Рассказ о брате (сборник)

Барстоу Стэн

— Я же чувствую. Тут говорить необязательно.

— Но если ты удовольствие получаешь, радость какую-то. А меня ведь почти не бывает дома… Тебе веселого мало.

— А завтра ты опять на север?

— Нет, на пару дней ставят меня на местные рейсы. Пока фургон не приведут в полный порядок.

Чайник стал закипать. Она отсыпала заварки, достала две чашки.

— Так будешь что-нибудь есть? Я тогда приготовлю.

— Давай, что ли, бутерброд с ветчиной.

Джойс поставила сковородку на другую конфорку, достала из буфета ветчину. Не поднимая глаз от рук, снимавших шкурку, сказала:

— Леонард поговаривает теперь о Всемирной конференции.

— Какой конференции?

— Всемирной конференции магов. Разве я не рассказывала? О ней, конечно, и думать нечего. Это в Брайтоне, через три недели. Он метит всех там обыграть, если я поеду и помогу.

— В Брайтоне?

— Да. Одна глупость. На три — четыре дня уехать. Я ему говорю: нечего и надеяться. У меня семья, мне надо заботиться о муже и ребенке.

— Значит, ты не поедешь?

— Конечно, нет, так я ему и сказала.

— Но тебе ведь хочется туда? Хочется с ним поехать?

— Как понимать «с ним»? Я у тебя спрашивалась?

— Сейчас спрашиваешься.

— Слушай, я…

— Ты не поедешь.

— Слушай, Брайен, не изображай грозного мужа. И нечего тут законы устанавливать.

— Пусть он знает. Скажи ему.

— То сказать, что он и так знает? Или сказать, что это ты запретил?

— Как угодно. Но сказать скажи.

— Слушай, Брайен, кто ты такой, черт подери?

— Я твой муж.

— И долго еще я должна благодарить тебя за это?

— Ты что имеешь в виду?

— Сам знаешь. Я была благодарна тебе, когда ты на мне женился. Не всякий ведь мужчина сделал бы то, что сделал ты. А ты взял меня замуж и сделал порядочной женщиной. Как тут не быть благодарной?

— Я женился, потому что полюбил тебя.

— Потому что хотел спать со мной, а я была беременна от другого.

— Давай не будем об этом.

— Хочешь забыть? А разве не вспоминаешь всякий раз, как посмотришь на нее? Она там спит наверху и не знает, но мы-то знаем. А когда ей расскажем, Брайен?

— Столько прошло лет. Ей сейчас восемь, и она наша — твоя и моя. Зачем тебе эта новая затея?

— Потому что мне надоело. Все надоело.

— Но ей-то ты не скажешь?

Она вскинула голову:

— А почему бы и нет? Что, ей запрещается знать правду?

— Вот и все, уважаемый. Пожалуйста, квитанцию. Когда придете следующий раз, костюм будет готов и упакован. Надеюсь, он удовлетворит вас во всех отношениях.

— Я не сомневаюсь, — улыбнулся клиент Леонарда, — нисколько не сомневаюсь. Приятно-таки приобретать вещь, когда тебя обслуживают, как в лучшие времена.

— Очень любезно с вашей стороны, уважаемый. Качество и вежливость — непременные основы любого хорошего предприятия.

— Увы, многие забывают об этом.

— Вот именно, вот именно. — Леонард проводил клиента и растворил перед ним дверь. — До свидания, уважаемый.

Затем он взял костюм с прилавка и прошел в заднюю комнату, где Джойс накрывала на стол в ожидании, пока закипит электрический чайник.

— Как раз вовремя, я завариваю чай.

— Я только упакую, и мы себе почаевничаем.

— Он вроде был доволен, этот человек, что сейчас ушел.

— Мы с ним остались взаимно довольны. Это и означает успешность сделки.

— А вы, Леонард, хороший портной?

Держа костюм на отлете, Леонард отряхнул его ребром ладони, последний раз придирчиво осмотрел, аккуратно сложил, поместил в большую квадратную коробку и перевязал ее бечевкой.

— Лучший в городе.

— А вы никогда не подумывали расширить дело? Еще одну мастерскую открыть?

— Одно время были такие мысли. Но самому трудно находиться в двух местах сразу, а я не представляю, как можно положиться на кого-то, кто меньше тебя болеет за дело. Поэтому и решил я не расширяться, но уж чтоб тут все было на высоте. И это себя оправдывает. Меня знают, клиентура хорошая, зарабатываю прилично. Чтобы сам закройщик тебя обслуживал — люди ждут именно этого и потому согласны хорошо заплатить.

Джойс налила кипяток в заварной чайник.

— Леонард, насчет этой конференции.

— Да?

— Ничего не выйдет.

— Но ты спросилась у него?

— Вовсе я не спрашивалась, просто рассказала, что она будет. Он сразу на дыбы. Мы поссорились.

— Жалко.

— Наверно, это я виновата. Вышла из себя и наговорила ему жутких вещей.

— А он не… — Леонард замялся. — Он тебя не бьет?

— Брайен?

— Он здоровый буйвол. Такой как сорвется…

— Ужасно, но с Брайеном ни поссоришься, ни поскандалишь. Иногда я от этого лезу на стенку, такой он терпеливый и чертовски правильный.

— И глупый, — добавил Леонард.

— Вы что?

— Да, Джойс, глупый, уж извини. Он разве не понимает, какая ты женщина? Неужто ты не заслуживаешь большего, чем торчать дома, варить и стирать на него?

— А разве не каждая женщина порой такое думает?

— Множество их довольны своей судьбой. Таких не счесть. Но ты другая, ты особенная. Ты подобна прекрасной тропической птице, которая теряет свою яркую окраску и умирает, когда не может расправить крылья и пуститься в полет.

Услышав столь высокопарные фразы, она еле удержалась от смеха.

— Птичка в златой клетке. Только клетка никакая не золотая. Все это мило, но…

— Нет, Джойс, — он подошел и взял ее за руки, выражение глаз было совсем незнакомым, — так не может продолжаться.

Потом, когда он поцеловал ее, она очень удивилась, что была так пассивна в его объятиях и не сопротивлялась. Лишь когда он стал все крепче прижимать ее к себе, она отстранилась, посмеиваясь.

— Ну, Леонард, вот уж никогда бы не подумала, что вы способны целоваться и обниматься по углам.