Расскажи мне, как живешь
Шрифт:
* * *
Работа на раскопе шла хорошо – вся нижняя половина оказалась доисторической. В одной части городища мы копали «глубокий разрез» – от верха до материка. Это дало нам пятнадцать слоев последовательных поселений. Из них десять нижних были доисторическими. После 1500 г. до н. э. городище было покинуто, предположительно, из-за начавшейся эрозии, и последующие слои не были четкими. Как всегда, попадаются римские и исламские погребения, но они, несомненно, интрузивные. Мы всегда для рабочих называем их римскими, чтобы не пробуждать мусульманскую обидчивость, но сами рабочие – народ непочтительный.
Мы нашли много интересных резных амулетов в виде животных, все хорошо известного типа, но вот теперь внезапно начали появляться совершенно необычные фигурки. Маленький черненый медведь, голова льва и, наконец, странная примитивная человеческая фигурка. У Макса уже были подозрения, но эта человеческая фигурка – это уже слишком. Кто-то у нас изготовляет подделки.
«И делает он это очень ловко, между прочим, – говорит Макс, с одобрением глядя на медведя, которого он вертит в руке. – Очень хорошая работа».
Начинается детективная работа. Эти предметы обнаруживаются в одном углу раскопа, и обычно их находит кто-нибудь из двух братьев. Эти рабочие приходят из деревни в десяти километрах от раскопок. Однажды в совершенно другой части раскопа обнаруживается подозрительного вида «ложка» из битума. Она «найдена» человеком из той же деревни. Как обычно, назначен бакшиш и не сказано ни слова.
Но в день выплаты денег виновных ждет великий позор! Макс предъявляет эти экспонаты, произносит страстную осуждающую речь, отвергает их как обман и публично уничтожает (хотя медведя он сохранил как редкость). Рабочие, которые их принесли, уволены и вполне миролюбиво удаляются, хотя и громко заявляют о своей невиновности.
На следующий день рабочие на раскопе посмеиваются.
«Хвайя знает, – говорят они. – Он очень хорошо знает древности. Его глаза не проведешь».
Макс опечален, потому что ему очень хотелось бы узнать, как именно были изготовлены подделки. Их прекрасное исполнение вызывает его одобрение.
Теперь можно представить себе Чагар, каким он должен был быть от пяти до трех тысячелетий тому назад. В доисторические времена он, должно быть, стоял на оживленном караванном пути, связывавшем Харран и телль Халаф и дальше проходившем через Джебель Синджар в Ирак и к Тигру и, соответственно, в древнюю Ниневию. Он был частью сети, связывавшей большие торговые центры.
Иногда ощущаешь проявление чего-то личного – клеймо мастера, поставленное на дне горшка горшечником, cache[83] в стене, где был спрятан небольшой горшок, полный золотых серег, возможно, приданое дочери этого дома. Затем проявление личного, относящееся ко времени, более близкому к нашему, – металлический жетон с именем Ханса Краувинкеля из Нюремберга, выбитый приблизительно в 1600 году н. э. и положенный в исламское захоронение, что доказывает, что в то время существовали контакты между этими малоизвестными краями и Европой.
Во времена, грубо говоря, пожалуй, около пяти тысяч лет назад существовали очень красивые горшки с резным орнаментом – на мой взгляд, предметы настоящей красоты, – все сделанные без помощи гончарного круга.
Есть также Мадонны того времени – фигурки в тюрбанах с большими грудями, гротескные и примитивные,
Еще исключительно интересно развитие орнамента «букрания» на керамике, который появляется сперва просто как изображение головы быка, а постепенно делается все менее натуралистическим и более формальным, пока это превращение не заходит так далеко, что вы бы никогда не догадались, что это тот же орнамент, если бы не видели промежуточных стадий. (Должна сказать, что я с тревогой обнаружила в точности тот же простой орнамент на шелковом платье с рисунком, которое я иногда надеваю! А, неважно, «букрания» звучит гораздо приятнее, чем бегущие ромбики.)
* * *
Наступает день, когда первая лопата должна вонзиться в телль Брак. Это очень торжественный момент.
Совместными усилиями Серкис и Али привели в порядок одну или две комнаты. Водовоз, прекрасная лошадь, которая не старая женщина, телега, бочки – все в полной готовности.
Полковник и Бампс отбывают на Брак накануне вечером с тем, чтобы ночевать там, и едва рассветет, быть уже на городище.
Макс и я приезжаем около восьми часов. Увы, Полковник провел очень беспокойную ночь, борясь с летучими мышами! Оказалось, что комната в башне буквально кишит летучими мышами – созданиями, к которым Полковник относится с особым отвращением.
Бампс рассказывает, что ночью каждый раз, как он просыпался, Полковник плавно двигался по комнате, нанося внезапные фехтовальные удары большим полотенцем по летучим мышам.
Некоторое время мы наблюдаем за происходящим на раскопе.
Мрачный водовоз подходит ко мне и изливает длинную жалобу на какое-то, по всей вероятности, тяжелое горе. Когда подходит Макс, я прошу его выяснить, о чем все это было.
Оказывается, что у водовоза есть жена и десять детей где-то около Джераблуса, и сердце его разрывается в разлуке с ними. Нельзя ли ему получить деньги авансом и послать за семьей?
Я умоляю дать согласие, Макс слегка сомневается. От женщины в доме, говорит он, обязательно будут неприятности.
По пути обратно на Чагар мы встречаем большие группы наших рабочих, идущих напрямик по степи на новые раскопки.
«El hamdu lillah! – восклицают они. – Там для нас завтра будет работа?»
«Да, работа там будет».
Они восхваляют бога и топают дальше.
* * *
Мы провели два спокойных дня дома, и теперь наша очередь принимать дежурство на Браке. Ничего особенно значительного там пока не обнаружено, но можно надеяться на успех, а дома и т. д. принадлежат интересующему нас периоду.
Сегодня дует сильный ветер с юга – самый неприятный из ветров. От него делаешься раздражительной и нервной. Мы отправляемся в путь, приготовившись к худшему, захватив резиновые сапоги, макинтоши и даже зонтики. Уверения Серкиса, что крышу он починил, мы не принимаем чересчур серьезно. Сегодня будет, как сказал бы Михель, случай Sawi proba.
На Брак надо ехать просто по степи, без всякой дороги. Уже на полпути мы догоняем двоих наших рабочих, которые бредут по направлению «работы». Так как место у нас есть, Макс останавливает Мэри и предлагает их подвезти, что вызывает бурную радость. Следом за ними с обрывком веревки на шее идет собака.