Рассказы и повести
Шрифт:
– Наверное, поехала бы,– сказал Георгий.– Но опять – мои легкие. Мара боялась, что мне там станет хуже. Между прочим, с нами поехал бы и Аркадий.
– Но ведь он же… без ног! – вырвалось у Кашелева.
– Ну и что? А вы не читали про Леонида Карнаухова?
– Нет,– признался следователь.
– Мне Аркадий показал заметку в газете. У этого Карнаухова интересная судьба. Мальчишкой остался сиротой. В двенадцать лет стал сыном полка, воевал. В одном из боев получил ранение и лишился обеих ног. Как знаменитый летчик Маресьев. А теперь Карнаухов
Напоследок Кашелев расспросил Георгия о знакомом их соседки Куреневой. Георгий подтвердил, что Василий Иванович пытался ухаживать за Марой. Но после разговора все прекратилось, и знакомый Куреневой оставил Маргариту в покое.
Показания Георгия Велемирова давали повод к серьезным размышлениям.
Почему Валентина Сергеевна скрыла от Кашелева тот факт, что они враждовали со снохой? Более того, представила все дело так, будто они жили в полном согласии. В их истинных взаимоотношениях предстояло разобраться более основательно.
Насторожило и то, что Велемирова особенно настойчиво убеждала следователя, что она была для Маргариты чуть ли не благодетельницей.
И еще. Чем занималась, что делала в действительности Валентина Сергеевна утром второго декабря? Кашелев знал об этом пока что только из уст самой Валентины Сергеевны и ее мужа.
Заинтересовал также Льва Александровича и трагический случай со вторым ребенком Георгия и Маргариты. Он запросил из милиции дело о самоудушении соской трехмесячного малыша.
Вернулась из командировки соседка Велемировых – Елизавета Федоровна Куренева. Кашелев вызвал ее повесткой в прокуратуру.
Куреневой был сорок один год. Полная брюнетка среднего роста, с наивными глазами, она сразу же заявила:
– С соседями, считайте, не общаюсь. Чуть свет – на работу, а возвращаюсь поздно. И вообще, мой принцип – не лезть к чужим в душу, пусть сами разбираются. Встрянешь – тебе же и хуже будет.
– И все-таки вы хоть что-то можете рассказать, как жили между собой Валентина Сергеевна и Маргарита?– спросил следователь.
– Как жили, так и жили. Меня это не касалось,– решительно ответила Куренева.
Такая позиция несколько озадачила Кашелева.
– Елизавета Федоровна,– сказал он,– поймите, ваши показания очень важны для дела.
– А я не знаю, что показывать. Вы вот человек посторонний, а я скажу еще что-нибудь не то, потом как? Мне ведь с ними жить в коммуналке. Испортишь отношения, а потом что?
– Почему вы думаете, что полученные от вас сведения я кому-то передам?
– Никто не узнает?– подозрительно посмотрела на следователя Куренева.
– Тайна следствия,– подтвердил Лев Александрович.
– Хорошо,– нехотя согласилась Куренева.– Спрашивайте.
– Что представляет, на ваш взгляд, Валентина Сергеевна?
– Баба – во! – Куренева показала крепко сжатый кулак.– Своего мужа держит мертвой хваткой. Пикнуть не смеет. Было дело, Николай Петрович хотел уйти от нее к другой женщине. Вернее, ушел. Так Валентина его быстренько вернула.
«Это что-то новое»,– отметил про себя Кашелев.
– Нас всех, ну, соседей,– продолжала Елизавета Федоровна,– считает шантрапой. Забыть не может, как жила когда-то…
– Что вы имеете в виду?
– Вишь ли, ее родители в свое время имели кирпичный завод, свой дом. Ну, растрясли их. Давно уже нет завода, нету и дома. Коммуналка. Вот она, видно, от того и бесится.
«Теперь понятно, откуда у Велемировой претензии»,– подумал следователь.
– А всех Ланиных она невзлюбила с самого начала, как только они переехали в нашу квартиру,– рассказывала Куренева.
– Почему?
– Понимаете, Валентина очень хотела заполучить еще одну комнату. Велемировы занимали две. А тут какие-то Ланины. Пуще всех она возненавидела Маргариту. Мало того, что площадь уплыла из-под носа, так еще и сына на себе женила. Ведь у Валентины ее Жора – самый лучший на свете. То он жених дочери какого-то директора, то управляющего трестом, а то начальника главка…
– Не понял,– сказал следователь.
– Это она так представляла мне на кухне. Я-то знаю, что Валентина любит прихвастнуть. Слушаю да помалкиваю. А может, она свои мечты выдавала… И после всех этих мечтаний – бац! Жорка на Маре женился. Вот тут-то Валентина и взбесилась. Все, говорит, сделаю, но он ее бросит. Но, что называется, нашла коса на камень. Жорка тоже упрямым оказался. Да и Мара умела постоять за себя. Валентина ей слово, а Мара – два. А то еще лучше сделает: запрется у себя в комнате и ничего не отвечает. Валентина от злости аж слюной брызжет. Но ведь не будешь дверь головой прошибать. Ой, чего только она не выделывала!
– А что именно? – насторожился Кашелев.
– Представляете, до чего дошла,– расширила глаза Куреиева.– Бабку она приводила, ворожею. Когда, конечно, Мары и Жоры не было дома. Та бабка чем-то кропила дверь их комнаты да пришептывала.
– Для чего?
– Для сглазу. Чтоб Мара заболела, наверное.
– А вы знаете ту бабку?
– Марией Семеновной зовут. Фамилия – Мишина. Я, между прочим, встретила ее месяц назад на Коптевском рынке. Она приглашала к себе домой, обещала погадать.
– Где живет Мишина?
– В Ховрино.
– Адрес?
– Дома где-то, кажется, есть.– Куренева несколько смутилась.– Она так пристала, я и черкнула на бумажке, чтобы Мария Семеновна отстала. Потом сунула куда-то…
– Поищите, пожалуйста, хорошо?
– Ладно.
– Давно это было? Я имею в виду ворожбу?
– Летом еще.
– Так, хорошо. А скажите, Елизавета Федоровна, когда-нибудь при вас Маргарита говорила о том, что жить не хочет?
– Да вы что?– удивилась Куренева.– Сроду от нее подобного не слыхала. Если рядом такой человек, как Жора, то спрашивается, зачем уходить из жизни? Любовь для женщины – самое главное,– философски заметила Куренева.– Честно говоря, я ушам своим не поверила, когда узнала, что Мара…