Расскажи мне сказку на ночь, детка
Шрифт:
Ничего, скоро узнает.
В комнате проверяю айфон: пропущенный от инспектора Доннавана и сообщение: «Не спугни посланника».
Ага, сиди ровно и смотри, как человек Лойера ездит мимо дома Рианны. Зашибись. Перезваниваю инспектору, и тот успокаивает, говорит, что наряд полиции под прикрытием будет следить за домом всю ночь. Дело под контролем.
– Семейству О’Нил я тоже дам инструкцию, – обещает Доннаван, который уловил ход моих мыслей, но я все равно пишу сообщение: «Ри, не выходи до утра на улицу, и домашних не выпускай. За паспортом я утром зайду».
«Хорошо. Счастливого пути», – приходит
Куда уж счастливее. Одно радует: Рианна не уточнила, в чем проблема. Понятливая. Не девушка, а сказка. Ее сердце до сих пор бьется в унисон с моим, а глухие стоны эхом отбиваются от сознания.
В тяжелой задумчивости меняю футболку, надеваю белую, потому что мне катастрофически не хватает света, потом устало распахиваю шторы – и натыкаюсь взглядом на нее. Она только из душа, в пижаме, той самой, плюшевой, с капюшоном поверх влажных волос. Она потерянная, заплаканная, сидит на столе, будто караулила меня. Мы смотрим друг на друга, и планета, как всегда, останавливается.
Я машинально набираю ее номер на быстром вызове, но сегодня мы не разговариваем, а молчим. Слушаю ее дыхание и самому свободнее дышится.
Попала ты, Рианна Ламлашская. Если меня не уберут до утра, то я обязательно вернусь за тобой. Если наступит рассвет, то мы обязательно будем вместе.
Хоть я и не произношу ни слова, я знаю, что она меня слышит.
Посреди ночи не получается разлепить глаза. Почему я сплю? Я ведь не ложился… Когда я вообще отрубился? Ничего не помню. С первого этажа раздается непонятный шум, чужие голоса... Телевизор на всю громкость, что ли? Но я не способен пошевелиться, будто парализованный. Это как осознанный сон, которые иногда у меня случаются: ко мне обычно направляется убийца, а я как онемевшая пустота. Да, у меня не самые радужные сны, что поделать. Потому и спать не люблю.
Кое-как поднимаюсь и спускаюсь на первый этаж. Ступаю по лестнице, но она не скрипит. Я парю в воздухе, и у меня нет лица. Я не вижу себя, но у меня нет лица.
В гостиной сидит Джейсон. Он тоже парит в воздухе. Пьяный, он смотрит на меня искренне, по-доброму, и улыбается, подзывая к себе.
– Красивая у тебя девочка, сразу мне приглянулась. Как думаешь, ей понравится у Алистера? Сколько кругов выдержит такая малышка?
И меня больше нет. Темнота вокруг, как ядовитый туман. Я глотаю его и падаю, растворяюсь, как призрак.
Меня больше нет. Меня нет. И Джейсона больше нет… Я не вижу его сквозь пелену ядовитого тумана, но знаю, что его больше нет. Так же, как у меня нет лица.
Не знаю, где я и что. Открываю глаза и морщусь от ломоты в теле. Пытаюсь заговорить, но только хриплю и кашляю, кое-как сползая с дивана… Что за нахер? Я в гостиной почему-то. Я так сильно упился и не помню?
В комнате никого нет, в окне – рассвет. Я поднимаюсь и снова падаю, но потом добираюсь до стола у выхода в сад и с облегчением упираюсь ладонями в холодную столешницу. Жмурюсь и поворачиваюсь ко входной двери: окна настежь распахнуты, и я слышу, что кто-то приехал. Выхожу на крыльцо и встречаю инспектора Доннавана. Он довольный, как слон. Значит, человека Лойера повязали. Значит, все кончено. Рассвет. Новая жизнь…
Инспектор
– Чарли, стой, где стоишь.
– Посланника взяли? – В горле першит, будто наждачкой натер.
– Да, он заметил полицию и затих, спрятался, но с острова ночью не уплыть. Мы взяли его у парома полчаса назад, при нем оказалось незарегистрированное оружие, он сдался сразу, без сопротивления. Я решил заехать сообщить тебе лично, – отчужденным, странным голосом произносит Доннаван, не отводя взгляда от моего живота.
– Вы так на всех парней пялитесь по утрам? – усмехаюсь я и опускаю взгляд.
Сначала мне кажется, что я брежу. Может, я правда напился? Провожу пальцами по белой футболке и смотрю на кровь… Это моя, что ли? Голова кружится, я не могу сосредоточиться. Задираю футболку, щупаю живот – раны нет. Просто одежда какого-то хрена пропитана кровью. Я судорожно трогаю лицо: на месте. Лицо на месте… А на пальцах остаются следы крови. Не моей.
– Чарли, не двигайся. Стой, где стоишь, – уже громче приказывает Доннаван, но я толкаю входную дверь и в шоке осматриваю гостиную. Ничего не изменилось, вроде бы.
!!! …? Что за херня? Почему я в крови?
…На кухне, на полу, на спине лежит Джейсон. У него широко раскрыты глаза, печать ненависти в искаженных чертах. Рядом – кухонный нож, самый большой из набора.
Какого…?!
Я опускаюсь на колени перед Джейсоном и брезгливо касаюсь его, чтобы убедиться в реальности происходящего. От вида крови меня мутит, а кислый запах смерти и сырости наполняет легкие отравой.
За спиной раздаются шаги, мне приказывают подняться и отойти в сторону, а я даже сообразить не могу, что происходит. Передо мной лежит мертвый Джейсон, и я точно не сплю, потому что такой яркой крови в моих снах не бывает.
Руки трясутся, зуб на зуб не попадает, сердце наливается свинцом и душит меня, расширяясь до самой гортани.
И тогда я наконец осознаю.
Не помню как, но прошлой ночью я убил Джейсона. Его больше нет... Но я не испытываю радости, а, наоборот, леденею от ужаса. Потому что меня тоже больше нет. Мне всего лишь нужно было дожить до рассвета, а вместо этого я уничтожил себя.
И я этого даже не помню.
Глава 23
– Ри, не выходи из машины, – просит меня инспектор Доннаван и отправляется ко входу в участок, чтобы встретить Чарли: его наконец-то выпускают под залог.
Сегодня воскресенье, четырнадцатое марта, на улице – штормовой ветер и морось. Всего три дня прошло с момента убийства, а остров уже превратился в аттракцион для журналистов. Сюда плывут, летят и, наверное, даже делают подкоп по дну моря. События последнего месяца привлекли внимание в столице – и шоу началось… Самоубийство дочки приходского священника. Похищение и перестрелка с участием сына сержанта. А теперь – жестокое убийство известного американского бизнес-коуча Джейсона Осборна.
На место сержанта в срочном порядке прислали офицера из Эдинбурга, который пугает громким басом и яростным взглядом, делая красивые заявления, что он-то очистит остров от скверны.