследствии.
Я остаюсь одиноким. Теперь без неё.
Идеал любви рушится в сумерки и гаснет, забирая весь свет.
Не глаженный рисунок больного малярией:
Солёная пустыня праха.
Чёрный блеск красивых глаз.
Чёлка чуть набок. Приятный снег волос.
Но сахар тает в мутном чае.
Сбор урожая листьев. Жёлтый.
Сухие ветки облетелых стай.
Сток снега вдоль стекла.
Под землёй плещется тьма.
Мёртвые просторы осенней памяти.
Долина Смерти Красивых
Сон.
Мой смысл - рассказать всё тем, кто ещё слышит.
Попытка предотвратить то, что каждого коснётся.
Самая трудная в мире задача. Жить, когда жить невозможно.
Видимость искажена. Правда - самая бесполезная в реальности вещь.
Зато самая честная.
Верность неправильного текста, который должен быть другим, его изменит.
Останови меня, когда я стану понимать, что говорю.
Осталось ждать рассвета. Ночь. Сырая темнота.
Луна к лицу ей.
Я один у стёкол окна.
Одинокая Тьма. Считаю раз. Красавица в забытой памяти. Считаю два. Урод в отраженье стекла. Считаю три. Опасный шёпот. Четыре. Катится крестом. Надхолмье лунный свет обнял. Прохлады пряный аромат. Считаю пять. Урод в отражении красавицы.
Неповторимая Религия Повтора.
Первозданная Религия Расщепления.
? Он жил в вагончике рядом с рекой 0
А голос у неё всё тот же…
Важно жить.
Но я же покину тела покров.
Мой путь будет пройден.
Интересно, что я почувствую после смерти?S
Я, кажется, знаю, что будет дальше. Жаль, знания не очень долговечны.
3 слона vs 3 кита. Круглые, как шарики синего цвета в фиолетовой обёртке. Нелепые мазки. В полнейшей темноте закрашены мозги…
Ступор. Стоп. Супер!
Стол стоит посреди пустыни. Солнце жёлтым испаряет кровь. Часы стоят на двойнике полуночи, а ветер шёпотом метель песка несёт.
Он появляется из ниоткуда. Печальной поступью шаги подводят к стулу.
Садится. Колонны деревянных ножек в песок уходят чуть. Свой рисовый баул поблизости стола поставил. Бесшумный ветер жёлтые пылинки сеет. Он веет с севера, и шляпа путника безропотно дрожит.
– Умрёшь?
Молчание.
– Как скажешь… Тебя мне больше не за что винить.
Теперь мне кажется {как будто снится}, сидит с ним Дьявол за одним столом. Друг против друга.
Давно он создан был страданьем наделён и пониманьем знания той важности момент усугублён
Как проводят чужое время несуществующие?
В прятки играют… Пишут портреты отражением на зеркале…
Чередуют сущности умерших… Пытаются прорваться.
Им тоже нужно выбираться.
Вход. Выход. Крик. Выдох.
В пустыне веет ветер. Жаркое, жёлтое, сухое, сладкое.
Всё выдыхает.
Те двое смотрят друг на друга (враг врага). Глубокомысленно молчат…
Часы песок пересыпают.
– Для Дьявола ты слишком
2S
– Куда направишься?
– Домой.
S2
Один уйдёт, один останется сидеть и ждать заметных изменений.
А на столе песочные часы стояли.
Круглые как шарики синего цвета в фиолетовой обёртке.
Пойдёт песочный дождь. Я, кажется, знаю.
Её по-новому открытые глаза. Всё те же стены.
Для Химены тот сон был слишком чёрно-белым.
Чёрно-белым почудился Жилю сонный рассвет.
В единственном окне его палаты мерцал, рождающийся мёртвым, свет заката. Последним отблеском небесного огня над облетелым лесом является начало вечера. А завтрашняя ночь прошла.
Жиль устало сел на кровати, согнув ноги в коленях и обняв пернатый покров одеяла.
Корвус стал вспоминать то, что снилось ему завтрашней ночью. {Невыносимо красивая брюнетка в чёрных брюках. На ней ничего больше. Она выгнула спину игриво. Прекрасные улыбки смешливых школьниц желтеют на её смуглой ладони. Бе33аботно изогнула спину. Пряный аромат горелого голоса. Безропотно расстегнула три старых пуговицы на брюках. Зябь путаницы в звуках, три каменных надгробья, утонувших в чьих-то муках. Спорхнули вниз. Со стороны другой столь непристойный визг, что наслаждайся им, коль обладаешь слухом. Идущая к тебе по всем уступкам красоты, раздевшаяся без пощады шлюха уходит вдаль моих могил, так безвозвратно чередующих друг друга. С оглядкой тайны на меня, пристыжено обнажена, зовёт тебя. Она. Красотка-тьма}
Жиль открыл глаза - в паре прозрачных метров на подоконнике истерзано орал подарок.
Чернокрылый Ангел Дьявола преподнёс постояльцу 25-ой палаты серебряный поднос. И чья-то незнакомая голова теперь пылала на подносе.
– Жиль?
– строго спросила голова. Корвус бессмысленно кивнул.
– Жди, - потребовала голова и попыталась заглянуть себе под нос. Чуть не упав, прочла-таки с поверхности подноса:
– Два, Пять и Два опять…
– Очень жаль, что всё так ясно.
Ничего не сказав в ответ на скепсис Жиля, горящая говорящая голова “слетела” с подоконника и, приземлившись на пол палаты, неспешно направилась к приоткрывающейся двери, искренне осыпая свой путь хрустящими искрами.
По-прежнему с сомненьями в такую вот реальность веря, Корвус окончательно потерял полыхающий подарок из виду.
“Умываться пошла.” - сорвалась странная мысль внутрь себя.
Тем временем (идущим не совсем привычно) Жиль наблюдал обычный тихий вечер, оканчивающийся мягкими сумерками своего начала. Пациент 25й палаты с растерянным интересом оглядел привычный интерьер: тринадцать жёлтых роз в широкой банке на столе / по раковине умывальника, как по адскому кругу арены, катается мыло / зелёная зубная щётка старается влезть в тюбик с пастой / изнеженно-жёлтый цвет краски обнимает старинные стены / фиолетовые шрамы легли на полу, а сонные тени от них блестят с потолка / за изголовьем древней кровати застыла колонна, выглядевшая сквозь призму справедливости чёрным монолитом из космоса бесконечности.