Рассказы о Господе Боге
Шрифт:
– Вы доставите мне большое удовольствие. Господин учитель снял свои очки и тщательно протер линзы, в то время как его глаза стыдливо щурились. Я начал:
– Однажды Господь Бог рассматривал большой город. Когда от всей этой пестроты у Него устали глаза (чему немало способствовала паутина электрических проводов), Он решил на какое-то время ограничиться одним высоким доходным домом, потому что это было намного легче. Тут же Он вспомнил и о своем давнем желании посмотреть на живого человека, и Его взгляд стал подниматься этаж за этажом к окнам и заглядывать в комнаты. Люди на втором этаже (это был богатый купец с семьей) состояли почти сплошь из одной одежды. И не только все части их тел покрывали дорогие ткани, - во многих местах они собирались в такие причудливые складки, что можно было засомневаться, есть ли
– Но когда настал день, назначенный для водружения статуи на ее пьедестал в парке, где ее мог бы рассмотреть и Господь Бог, разразился большой скандал, потому что комиссия, состоящая из отцов города, учителей и других важных персон, потребовала, чтобы фигура, прежде чем ее увидит публика, была хоть немного одета. Господь Бог не понял, почему художник изрыгал такие громкие проклятия. Отцы города, учителя и прочие ввели его в этот грех, и Господь Бог, конечно... Но у Вас же ужасный кашель!
– Уже проходит, - сказал мой учитель совершенно чистым голосом.
– Ну, мне осталось досказать совсем немного. Господь Бог отвернулся от доходного дома и парка и хотел уже одним взмахом вытащить из города Свой взгляд, как вытаскивают из реки удочку, чтобы посмотреть, не клюнуло ли что-нибудь. На этот раз там, действительно, что-то висело. Совсем маленький домик с многими жильцами, на которых было совсем мало одежды, потому что все они были очень бедны. "Вот оно что, - подумал Господь Бог, - люди должны быть бедными. Эти, кажется, уже по-настоящему бедны, но Я бы сделал их еще беднее, чтобы у них не было даже рубашки". Вот что задумал Господь Бог.
Я поставил голосом точку, чтобы показать, что я кончил. Господин учитель и на этот раз остался недоволен:
и в этой истории он не нашел подобающего завершения и закругленности.
– Да, - сказал я в свое оправдание, - для этой истории нужен сочинитель, который придумал бы ей какой-нибудь фантастический конец, ведь в действительности она все еще не закончилась.
– Как так?
– удивился господин учитель и нетерпеливо посмотрел на меня.
– Но, дорогой господин учитель, как Вы забывчивы! Вы же сами состоите в правлении здешнего общества вспомоществования бедным...
– Да, уже почти десять лет, и что же?
– Вот в том-то и дело: Вы и Ваше общество много лет не даете Господу Богу достичь своей цели. Вы одеваете людей...
– Но позвольте, - скромно сказал господин учитель, - это же просто-напросто любовь к ближнему. Это в высшей степени угодно Богу.
– И в компетентных инстанциях в этом, конечно, не сомневаются? спросил я простодушно.
– Ну разумеется. Мне как члену правления доводилось слышать в нашем обществе немало благодарственных слов. Скажу Вам по секрету, у нас даже планируют при первой возможности отметить мою деятельность на этом поприще... Вы понимаете?
– Господин учитель смущенно покраснел.
– Желаю Вам всего наилучшего, - ответил я. Мы пожали друг другу руки, и господин учитель пошел дальше столь горделивой, столь степенной поступью, что я уверен: в школу он пришел слишком поздно.
Как мне потом сказали, отчасти - насколько она подходит
КАК НА РУСИ ПОЯВИЛАСЬ ИЗМЕНА
У меня есть еще один друг по соседству. Этот светловолосый человек парализован, и зимой и летом он сидит на стуле у своего окна. Обычно он выглядит очень молодо, иногда в его внимательном лице проглядывает даже что-то мальчишеское. Но бывают дни, когда он вдруг стареет, минуты пролетают над ним, как годы, и он превращается в старика, в чьих потускневших глазах вот-вот погаснет последняя искорка жизни. Мы знаем друг друга давно. Сначала мы лишь обменивались взглядами, потом невольно стали улыбаться друг другу, уже год мы раскланиваемся и Бог знает уже сколько рассказываем друг другу то одно, то другое, все без разбора, что только происходит на свете.
– Добрый день, - крикнул он, когда я проходил мимо; его окно все еще было раскрыто в тихую, красочную осень.
– Давненько я Вас не видел.
– Здравствуйте, Эвальд.
– Я подошел к окну, как делал обычно, когда мне было по дороге.
– Я уезжал.
Где же Вы были?
– спросил он с нетерпеливым огоньком в глазах.
– В России.
– О, так далеко!
– он откинулся на спинку стула.
– Что это за страна Россия? Она очень большая, не правда ли?
– Да, - сказал я, - большая, и кроме того...
– Это был глупый вопрос?
– улыбнулся Эвальд и покраснел.
– Нет, Эвальд, напротив. Когда Вы спросили, что это за страна, мне многое стало ясно. Например, с чем Россия граничит.
– На востоке?
– предположил больной. Я немного подумал.
– Нет, скорее...
– На севере, - допытывался мой друг.
– Видите ли, - нашелся я, - чтение по карте портит людей. Там все плоско и вразумительно, и когда они видят меридианы и параллели, им кажется, что больше ничего и не надо. Но страна - не атлас. На ней есть горы и бездны. И вверху и внизу она ведь тоже с чем-то соприкасается.
– Гм. Вы правы, - задумчиво сказал Эвальд.
– А с чем граничит вверху и внизу Россия?
Вдруг он взглянул на меня совсем как мальчишка.
– Да Вы знаете это!
– воскликнул я.
– Наверное, с Богом?
– Конечно, - подтвердил я, - с Богом.
– Так.
– кивнул мой друг понимающе. Но потом у него возникли, видимо, какие-то сомнения.
– Разве Бог - страна?
– Не думаю, - ответил я, - но в языках первобытных народов многие вещи называются одинаково. Есть страна, которая называется Бог, и тот, кто над ней властвует, тоже зовется Бог. Простые народы часто не могут различить их страну и властителя: оба велики и милостивы, грозны и велики,
– Я понимаю, - медленно произнес человек у окна.
– А люди в России замечают это соседство?
– - Бго замечают повсюду. Влияние Бога самое мощное. Сколько бы ни ввозили из Европы, западные вещи, стоит им пересечь границу, тут же превращаются в камни. В том числе драгоценные, но, конечно, только для богатых, или как они себя называют, "образованных", тогда как из другой страны - той, что внизу - народ получает хлеб, которым живет.
– Должно быть, хлеба у народа вдоволь? Я помедлил.
– Нет, не совсем так, некоторые обстоятельства затрудняют ввоз из Бога...
– Я попытался перевести разговор на другое.
– Но многие обычаи происходят там из этого обширного соседства. Например, весь церемониал. К царю там обращаются примерно так же, как и к Богу.
– Так значит, ему не говорят "Ваше Величество"?
– Нет, обоих зовут "батюшка".
– И перед обоими преклоняют колени?
– Перед обоими повергаются ниц, бьют челом оземь и обоих слезно молят: "Грешен я, смилуйся, батюшка!" Немцы, видя это, думают: какое низкое раболепие. Я же считаю иначе. Для чего падают на землю? Этим как бы говорят: я благоговею. Но для этого достаточно обнажить голову, - скажет немец. Ну разумеется, и приветствие, и поклон в какой-то мере выражают то же самое однако это лишь сокращения, к которым прибегают в странах, где не хватает земли, чтобы все могли простираться на ней. Но к сокращениям быстро привыкают и начинают употреблять их механически, уже не вспоминая об их смысле. Поэтому хорошо, когда есть место и время для того, чтобы целиком выписать это прекрасное движение, это мудрое слово: благоговение.