Рассказы радиста
Шрифт:
Лошади помчались через высокую степную траву, перевернутая повозка кидалась из стороны в сторону, спугивая на пути автоматчиков.
А Солнышко, схватив из разбитого ящика мину, бросился к миномету. С ним-то он умел справляться куда лучше, чем с радиостанцией 12-РП. Подскочил и командир батареи...
Первая мина разорвалась в траве, неподалеку от рухнувших коней. Сразу же выскочили сутуловатые фигуры автоматчиков, пригибаясь, бросились назад, на пологий склон взлобка, столкнулись с теми, кто спускался, перемешались,
Вторая мина, взмыв к небу, описав крутую дугу, опустилась в сутолоку на склоне... За ней еще и еще... Автоматчики бросились врассыпную...
На пригорке остались только трупы и воронки. Принялись бросать за пригорок наугад, для острастки... Трудились до тех пор, пока не упали в бессилии, и Витя Солнышко счастливо известил:
– Прикурить дали...
А командир батареи вдруг расплакался. Он был еще очень молод, моложе самого Вити Солнышка.
– Ты чего?
– от души удивился Витя.
– Думал: или эти прихлопнут, или... или... расстрел. Батарея-то драпанула... Они ползут, и конца им нет...
Мне не рассказал Витя, что он ответил, думаю, просто улыбнулся: "Не тушуйся, парень..."
Оправившись, командир батареи вдруг спросил:
– Да ты-то кто?
И, конечно, Витя не без гордости ответил:
– Радист.
Тут же, немедля, решил удивить своими знаниями:
– На слух принимаю... Вот слушай: "двойка" - "Я на горку шла...". Уловил? А вот: "Дай, дай закурить..." Уловил? Это, брат, "семерка".
Но командир минометной батареи, размазывающий по лицу грязь пополам со слезами и потом, не успел оценить ученость Вити Солнышка.
Появился хромающий на обе ноги, с дергающейся щекой старшина, который вел за собой сконфуженных минометчиков.
Старшина выглядел теперь иным - не растерянный и растерзанный, а грозный начальник, спасший положение:
– Дерьмоеды! Курицы мокрые! Ишь, разлетелись, сучьи дети!..
– кричал он на минометчиков.
– Коней я тебе угробил, - сообщил Солнышко.
– Вон там лежат... Кони добрые, должно овсом кормил...
– Коней достанем. Я ведь за тобой на второй повозке гнался, у меня тоже правую подшибло... Спасибо тебе, парень. Счастье мне, что на такого героя наскочил... А эти?..
– Грозный старшина повернулся к минометчикам. Минометы побросали! Я бы вас, сукиных сынов, уж тогда заставил поплясать! Вы бы у меня повертелись, блохи прыгучие! Кланяйтесь в ножки парню, что выручил.
Солнышко не стал вмешиваться во внутренние дела, решил проститься:
– Ну, бывайте здоровы, мне пора.
– Да ты кто есть-то?
– спохватился старшина.
– Радист, - почтительно ответил за Витю командир батареи и еще почтительнее добавил: - На слух принимает.
Других сведений о Вите Солнышке он сообщить не мог.
А в это самое время я занимался привычным делом - бегал по штабу
– Солнышка не видали?
И мне сочувствовали:
– Опять закатилось?
– Закатилось, холера. Чуть отвернись - уже нет. Жизнь проклятая, буду проситься в телефонисты.
Он появился к вечеру. Я застал его в землянке. Сжав коленями котелок, он уписывал кулеш. Взглянув на меня, с набитым ртом поприветствовал неизменной улыбочкой.
– Что мне с тобой делать?
– в лоб спросил я.
Но вразумительного ответа не дождался. Солнышко улыбался.
А утром радистов одного за другим стали таскать в штаб полка. Принимал сам командир, подполковник Усиков.
– Кто из вас лучше всех принимает на слух?
Первым назвали Квашина, он из кадровых, старый радист, вряд ли уступит в приеме на слух армейским и дивизионным радистам.
– Где был вчера от трех часов до шести?
– Дежурил. Ровно в пятнадцать ноль-ноль связывался со штабом дивизии.
– Не подойдет. Кто из вас еще хорошо принимает на слух?
Перебрали всех, дошли до меня.
– На слух принимаешь?
– Так точно. Немного.
– Хотя бы немного. Где был вчера от трех до шести?
– Здесь, товарищ гвардии подполковник!
– Где это - здесь?
– В штабе полка, товарищ гвардии подполковник!
– Где именно?
– Искал Солнышка.
– Но-но, без шуточек.
– Виноват, Солнышкова. У меня радист - фамилия Солнышков. Его искал, товарищ гвардии подполковник.
– Ах, есть еще радист?
– Недавно назначили.
– Он на слух принимает?
– Никак нет, товарищ гвардии подполковник!
– Так какой же он радист?.. А впрочем, других больше нет. Позови-ка сюда это... как его, Солнышко...
Всем было ясно: случилась какая-то неприятная заварушка. Сам командир полка разбирается. А кто еще из радистов мог отлучиться и набедокурить, как не Витька? И мне стало жаль его.
В душе я надеялся, что его, как всегда, придется долго искать, а там, глядишь, случится что-нибудь - или приказ о наступлении, или вызов командира полка в штаб дивизии. Замнется, забудется, мимо пройдет.
Но на этот раз Витя Солнышко был на своем месте. От безделья он нашел себе занятие - надраивал полой шинели алюминиевый котелок и пытался разглядеть свою глупую рожу в донышко. При этом сам себе улыбался.
– Иди, командир полка тебя вызывает.
Нисколько не смутился, нисколько не удивился, словно командир полка вызывал его каждый день не по одному разу. Оправил под ремнем гимнастерку, надвинул пилотку - на два пальца над бровью, с сомнением поглядел на свои пыльные, покоробленные кирзовые сапоги - стоит ли их чистить; решил: не стоит, сойдет и так, - двинулся, пристукивая каблуками, унося затаенную улыбочку - отзвук той, с какой гляделся в дно котелка.